Николай Мордвинов - Дневники

• Название: Дневники
• Автор: Николай Мордвинов
• Издательство: Всероссийское театральное общество
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1976

В книгу включены дневники известного артиста Николая Дмитриевича Мордвинова и воспоминания о нем.

---

Я люблю третий глаз, хотя делаю в роли многое сам. Это прекрасная помощь, освобождающая актера для самозабвенного творчества.

Астангов грустит о тишине за кулисами, что старые актеры умели ее создавать. Ну и что же, опять это говорит о профессиональной и человеческой невоспитанности. Дело в общем в том, что мы не очень отвечаем за то, что делаем. Всегда ли мы так строги к своему искусству, в полную ли меру мы отдаемся ему, все ли средства используем для того, чтобы наше искусство было высоким? Я не говорю, что оно — низкое, но с кино нам не тягаться. Билеты в кино дешевле, искусство доходчивее, оно имеет больше материальных возможностей — декорации, натура, любой актер не гнушается в кино взять роль, на которую в театре не согласился бы и со скандалом.

Я знаю, что русский театр по-прежнему на очень высоком уровне, несмотря на наше недовольство собою, и это хорошо. Я по заграничным поездкам знаю, какое высокое место он занимает.

У заграничного театра одно преимущество перед нами: актер там должен  отвечать за себя сам, тогда его приглашают в труппу, а заботясь об этом, он растит себя по тем требованиям, которые ему могут поставить как актеру. Он играет репертуар, который формирует его как актера, и роль, которая ему, не сделает славы, он играть не будет.

Я как-то сказал, кажется, в Комитете по делам искусств, что необходимо в репертуар театров включать классику, что «Ромео и Джульетта» в силах рассказать о прекрасных отношениях между людьми и может послужить примером для нашего подрастающего поколения. На меня обиделись, выступление мое сочли несовременным.

А разве я не прав?

К нам приезжают хорошие артисты из-за рубежа. Так и к ним приезжают хорошие. Их они хвалят, ставят высоко, не считаясь с теми оценками, которые приезжающие получают у себя. А читают они все, что о нас пишут. Но и мы играем там не так, как здесь: более собранно, ответственно, талантливо.

По опыту поездок нашего театра я вижу, что есть, чем гордиться, что обладаем мы хорошим багажом. Искусство наше тогда хорошо, когда мы зажигаем сердца людей, а мы умеем зажигать. А вот дома, у себя, мы не всегда утруждаем себя этой задачей.

Я часто слушаю наших молодых актеров и поражаюсь: не сыграли они еще ничего, а голоса у них уже тусклые, жест не развит, характеристики сведены к тем, чем данный актер обладает в жизни, и едут из роли в роль на этих своих жизненных умениях и простоте, говорят себе под нос, не повышая голоса, этакие шептуны от «правды жизни», прикрываются этой «правдой» от пустоты душевной и равнодушия. Сейчас это все хвалится. Расценивается как новое в искусстве. Оно действительно новое. Таким ленивым театр никогда не был. Но… я совершенно уверен, что это не перспективное занятие. Пройдет срок, и все мы, пожимая плечами, недоуменно воскликнем, что «король гол!». Наше отношение к делу не всегда на высоте. Мы и ленимся, и зазнаемся, а то просто предаем свое дело, спеша на радио, телевидение, кино, концерт… Я не осуждаю артистов-совместителей, я сам этим занимаюсь, а кроме того, эти наши занятия находятся в русле нашей работы, они важны и нужны, но мы не должны давать повода расценивать их как отхожий промысел, как нечто такое, что ставит основную работу в театре как второстепенную.

Поведение артистов вне театра.

Товарищи, всем вам известно, что к нашей актерской жизни у обывателя — повышенный, интерес. Они массу прикладывают усилий, чтобы узнать, кто с кем живет, кто пил, кого в театре подсидел, вырывая роль, и пр[очую] ерунду…

Храним ли мы почетное, великое звание работника культуры, артиста, на улице, в троллейбусе, в обществе, в коммунальной квартире?

Хочешь ты или не хочешь, думаешь ты об этом или не думаешь, а на тебя хотят равняться, тебя сравнивают с теми образами, которых ты являешься полномочным представителем на сцене, на «всеувидении». Если ты не отвечаешь тем требованиям или тем нормам, которые ты проповедуешь как положительные образцы, или осуждаешь как образцы, достойные осуждения, — тебе не станут верить.

Если критики сплошь и рядом уподобляют роль ее исполнению, мол, не справился с ролью, а она плоха, а самоигральную роль приписывают актеру, чего же требовать от рядового зрителя? Он-то уж совсем сливает роль с артистом и бывает безумно оскорблен, причем в самых лучших чувствах оскорблен, когда этого совпадения он не наблюдает в жизни… А мы это забываем.

