Сергей Кремлев - Ленин. Спаситель и создатель

• Название: Ленин. Спаситель и создатель
• Автор: Сергей Кремлев
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-906817-05-1

Россия заново открывает для себя Сталина, но пора открывать заново и Ленина. Возглавив Россию в тяжелейшее время, Ленин оказался её Спасителем, пролив и кровь «за други своя»… Затем он стал Творцом новой России, новых социальных законов и отношений, новых чувств, новых идей и новых людей. Умением провидеть и создавать умное будущее он важен для нас и сейчас.

Сегодня Украина в приступе социальной паранойи свергает памятники Ленину и тем программирует свою грозную трагедию. Но Ленин не просто достоин всех тех пьедесталов, на которых он стоит на тысячах площадей, он достоин и большего – понимания. И для того, чтобы понять Ленина, не требуется копаться в закрытых архивах – достаточно его читать. Ленинские письма, а также записки и телеграммы послереволюционных лет занимают десяток томов, и это – наиболее точная информация о Ленине, как и сорок пять томов его трудов. Они сами по себе развенчивают миф о пресловутом пломбированном вагоне и прочие подлые мифы.

Со страниц книги Сергея Кремлёва, широко предоставляющего слово самому Владимиру Ильичу, встаёт неожиданный и многогранный Ленин: мыслитель-гуманист и остроумный политик, вождь и романтик, жёсткий менеджер и блестящий спортсмен… Но, прежде всего – гениальный инициатор движения России к мощи и расцвету.

После Октября 1917 года Ленин стал неудобным для большевистской элиты – Троцкого, Зиновьева, Каменева, Бухарина… Лишь Сталин был предан ему, видел в Ленине вождя – гаранта новых успехов. И Сергей Кремлёв отдельно останавливается на тайне последних дней Ленина, так рано и странно ушедшего из жизни.

Эта книга, прочесть которую полезно всем, кому не безразлична судьба России, – подлинный прорыв в освещении ленинской темы.

---

Споры о выборе президиума оказывались, конечно, не мелочью, и разные подходы Ленина и Мартова к вроде бы процедурному вопросу сразу выявляли разные подходы к делу по существу.

Принятие предложения Мартова превращало съезд (а потом и всю партию) в базар, в собрание болтунов, спорящих до хрипоты ради самого спора.

Победивший подход Ленина обеспечивал – в любом случае – и деловой ход съезда и, что самое важное, деловые его результаты!

Знаменитый в истории партии конфликт по первому пункту Устава между Лениным и Мартовым Ленин описал так:

„Пункт 1-й устава определяет понятие члена партии. В моём проекте это определение было таково: „Членом Российской социал-демократической рабочей партии считается всякий, признающий её программу и поддерживающий партию как материальными средствами, так и личным участием в одной из партийных организаций“. Мартов же вместо подчёркнутых слов предлагал сказать: работой под контролем и руководством одной из партийных организаций. За мою формулировку стал Плеханов… Мы доказывали, что необходимо сузить понятие члена партии для отделения работающих от болтающих… Мартов стоял за расширение партии и говорил о широком классовом движении, требующем широкой – расплывчатой организации и т. д. Плеханов горячо восстал против Мартова, указывая, что его… формулировка открывает двери оппортунистам, только и жаждущим этого положения в партии и вне организации…“[293]

По ходу прений по параграфу (пункту) первому устава Ленин делал заметки…[294]

Скажем, выступающие „мартовцы“ приводили пример – вот, мол, некий профессор… Он признаёт программу, он входит в партию, но не входит в организацию как её работающий член. Ленин помечает: „Такие люди не могут быть приняты в партию“. И далее: „Если он пойдёт (на опасность), то он будет профессиональный революционер“.

Формулировка Мартова – по его собственным словам, отличалась „эластичностью“, она расширяла понятие „член партии“, а Ленин его стремился сузить, справедливо считая, что необходимо „отделение болтающих от работающих“, и что „лучше 10 работающих не назвать членами, чем 1 болтающего назвать“.

Достаточно распространено заблуждение, что на II съезде РСДРП победила ленинская формулировка, но это было, увы, не так, что подтверждают как все курсы истории партии, начиная со сталинского „Краткого курса“, так и сам Владимир Ильич в своём „Рассказе о II съезде РСДРП“.

Он пишет:

„Мартов одержал тут победу: принята была (большинством около 28 голосов против 23 или в этом роде, не помню точно), его формулировка, благодаря Бунду, который, конечно. сразу смекнул, где есть щёлочка…“

Если мы вчитаемся в пункт 1-й Организационного Устава партии, принятого на II съезде РСДРП, то увидим, что он был принят действительно не в строго ленинском варианте и выглядел так: „Членом Российской социал-демократической рабочей партии считается всякий, принимающий её программу, поддерживающий партию материальными средствами и оказывающий ей регулярное личное содействие под руководством одной из её организаций“.

„Участие“ и „содействие“ – вещи очень разные. Тем не менее, после II съезда появились понятия „большевики“ – сторонники Ленина, и „меньшевики“ – противники Ленина.

А вышло это так…

Обсуждалось четыре списка кандидатов в Центральный Комитет (ЦК), среди которых были „примирительный“ список большинства; „боевой“ список меньшинства: Носков (искровец большинства, позднее примиренец. – С.К.), Розанов (центристский делегат от группы „Южный рабочий“, после съезда активный меньшевик. – С.К.) и Троцкий; а также – „боевой“ список большинства: Носков, Кржижановский, Розанов.

