Николай Мордвинов - Дневники

• Название: Дневники
• Автор: Николай Мордвинов
• Издательство: Всероссийское театральное общество
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1976

В книгу включены дневники известного артиста Николая Дмитриевича Мордвинова и воспоминания о нем.

---

Спектакль играл очень и очень неровно. Трехнедельный перерыв оказался достаточным, чтобы плавность поступательного развития роли утратилась. Что-то все мешало: и плащ на троне еле отцепил, и шумы за кулисами все слышал, и тексты путал или пропускал, и… весьма средневато исполнение…

23/IX

«ЛИР»

Да, на прошлом спектакле вдруг впервые и неожиданно были аплодисменты на слова Глостера: «В наш век слепцам безумцы вожаки».

Были аплодисменты на «Позор, позор, позор…» А на первый выход молчали.

Еще и еще надо искать финал одиннадцатой картины. Что-то все не то и нет покоя за решение.

В остальном — все попробовал и закрепил. […]

Сегодня спектакль хороший, творческий, но… играть так каждый раз не могу, под конец выпотрошился настолько, что плохо соображал, что передавали из зала. […]

Пастернак[477] после второго акта:

— Заа-меча-а-а-а-тельно, изум-и-тельно! Да-да-да! Замечательный спектакль! Вначале, как будто на каком-то суденышке отплываешь от берега и зыбко под тобой и твердый берег все дальше, а потом любуешься манерой произносить стихи, дивными декорациями Гончарова[478], восхитительной музыкой Хачатуряна — все замечаешь, всем любуешься, но не покидает мысль, что трудно сейчас играть Шекспира. А потом… где-то потерял связь, возможность наблюдать за стихом, за декорациями, за актерами, и завертело, закружило, и одно великое горе, великие страсти унесли прочь. И остался человек в Буре и буря в Человеке… Да-да-да… прекрасно, все талантливо, гениален Мордвинов, и, пожалуйста, не снимайте «да-да-да»… Я весь опух и зареван и…. я приду после третьего акта…

После третьего акта:

— Что замечательно: в самом голосе — музыка, а потом голос переходит в музыку. Хачатурян очень точно услышал голос и подхватил его и перевел в музыку; а актер услышал ее и слился с музыкой.

Какое великое счастье, товарищи, заниматься искусством. Какие мы счастливые, что занимаемся искусством.

24/IX

Звонила Вульф. После звонка к ней Пастернака:

«Я много пережил за последнее время… Не могу прийти в себя и потому не сказал вчера ничего складного. А потом мое состояние надо оправдать вашим спектаклем.

Спектакль меня чрезвычайно взволновал. Это надо отнести к заслуге спектакля. Я не мог анализировать, разбирать, а товарищи могли меня неправильно истолковать.

Сегодня я отошел и прошу передать всем мою большую благодарность. — А вам лично, — говорит Вульф, — он просил передать: «…может быть, я ему напишу…», но тут же осекся, чего-то он опасается, я поняла, что он в ком-то ошибся. Итак, он сказал» «В последнее время я много передумал и моя любовь к Шекспиру значительно пошатнулась. Я начал приходить к мнению, что Шекспир не для современного зрителя, я начал солидаризироваться с Толстым о Шекспире. Современный человек… нет, Шекспир не для современника.

Вчера я опять стал шекспировским приверженцем.

Огромное, цельное впечатление: оформление, музыка, мизансцены…

Сколько я помню, я никогда в театре не получал такого волнительного впечатления, у меня никогда не было такого.

Замечательно прожитая роль.

Что для меня дорого, в чем ценность нового прочтения: самодур Лир — ну это в роли. Человека, не терпящего возражений, — играли… В самом начале роли я вижу в мордвиновском Лире черты доброго человека, добряка. Поэтому он и реагирует, как порох, на то, что не отвечает его доброму. Это очень важно; это не снимает ни самодурства, ни нетерпимости, но дает возможность прийти к тому концу, к которому и приводит Мордвинов Лира. Прозрение логически подготовлено.

Борьба доброго со злым. Побеждает добро.

Важные, очень важные компоненты в роли юмор смех, улыбка, не знаю, как это делает актер, но они мне говорят о том добром, что таится в Лире.

Так же и у других, у Шута например.

Формулы стали живыми; ожили».

Из женщин его убедила Шапошникова[479] — и исполнением и индивидуальностью. В ролях двух других дочерей актрисы играют хорошо, но их индивидуальности не для этих ролей.

Он находит, что спектакль очень музыкален и музыкальность его в ритме спектакля.

