Николай Мордвинов - Дневники

• Название: Дневники
• Автор: Николай Мордвинов
• Издательство: Всероссийское театральное общество
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1976

В книгу включены дневники известного артиста Николая Дмитриевича Мордвинова и воспоминания о нем.

---

Смотрел у греков[556] «Электру». Какая прелесть!

Начну с режиссера. Он действительно соподчинил все компоненты спектакля в стройную, музыкальную, выисканную, без случайного, симфонию, где даже вздох героини проносится, как эхо по «хору».

Балетмейстер создала доигрывающий и развивающий рисунок героини.

Музыка весьма скромная: квартет духовых, записанный на пленку, и барабан с гонгом, которые дают ритм, размер и вступления хору, а впечатляет он больше, чем большой симфонический оркестр Охлопкова в «Медее».

Простые и удобные декорации.

Кстати, у режиссера нет ни окровавленных кинжалов (Охлопков применяет этот прием не первый раз: «Отелло», актер прикладывал к порезанному горлу красный платок), ни масок, изображающих ужас, гнев, слезы.

Я думаю, что это вернее и… эстетичнее. И древний театр не знал таких подробностей на сцене, даже убийства происходили за кулисами. Он был куда целомудреннее.

Хор — впервые я понял его действительную и действенную силу, впечатляющую силу. Порою это так сильно, мощно… 14 девушек притушенными голосами создают такую плотную атмосферу аффекта, что дышать нечем. Особенно это сильно, когда идет дуэт героини с хором. Оправдался для меня и гекзаметр, тягучий, тяжелый, с внутренним напряжением, характеризующим атмосферу событий. Руки над головой не заламываются, не вскидываются и до такой степени оправданно, что — диво. Оказывается, и это крайнее выражение страсти может быть не условным и не «театральным». Это — знаменательно. Вот бы проникнуться этим искусством нашим доморощенным «шептунам» и их покровителям! Каждая из актрис хора как будто сама Электра, — так наполненна и достойна.

Чудесные, поставленные голоса, и особенно у главных исполнителей, ровные во всех регистрах, не знающие срывов во всех диапазонах. Хорошие руки, выразительно найденные, тренированные. Хорошо девушки двигаются, читают стихи, прекрасно держат строчку, хорошие темпераменты, прекрасная скороговорка. Это все говорит о культуре ремесла, профессионализме, на котором строится настоящее искусство и мимо которого не пройдешь. И чего, увы, у нас мало.

Греки оставили позади и грузин[557] с их «Эдипом», особенно в тех сценах, где грузинский «хор» вместо сопереживания герою покачивает лишь верхушками посохов.

И наконец, героиня — Аспасия Папатанасиу[558].

Великолепная, первого класса, глубокая, волнительная, душевная, трагедийная, удивительной теплоты, и хоть маленькая и некрасивая, но… глаз не отвести. Зареванная, опустошенная, вышла она на аплодисменты. Ее сцена с урной потрясает. Не зная языка, волнуешься так, что нервы медленно и неуклонно наматываются на какой-то горячий стержень.

Менее выразительна она в радости и, видимо, зная это, не пытается раскрыть эту черту характера своей героини. Хотя это и жаль, но хорошо, что актриса не дискредитирует своих данных. Это тоже профессионализм.

Да, наши газеты, очевидно, с неделю будут решать, как отнестись к этому явлению.

Сколько я пропустил благодаря своей деликатности… Отказался от предложения зала Чайковского сыграть у них Эдипа. Ю.А. это «не заинтересовало», а их предложение пригласить на постановку Охлопкова я счел нетактичным. Теперь кусаю локти, да ничего не поделаешь — не достаю.

6/II

Смотрел у греков «Медею».

Это слабее по всем разделам.

Актриса либо устала, либо роль не удалась ей на том уровне, что Электра.

Режиссер и балетмейстер создали рисунок, который выявлял прежде всего их самих, и что не на пользу спектаклю, он стал холоднее, а актеры не сделали рисунок жизненно необходимым.

Спектакль более театрален. Меньше понравилось щедрое пластическое выражение. В спектакле слишком много внешнего движения.

Чудесный кусок отчаяния — прощание Медеи с детьми. Немного мешают дети — они безучастны. Опять понравилась перекличка голосов и вздохов героини и хора. Кусок великолепен по музыкальности, эмоциональной насыщенности.

Без хора такой спектакль я уже не могу представить.

Аспасия Папатанасиу здесь другая, найдена иная сущность. Это приятно, значит, она многообразная актриса. Но здесь чувствуется форма, а в Электре, когда начинаешь анализировать, форма — лишь выразитель сущности, и думаешь о сущности выраженной.

