Джон Биггинс - Под стягом Габсбургской империи

• Название: Под стягом Габсбургской империи
• Автор: Джон Биггинс
• Издательство: Группа «Исторический роман»
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2016

Отто Прохазка, будущий герой № 27 империи Габсбургов, а пока капитан-лейтенант флота Австро-Венгерской империи, вроде бы обреченный умереть от скуки и артиллерийских учений на борту линкора мирного времени решает стать пилотом зарождающейся морской авиации, интересно и неожиданно проводит время, а также пытается предотвратить начало Первой мировой войны, хотя и безуспешно. События разворачиваются на территории современной Хорватии, Сербии, Аравии и Китая.

Невероятно интересно написанная книга с отличным юмором, повествующая о малоизвестной нам теме – Австро-Венгерской империи.

«Ретро техно-приключенческий триллер, нечто среднее между Томом Клэнси и Патриком О'Брайаном»

«Лайбрери Джорнел»

---

Двумя центрами власти в городе были резиденция турецкого губернатора и одновременно военного командующего Галиба-паши и летний дворец шарифа Мекки, современное здание в западном стиле выдающейся вульгарности на главной площади города. Когда мы прибыли, шарифа не было в резиденции, с началом хаджа в предыдущем месяце он переехал в свой зимний дворец в Мекке и не собирался возвращаться в Эт-Таиф примерно до марта, когда в этом расположенном в низине городе станет теплее и начнется сезон чумы. Вместо него нас принял его сын, эмир Абдулла, приветливый круглолицый человек, который на французском языке подробно расспросил о наших приключениях, с тех пор как мы покинули Циндао.

Он узнал, что я был авиатором, и несколько часов расспрашивал об аэронавтике за многочисленными стаканами мятного чая. В целом, должен сказать, что для человека из такой отдаленной части света он на удивление хорошо знал современные технологии. Я вынужден был объяснить ему принципы беспроводного телеграфа и субмарины, а также кое-что из аэродинамики, и он всё схватывал на лету. Он справился о здоровье нашего почтенного султана Франси-Юсуфа и попросил объяснить ему текущее политическое состояние австро-венгерской империи или «Аль-Немсы», как называли её в тех краях. Я попытался, но увидел, что его глаза потускнели от непонимания минут через пять. Аудиенция закончилась, и нас направили к турецкому губернатору.

Как нам сообщили, Галиб-паша говорил только по-турецки, так что мы встретились с его адъютантом, Набил-беем, элегантно одетым, стройным молодым человеком лет тридцати из левантийских греков. Он говорил со мной на изысканном левантийском варианте французского, который пользовался популярностью среди самых разных турецких офицеров. Еще раз, сидя за чашкой кофе, мне пришлось пересказывать наши приключения. Бей очень впечатлился, постоянно кивая и комментируя: «вот это здорово!» и «какой ужас!» в самых захватывающих местах.

Наконец, выждав некоторое время, мне удалось ввернуть вежливой вопрос, когда нам могут разрешить проехать в Медину, чтобы сесть на поезд до Дамаска и Константинополя. Бей выразил сожаление, потому что у нас больше нет возможности уехать в Медину. Почему это, спросил я. Потому что поезда уже туда не ходят, а только до Аль-Улы, это чуть больше двухсот километров к северо-западу.

Набил-бей объяснил, что хоть железную дорогу до Хиджаза и завершили в 1909 году, после пересадочной станции в Маане она пользуется дурной славой у местного населения. Города и деревни вдоль линии лишились и без того скудного ежегодного дохода от караванов с паломниками, проходящих из Дамаска в Мекку и обратно, теперь из-за железной дороги они вконец обнищали.

Племена бедуинов также привыкли веками получать мзду от паши в Дамаске за то, что позволяют паломникам проходить по их землям невредимыми, и у них тоже отняли этот доход. Арабы-горожане и бедуины позабыли о вечной вражде, объединившись в общей ненависти к железной дороге. Вдобавок секта фанатиков-ваххабитов яро восставала против того, чтобы во второй по значимости для мусульман святой город пришла технология неверных французов. В результате этого сложного альянса редкий день проходил без нападений на проклятую железку, дошло даже до того, что теперь в Медину рисковал отправиться только бронепоезд.

— А потому, mon cher лейтенант, — заключил бей, приподняв тонкую бровь, — вряд ли вы сможете так скоро нас покинуть. Разве вам не нравится в Эт-Таифе? Разве в этой беднейшей и отдаленной части Аравии с вами не обращаются со всем возможным гостеприимством?

— Безусловно. Могу вас заверить, что со дня прибытия с нами чрезвычайно любезны, и мы искренне благодарны губернатору за такую заботу. Но все же мы жаждем вернуться на родину, чтобы снова сражаться за свою страну. Вы и сами военный и наверняка можете меня понять.

— Да-да, дорогой лейтенант. Я прекрасно понимаю ваше благородное желание вернуться на родину и драться за своего императора. Но Турция тоже воюет, а Австрия и Германия — наши союзники. Почему бы вам не остаться в Аравии и не продолжить борьбу с врагами османского султана? Судя по всему, вы отличный солдат. Как я понимаю, помимо безусловной храбрости, вы обладаете многими навыками, которые могли бы здесь пригодиться.