На нашей беседе я не вижу ни одного представителя молодого поколения. Это симптоматично: вот какой мы с вами интерес возбуждаем у нашей смены.

Ханов[497] сказал в мой адрес великолепный комплимент, что обо мне идет слава, как о «беспримерном труженике». А говорят, что настоящие таланты хватают звезды с неба запросто. Мне это неизвестно. Не наблюдал я этого вокруг. Да и Горький говорил, что труд — талант.

Но когда не видишь молодых, то и разговор о труде вроде лишний, так как каждый из вас знает ему цену.

Мы, в студии Завадского, собирали по 20 копеек на извозчика, чтобы привезти артиста на встречу с нами, поговорить с ним, послушать его. И кого у нас только не бывало! И мы не сбегали от него, как только встреча кончалась, а задерживали его, чтобы узнать еще и еще. Часто провожали до дому, если тот захочет пройтись. Авось он скажет что-либо, что нам может сгодиться в пути.

В прессе сейчас идет кампания — выдвижение молодых.

Еще кампания. А, собственно, почему? Что у нас таланты затираются? А кто их задвинул, чтобы их выдвигать?

Первая рецензия на мою первую роль, которая до сих пор считается одной из лучших моих ролей, от П. Маркова была похвальной, но гласила, что артист еще так молод, что фамилию его можно не указывать.

Не думаю я, что это правильное соображение, но и говоря об артисте, что он молод, не надо разводить «кампанию». Иначе критерии в оценках опять собьются, как сбились оценки художественных произведений вообще, театров в частности. Это произведение или этот спектакль — «нужный», тот — «полезный», те артисты — гости, эти из республик, это — зарубежные гости. А где же «гамбургский счет?» Потеряем мы искусство с такими оценками.

С другой стороны, играть нам дают мало. Недаром же столько заседаний, собраний, статей, взаимных упреков наслышались и начитались мы.

Хорошая роль — редкая гостья на сцене и в пьесе. А на чем же расти той же молодежи? Чтобы научиться лазать по скалам, нельзя тренироваться на равнине. Из ничего ничего и не получается. Попадает актеру роль Чапаева — и родится актер Бабочкин[498], а до него — Ванин. Возникает пьеса вроде «Яровой», «Оптимистической трагедии», «Разлома» — я уже не говорю о «Булычове» — и целый список замечательных актеров появляется на афише. Чтобы создать выдающееся произведение, нужна, как правило, первооснова — роль.

Актер отвечает и за себя, и за режиссера, и за автора, да и за начальника тоже. А бывает так, что учит он роль, переучивает раза 3–4 и уже места живого в душе не остается, все сводит концы с концами, да и получает за это по шапке. И справедливо получает, потому что роль-то замучена. Но только жаль, что получает в одиночестве: автора похвалят за работу, а советчик останется в тени.

Нам надо, чтобы нас слышали. Чтобы наши голоса были услышаны подлинные, а не омраченные или осветленные разными сводками, «средними цифрами». Мы всегда говорим точно, может, не всегда приятное, но лучше наше неприятное, но в интересах дела, чем сладенькое, но не соответствующее действительности. Мы тоже граждане Советского Союза и тоже хотим добра своей стране и делу. К тому же каждому из нас жить остается какую-то малость.

Наконец, пресса.

О рецензиях говорить не хочется, тут такая путаница, что сам черт не разберет. Я не говорю о том, что они просто не интересны, не на тему, не на пользу, что это не литература, что они не разбирают спектакль, образа, артиста, что это табель с отметками, а не совет, соображение, протест или еще что, только и нужное в искусстве критики. Нет, актеру они не нужны, зрителя сбивают, да и не верит он им. Искусство расцветает не благодаря, а вопреки им.

Хуже всего, что народ перестает верить рецензии. Они не воспитывают народ, а сбивают его. Вы сами замечали, что если рецензент хвалит спектакль — народ идет на спектакль с опаской, раз ругает — от зрителя нет отбоя. А рецензент в это время тех же зрителей заверяет, что они преисполнены негодования, говорит от имени «народа»…

Наверно, отчасти мы виноваты сами. Например, считаем ниже своего достоинства ответить рецензенту через эту же газету. А впрочем, газета и не поместит возражения. «Советская культура» не нашла нужным отобразить истинное мнение актеров по вопросу о конкурсах.

«Комсомолка»[499] недавно подняла вопрос о том, нужно ли нашему народу искусство?

Искусство останется жить и будет развиваться вопреки тем, кто искусство не любит и его не признает. Искусство — значительная часть культуры человечества, а без культуры человек пойдет вспять. Этого не случится. Но такой вопрос возник, и это неприятно, тревожно и симптоматично. Во всяком случае, в своей работе и в театре и на эстраде я нахожу этому беспокойству подтверждение.