Джон Биггинс - Под стягом Габсбургской империи

• Название: Под стягом Габсбургской империи
• Автор: Джон Биггинс
• Издательство: Группа «Исторический роман»
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2016

Отто Прохазка, будущий герой № 27 империи Габсбургов, а пока капитан-лейтенант флота Австро-Венгерской империи, вроде бы обреченный умереть от скуки и артиллерийских учений на борту линкора мирного времени решает стать пилотом зарождающейся морской авиации, интересно и неожиданно проводит время, а также пытается предотвратить начало Первой мировой войны, хотя и безуспешно. События разворачиваются на территории современной Хорватии, Сербии, Аравии и Китая.

Невероятно интересно написанная книга с отличным юмором, повествующая о малоизвестной нам теме – Австро-Венгерской империи.

«Ретро техно-приключенческий триллер, нечто среднее между Томом Клэнси и Патриком О'Брайаном»

«Лайбрери Джорнел»

---

Взошла луна, точнее узкий светящийся полумесяц. Завтрашняя и послезавтрашняя ночи будут безлунными. Потом новолуние возвестит о начале мусульманского месяца Зуль-хиджа и начале сезона хаджа. Если восход луны мы встретим не в Джидде, значит наши пассажиры пропустят паломничество, к которому большинство из них готовилось всю жизнь, преодолевая бог знает какие препятствия — и всё из-за войны белых людей в христианской Европе.

Паломники были в основном простыми и неграмотными обитателями малайских кампонгов, совершенно неосведомленными об остальном мире. Но даже весьма недалекие среди них заметили нашу встречу с французским крейсером и отход в Джибути. Даже если они не учили географию, то фазы луны знали получше любого читателя газет и наверняка поняли, что место, где мы бросили на ночь якорь, точно не Джидда. Стоя на мостике, я отметил в темноте, как обычный, мягкий гул готовящихся ко сну паломников перерос в озлобленное, раздражительное гудение, когда они собрались группами под навесами.

Наступила непростая ночь для всех нас. Солнце наконец появилось на горизонте на востоке, со стороны моря, осветив бесплодные горы, и муэдзин призвал к утренней молитве. «Вильнев» стоял на якоре примерно в полутора километрах от порта, в то время как маленькая французская канонерка находилась неподалеку от нашего правого борта. Казалось, что их вооруженные матросы полностью заняты немецкой добычей и норвежским парусным судном, которое подошло ночью.

Большую часть дня мы пролежали, жарясь под африканским солнцем, молчаливые и раздраженные от разочарования. Когда из-за остановки судна больше ветер больше не гулял по палубам, стало нестерпимо жарко. Пассажиры переносили это особенно болезненно. Дети беспокойно кричали. Женщины слабели в пульсирующей жаре. Группы мужчин сидели со скрещенными ногами на палубе и вели оживленные споры. Я не понимал ни слова, но догадывался, что пожилые деревенские жители с седыми усами и в фетровых шляпах без полей настаивали на осторожности, а молодые люди призывали действовать.

К полудню жара стала такой невыносимой, что почти все, пассажиры и команда, искали хоть какую-то тень. Я находился под навесом мостика, но когда посмотрел сверху вниз на носовую часть, куда не доходили навесы, то увидел к своему удивлению, как группа из пяти-шести молодых малайцев сидит на палубе на самом солнцепеке, совершенно равнодушная к его лучам.

Заинтересовавшись, я стал незаметно за ними наблюдать. Это напоминало некую игру, но я никак не мог разглядеть ни кубика, ни доски, ни каких-либо других атрибутов. И все же малайцы выглядели чрезвычайно сосредоточенными, как игроки в покер со ставкой в тысячи долларов. Наконец один наклонился вперед и медленно, уверенно и с равномерным нажимом описал кончиком пальца круг на раскаленных досках палубы. Другие завороженно смотрели, сидя как истуканы. Я упомянул об этом капитану Зварту, который беспокойно вышагивал по мостику, шепотом проклиная французский военно-морской флот. Он много лет прожил в Индии, поэтому, возможно, знал эту игру. Когда я описал ему происходящее, он вытаращил глаза, а с обычно румяного лица внезапно схлынули все краски.

— Что он сделал?

— Нарисовал пальцем круг на палубе, вот так. Они все, казалось, поглощены этим занятием.

Капельки пота выступили у него на лбу, хотя и без этого из-за ужасной жары его можно было выжимать.

— Быстро, Силано! Ради бога, спускайте шлюпку и пошлите на французский корабль за помощью. Попросите их немедленно прислать сюда вооруженный отряд. Вот, — он обернулся ко мне, — вот ключ от сейфа с оружием в моей каюте. Там найдёте шесть револьверов под замком. Быстро принесите сюда, чтобы я мог их раздать, потом собирайте своих людей. Мы будем удерживать мостик, а вы — корму и машинное отделение. Возьмите два револьвера и вооружите своих людей кофель-нагелями, затем велите Преториусу задраить люки машинного отделения. Если мы оттесним дикарей на нос и квартердек, то сможем хотя бы их разделить.