Движения слишком много, и оно уже переходит чуть ли не в танец.

Спасибо вам, коллеги, за большие чувства, мысли, которые вы будите своим искусством, за молчание после ваших спектаклей, которое возникает, заполняя душу.

Вот предметный урок недоброжелателям. Конечно, далеко не всякому дано то, что дано Аспасии… Трагическое дарование не слишком щедро отпускается природой.

У греков тоже не кричат, часто говорят «человеческим голосом», но зато как кричит душа!

14/II

«ЛИР»

Сегодня все актеры играли подтянуто, расходуясь, громко. Влияние театра греческой трагедии налицо. Вдруг всем захотелось делать лучше. И делали лучше.

Старался и я… кое-что получилось…

15/II

Приходил ко мне директор Новокузнецкого театра, уговаривал поехать к ним…

Чертовски интересно. Я ведь дальше Свердловска не был, а кроме того — заводы, стройки, да и какие! Как хочется посмотреть, понабрать материала, а там люди — куда самобытнее… но при всех обстоятельствах не смогу раньше апреля, если смогу…

23/II

«ЛЕНИНГРАДСКИЙ ПРОСПЕКТ» (АРХАНГЕЛЬСК)

Слабый театр. Играют по проторенным путям.

Очень я огорчился.

Кажется, я просчитался. Забродин — не Арбенин, где я могу быть свободен от антуража. Забродин требует ансамбля, а здесь я его не найду ни в одном партнере. Поддержки ждать неоткуда, и все находки могут полететь…

Я играл рвано, неровно и неуверенно.

25/II

«ЛЕНИНГРАДСКИЙ ПРОСПЕКТ»

Сегодня спектакль шел значительно лучше. Актеры играют с удовольствием и начинаем притираться друг к другу.

27/II

«ЛЕНИНГРАДСКИЙ ПРОСПЕКТ»

Спектакль идет все лучше. Артисты стали играть иначе, мягче и менее «наверняка».

Играл я сегодня уже устроеннее. Уже становится удобно, и чувствую себя свободно.

1/III

«ЛЕНИНГРАДСКИЙ ПРОСПЕКТ»

Спектакль идет все лучше.

Находки стали появляться все чаще. Так что в Москву я привезу роль обновленной и обогащенной.

3/III

«ЛЕНИНГРАДСКИЙ ПРОСПЕКТ»

Спектакль шел хорошо, торжественно, приподнято. Все артисты собрались, смотрел и местный Забродин. Игралось мне легко, много найдено от общения с местными исполнителями нового, кое-что даже жалко оставлять, но оно не годится для общения с «московской семьей». Кстати, о семье: я здесь оставил еще одну семью, очень горячо ко мне относящуюся. Вот уж чему больше отдаешь, то и дороже. Дорого, видимо, и тем, кто получил. Столько сегодня слез я видел у артистов, администрации, что удивился… Как сроднились, и не заметил.

6/III

МОСКВА

Играли почти целиком два акта[559] на вечере, посвященном творчеству Штока. Сердечный, торжественный вечер в Доме литераторов с залом, набитым до отказа.

Хорошие слова произнесены в его адрес разными представителями.

Мы сыграли, — кажется, хорошо. Но… у меня разнобой получился с семьей. Отвык от них, отвык от нормальной сцены и, по-моему, чуть пережал — особенно вначале.

Но и убедился, что Саввина[560], Бероев[561], Зубов ведут себя слишком «по-жизненному» и снижают сцену.

9/III

Сегодня Ю.А. собрал труппу, чтобы рассказать о том, что происходило на встрече интеллигенции с правительством.

Он говорил, что за эти два дня он остро почувствовал громадную ответственность перед народом и должен начать работать, чтобы сплотить театр, который стоит за его спиной.

Кто и что говорил на встрече, мы не узнали, слышали лишь некоторые комментарии по поводу…

Понял я, что о театре там разговора не было. Вот это самое главное и неутешительное, горькое. И поделом. У театра нет ни взлетов, ни падений. Говорить о недостатках — не обязательно, если нет оснований говорить о достоинствах.

Зато мы сами не устаем говорить о них. Никогда не говорили столько об искусстве, как за последнее время, никогда столько не обещали и не клялись… И, кажется, никогда так мало не делали, не имели столь малые результаты…

20/III

Смотрел «В дороге»[562].

Впечатление такое, что Вульф выросла в хорошего, серьезного режиссера, нашел себя в новом Васильев, хороши молодые Бортников и Дробышева, если это не все, на что они способны, и если они не из «самомнительных» — а это теперь поветрие, — могут вырасти в хороших актеров.

Розов, кроме хорошей литературы, наградил режиссера и актеров трудной задачей удержать зрительский интерес.