(ИЗ ДНЕВНИКА РОЛИ БАХИРЕВА

«Битва в пути» Г. Николаевой)

3/X

А что если в минуты отчаяния, а оно должно быть, Бахирев[480] услышал свою песню сибирскую по радио? Грустную, грустную?..

Может подпевать, думая, может посвистывать…

Ходил, ходил, мотнул головой раз, другой и башкой о стенку — раз!

4/X

Идет по заводу — смотрит на пол, думает или рассматривает внимательно, детально, может, с целью перепланировки — конвейера или цеха. В другой раз смотрит на стены — никого не замечая. В третий раз — в потолок, в зал… и все идет, смотрит, решает…

А народ то веселится, то покачивает головой, то хихикает… а он все идет, не замечает людей и… замечает все, что не так, ко всему так или иначе относится.

5/X

Встреча с Тиной может быть такой: она в одной стороне сцены, он в другой. И вот пристально смотрит на нее, а нити одна за другой тянутся к ней, и вот уже не нити, а канат потянулся всей неимоверной, характерной для него силой. И не двигается с места, ждет. А она, после такой же борьбы, только чуть покачала отрицательно головой и ушла, и стоит он, и не в силах двинуться. А где-то, может, появилась тень Кати и скрылась.

6/X

Первые встречи с Катей не должны нести с собой неудовлетворенности. Он нашел с ней тишину, покой, возможность работать, о других взаимоотношениях он, очевидно, не подозревал. Ведь Катя зачеркнула в нем то отвратное, что он вынес, видя пьяных отца и мать и их собутыльников.

А Тина разбудила в нем то, чего у него не было во взаимоотношениях с Катей, и не только общность интересов, а и влечение сердечное. Она талантлива, и талант брызжет из каждой поры.

7/X

Как-то надо мудро не высказать отношения к событиям в первой картине, к Вальгану и к Сталину. И остаться при своем мнении, чтобы в роли было движение. В молчании, пожимая плечами…

Вообще меньше, как можно меньше, слов, и уж если скажет, то метко, зло или уничтожающе смешно, как это умеет простонародье, да еще северное.

Побольше пантомимных решений в роли.

Речь — лаконична, оригинальна, образна, сибирская.

9/X

По инсценировке непонятно детство Бахирева. Надо уважительно к недостаткам родителей, но уничтожающе и коротко сказать об их падении.

Это у него болит, это он мог чуть отодвинуть, но не забыть, не вычеркнуть.

10/X

Вопрос в финальной сцене с Катей и Тиной повис. Так вильнуть можно лишь по приему актерскому, но человечески здесь должны быть поставлены исчерпывающие и жирные точки. И очевидно, парторг спрятаться за пожимание плеч не может.

Последние две сцены могут и не быть, но тема их где-то должна остаться — возвращение на завод хозяином. Условно говоря, с закинутыми волосами назад, если они закрывали лоб до этого.

И где оправдать заглавие — «Битва в пути»?

13/X

Нельзя пропустить, что Бахирев все больше и больше проникается уважением и даже влюбляется в Вальгана, чтобы потом понять, что ошибся в своих суждениях и чувствах, и с той же силой — ему свойственной — начинает борьбу против него.

15/X

Как Бахирев включается в работу? Через силу, что ли? Или, раз ему отказали в освобождении, то сразу и уже по-своему?

Может быть, он еще не работает, а зондирует. Разведка боем? А что, если здесь проходы опять, но уже по качеству другие?

Если первые по спирали к центру — в центре земельный цех, — то теперь наоборот.

На репетиции понял, какую я на себя взвалил трудность.

16/X

Завадский находит, что инсценировка сделана логично и без пропусков.

А у меня огромное беспокойство: все время прорывы в отношениях с Тиной. Совсем не понравилась сцена «Открытое партсобрание». Бахирев не только нападает, но и остается победителем. Уничтожена роль инструктора ЦК, выступления рабочих, настроенных против Бахирева, и сцена получила знакомые контуры. Пропало напряжение и даже та «странность», что есть в романе. Каким-то благополучием веет от нее, сглажены углы и получилась склока. Это необходимо пересмотреть. Шапс говорит, что он «взвешивал, соразмерял, как бы не получилось ерша», а по-моему, «с переляку» боятся, как бы не получилось чего.

Хорошие мысли у Завадского — перемешать сцены, и особенно сцену партсобрания, картинами бурной жизни завода.

Я предложил, в силу того, что я не схожу со сцены, всю роль построить на ходу. Идет — идет — идет… и вдруг остановился… Это может быть у проходной, когда оказался смещенным инженером.