Я побежал вниз в каюту Зварта и вытащил револьверы из сейфа, взял две коробки с патронами и вернулся назад к мостику их раздать, затем поторопился на нижние палубы, чтобы предупредить главного механика. Вонга послали передать Старшему и Младшему беям из Вены и другим китайцам, чтобы спускались в машинное отделение и помогли команде забаррикадировать сходные трапы. Тем временем Кайндель с третьим помощником и я воздвигли баррикады из коробок, мебели и ящиков для защиты кормовой части палубы.

Только что спустили шлюпку, и Ян Хендрик Силано с двумя матросами на максимальной скорости гребли в сторону «Вильнева», чтобы попросить подмогу. Помощь пришла, но весьма ограниченная: всего лишь отделение морских пехотинцев, состоящее из сержанта и десяти рядовых. Они со скучающим видом заняли позицию на мостике в центре судна, очевидно, недоумевая, к чему такая суета из-за нескольких сотен невооруженных малайцев, половина из которых — женщины с детьми и старики. В тоскливом, изматывающем пекле корабль накрыла тревожная тишина.

Буря грянула внезапно, как только солнце коснулось горизонта на западе. Я понятия не имею, был ли выстрел преднамеренным, может, возбужденный французский морской пехотинец случайно задел спусковой крючок, или, как говорят в армии, произошел по «небрежной неосторожности», когда снятая с предохранителя винтовка упала на палубу. Как бы то ни было, выстрел прогремел, на мостике мелькнула вспышка. Последовало секундная тишина, а затем злобный, неземной крик сотен глоток, когда масса пассажиров перед мостиком и позади него начала бурлить, как закипающий котел. Послышались хриплые выкрики на французском и голландском.

Смуглые фигуры стали карабкаться вверх по трапу, чтобы попытаться захватить мостик. Гаснущий закат мерцал на стали вынутых из ножен малайских кинжалах. Прозвучал приказ, и громыхнул залп, направленный в середину колышущейся внизу массы: молодых и стариков, матерей с детьми на руках, безымянного врача, спасшего Вонга. Их крики потонули в оглушительном гневном реве, когда толпа набросилась на нас, взбираясь по трапам и перелезая через перила. Я видел, как третий помощник выстрелил из револьвера в молодого человека с красным платком на голове, который набросился на него с ножом. Нападающий упал, а сверху на него свалился помощник с кинжалом в спине. Голландский моряк пару раз успел взмахнуть подпоркой для тента, уложив троих или четверых, прежде чем его тоже изрубили на куски.

— Живее! — прокричал я сквозь шум Кайнделю и Вонгу. — На корму!

Я помнил, что там привязана шлюпка, на которой плавали на «Вильнев» за помощью. В конце концов мы соскользнули вниз по ее носовому фалиню и приземлились, как раз когда волна смуглых тел достигла гакаборта. Пока я перерезал фалинь, в воду рядом с лодкой шлепнулось тело, и я успел заметить, что это второй помощник Силано. Мы отчаянно погребли от «Самбурана», пытаясь разглядеть наших китайцев среди бурлящей и дерущейся толпы, борющейся за контроль над пароходом, но безуспешно: все они находились внизу, в машинном отделении, и я никогда так и не узнал, что с ними стало.

Когда малайцы захватили винтовки у мертвецов, рядом с нами в воду стали врезаться пули. Мы могли лишь попытаться отплыть как можно дальше. Шлюпки с вооруженными матросами уже направлялись к пароходу от «Вильнева» и канонерки. Но когда они доплыли до борта судна, мы увидели внезапную вспышку под правым крылом мостика — керосиновая лампа упала на палубу, полыхнул керосин. Пламя коснулось высушенного на солнце навеса и начало лизать лакированные деревянные борта штурманской каюты. Через несколько секунд весь мостик уже оказался объят пламенем, плотный столб дыма и искр взвихрился в потемневшее небо. К тому времени как мы потеряли «Самбуран» из виду, он полыхал целиком — от носа до кормы.

Глава семнадцатая

Благословенная Аравия

Наступил последний день ноября 1914 года. Мы почти месяц находились в жарком, влажном и вонючем маленьком порту Массауа, воротах итальянской колонии Эритрея. Прошло четыре недели и четыре наших безуспешных попытки сесть на борт судна, направляющегося в Италию через Суэцкий канал.

Я лежал на кровати в нашей душной комнатушке пансиона «Гримальди», разглядывая порт, прислушивался к ужасному блеянию и реву из скотобойни неподалеку и с благодарностью думал, что сегодня ветер хотя бы уносит прочь зловоние. Да, размышлял я с сожалением, у итальянских колониальных чиновников и местной полиции, может, и расслабленное отношение к порядку и инструкциям по сравнению с нами, тевтонами, но они определенно очень наблюдательны и почти ничего не упускают.

По правде говоря, наши бывшие партнёры по Тройственному союзу вопреки ожиданиям оказались совсем не расположены к своим номинальным союзникам, хоть и в виде трех невооруженных австрийских беглецов, прибывших в дау из Джибути. Кайнделя, Вонга и меня вроде бы не интернировали, но и свободными мы себя не чувствовали. Нам запретили покидать пределы города, а при попытках получить разрешение на передвижения от представителей итальянского губернатора мы постоянно сталкивались с уклончивостью и задержками. Четыре раза мы пытались сесть на борт итальянских нейтральных судов, даже выдавая себя за абиссинских купцов. И четыре раза нас задерживала жандармерия и чиновники порта у подножия трапа и возвращали в наше жилище, вежливо, но твердо.