— Его превосходительство губернатор знает, что я — офицер императора Франца-Иосифа, и если его величество мне прикажет, я останусь здесь и буду до последнего вздоха сражаться вместе с турецкой армией. Но пока я не получил подобных указаний, мой первейший долг — как можно скорее вернуться на войну в Европе. А о каких навыках вы говорите, уважаемый бей? Я морской офицер, а мы далеко от моря.

— Да, разумеется. Но вы также опытный авиатор, а ваш подчиненный Кайндель разбирается в технике. Он уже починил мясорубку на губернаторской кухне, и теперь местные смотрят на него с благоговением, как на франкского мага.

— Но, дорогой бей, во всей Аравии не найдется ни единого аэроплана. Какой от меня прок как от пилота?

— Ага, лейтенант, так ведь теперь у нас есть аэроплан, его привезут завтра. Нам бы хотелось, чтобы вы привели его в порядок и летали на нем, сражаясь с нашими общими врагами.

Конечно, мне пришлось согласиться, ведь это была вежливая просьба от облаченного властью лица. Но сделал я это скрепя сердце, с тоской понимая, что моя служба на загадочном аэроплане задержит нас на многие месяцы. После аудиенции я поговорил с герром Полтенбахом по пути в свое жилище. Над пустыней дул холодный ветер, присыпая узкие улочки снегом.

— Скажите, герр Полтенбах, почему губернатор так хочет заполучить меня на службу и поднять в воздух этот чертов аэроплан? Неужели я могу что-то изменить в местном театре военных действий? Насколько я вижу, до сих пор турки здесь сражаются лишь с грабителями, а что до полетов, то, уж конечно, в турецкой армии имеются собственные пилоты и механики.

— Да, но, боюсь, вы заметили не всё. Я прожил здесь уже два года, и поверьте, многое происходит незаметно для глаз.

— Вы о чем?

— Вот взять старого шарифа Хусейна. Говорят, некоторое время назад он встречался с британцами в Египте и просил поддержать восстание против турок. Губернатор, конечно же, не может ничего доказать, но и не смеет бросить шарифа Мекки и потомка пророка Мухаммеда в тюрьму, иначе против него поднимется вся страна. Да, пока что Хусейн и его сыновья — верные вассалы султана. Но подозреваю, что это ненадолго. Вас хотят задержать здесь, потому что думают, будто смогут убедить вас встать на их сторону, когда придет время сражаться.

— Но неужели они не понимают, что я австрийский офицер и буду драться, только если получу приказы от командования?

— Не понимают. Ведь они мыслят совсем по-другому. Вся турецкая армия в Аравии пронизана предательством. Половина офицеров и большая часть солдат при первой же возможности перебегут к Хусейну. А как же иначе? Ведь половина из них — арабы, как наш приятель Набил-бей. Они узнали, что вы чех, а не немец, и потому решили, что вы тоже готовы перейти на другую сторону.

— Вы что, хотите сказать, в этом замешан адъютант самого губернатора?

— Именно так. Он сириец и очень хитер. Подозреваю, что он уже тайно встречается с эмиром Абдуллой. Вот почему он хочет задержать вас здесь. Аэроплан — это его идея, а не губернаторская. Тот, кто владеет летательным аппаратом, получит грозное преимущество, когда начнется восстание, помимо прочего это еще и вопрос престижа. Если хотите узнать мое мнение, то бей присматривается, на чью сторону встать.

— Так что это за аэроплан, который нужно починить? Наверное, немецкий «Альбатрос»?

— Боюсь, что нет. Думаю, это захваченный французский аэроплан. Его везут с побережья на верблюде. Прибудет завтра. Меня тоже попросили над ним поработать.

Как и было обещано, аэроплан прибыл на следующее утро — по частям. Насколько я смог разобраться, это оказался французский гидросамолет «Ньюпор-бебе». Точнее, когда был им, потому что к тому времени, как он достиг Эт-Таифа, от него остались одни развалины, более менее полный набор деталей, но все по отдельности после падения и небрежной перевозки. Как выяснилось, пару недель назад аэроплан рухнул в результате поломки двигателя около острова Кишран, совершая разведывательный полет с французского крейсера.

Пилота спасли, спустив с корабля шлюпку, но ему не удалось подпалить аэроплан, и машину вытащили на берег. Аэроплан опрокинулся на носовую часть, и неудивительно, учитывая, что пилот пытался посадить его на воду глубиной в несколько сантиметров. Пропеллер разлетелся в щепки, крылья отвалились при ударе, а роторный двигатель Клерже выскочил из пазов. В общем, осмотр произвел удручающее впечатление, к тому же я понимал, что наш отъезд из Эт-Таифа (если мы вообще сможем покинуть город) будет зависеть от того, сумеем ли мы восстановить эти руины, поставить их на обычные шасси и заставить аэроплан взлететь к удовольствию хозяев.