Розанов отказался идти в „боевом“ списке большинства и был заменён в нём Ленгником – соратником Ленина ещё по „Союзу борьбы за освобождение рабочего класса“. Как и другой ленинский старый соратник Кржижановский, Ленгник находился в это время в России.

В итоге членами ЦК были избраны сторонники большинства Носков („Глебов“), Кржижановский („Клэр“) и Ленгник („Курц“)[295].

Потерпели поражение мартовцы и при выборах редакции центрального органа (ЦО) партии – газеты „Искра“. В редакцию были избраны Плеханов, Ленин и Мартов, вопреки требованию Мартова включить в состав редакции всех старых редакторов, то есть Плеханова, Ленина, Мартова, Аксельрода, Потресова и Веру Засулич… Мартов устроил по этому поводу настоящую истерику, как и его сторонники. Ленин писал: „Один мартовец держал такую речь при этом, что один делегат закричал после неё секретарю: вместо точки поставь в протоколе слезу“[296].

Мартов кричал о „самодержавии“ Ленина, о создании им „робеспьеровского режима казней“, об „устройстве политических похорон старым товарищам“[297], но всё это было со стороны бывшего близкого товарища лишь проявлением мелочных амбиций.

Вариант Мартова означал отказ от боевой позиции Ленина и был – хотя и минимальным, но большинством съезда – отвергнут. Отсюда и пошло: „большевики“ и „меньшевики“.

Название „большевики“ возникло, на первый взгляд, случайно. В действительности же оно было редким образом исторически обоснованным и логичным.

Исторически и по политической сути вышло здорово и точно, однако почти сразу после II съезда Ленин и идущая за ним часть РСДРП оказались в меньшинстве. Одну из решающих ролей в этом сыграл Плеханов – его поддержка Ленина по вопросу о том, кого следует считать членом партии исчерпала, и уже, фактически, навсегда, все резервы принципиальности этого действительно выдающегося русского марксиста. От поддержки Ленина Георгий Валентинович переходит к борьбе с ним.

Отходил от Ленина и бывший близкий товарищ Потресов…

Что ж, принципом Ленина всегда было: если оппоненты не желают взаимной лояльности, то лучше уж добрая ссора, чем худой мир. И в конце своего „Рассказа о II съезде РСДРП“ он заявил:

„Русской социал-демократии приходится пережить последний трудный переход к партийности от кружковщины, к сознанию революционного долга от обывательщины, к дисциплине от действования путём сплетен и кружковых давлений…“[298]

Собственно, это была главная установка Ленина для тех его соотечественников, которые были готовы сделать дело партии делом своей жизни.

На этом и выросло то уникальное в политической истории мира течение мысли и дела, которое стало знаменитым под увесистым названием „большевизм“.

Глава 17. Шаг назад, два шага вперёд – в 1905 год

Российское общество начала ХХ века было таким же расколотым и противоречивым, как и нынешнее российское «общество» начала XXI века. Причина одна и та же: оба этих общества – общества классовые. В обоих присутствуют – по классификации отнюдь не Маркса и не марксиста Ульянова, а убеждённого антидемократа Талейрана – всего две категории членов общества: те, кто стрижёт, и те, кого стригут. Под последними Талейран имел в виду баранов о двух ногах, которые позволяют имущим стричь себя так же, как стригут баранов о четырёх ногах.

Конечно, среди тех, кого «стригли» в царской России, было немало достаточно обеспеченных людей – скажем, царские лакеи имели даже придворные чины.

Так же и среди тех, кого «стригут» в ельциноидной России, есть немало ездящих на «мерседесах» – модный у «золотой» сволочи визажист или архитектор вполне процветают.

Однако это ничего не меняло и не меняет по существу: ни лакеи, ни даже визажисты, стригущие волосы тем, кто «стрижёт» неимущих ближних, не относятся в классовом обществе к хозяевам жизни.

И что уж говорить о трудящейся массе!?

Всё это Ленин прекрасно понимал – для него это всё давно было азбукой. Проблема была в том, чтобы передать своё понимание широким массам, остригаемым имущей элитой.

В сентябре 1903 года Ленин по просьбе группы революционных студентов, написал для газеты «Студент» статью «Задачи революционной молодёжи». Первый номер «Студента» вначале печатался в России, а после конфискации тиража в типографии, был вторично напечатан в апреле 1903 года в Женеве. Последний, сдвоенный номер (№ 2–3) вышел уже в Цюрихе, и в нём-то была опубликована статья Ленина. Нам интересна из неё оценка политического расслоения в царской России – с соответствующими коррективами эта оценка верна и для сегодняшнего дня:

«Для всего русского общества… характерны… шесть групп: реакционеры (монархисты. – С.К.), равнодушные, культурники, либералы, социалисты-революционеры (эсеры. – С.К.) и социал-демократы…

Культурники есть во всех слоях общества, и везде они… ограничиваются маленьким кругом профессиональных интересов, улучшением данных отраслей народного хозяйства или государственного или местного управления, везде они боязливо сторонятся политики, …называя политикой всё и вся, относящееся до формы правления. Слой культурников всегда являлся и является поныне широким основанием нашего либерализма…»[299]