Василий Ефремов - Эскадрильи летят за горизонт

• Название: Эскадрильи летят за горизонт
• Автор: Василий Ефремов
• Издательство: Воениздат
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1984

 Автор — известный летчик-бомбардировщик — более трех лет воевал в 33-м (впоследствии 10-й гвардейский Киевский Краснознаменный, ордена Суворова II степени) авиационном бомбардировочном полку в качестве командира звена, а затем эскадрильи. За успешное выполнение заданий командования был дважды удостоен высокого звания Героя Советского Союза. В воспоминаниях обрисованы многие боевые товарищи автора, хорошо показаны процесс совершенствования их летного мастерства, самоотверженность в боях и верность в дружбе

---

Через месяц Николай Васильевич сказал:

— Теперь вы свободны...

Той же зимой один из преподавателей уступил мне комнату в своей квартире. Приехала жена с дочерью, и мы зажили всей семьей. Под Новый, 1948 год, когда на улице мела метель и деревья потрескивали от мороза, к нам неожиданно ввалился засыпанный снегом старший лейтенант, командир звена из бывшего нашего полка Борис Сиволдаев.

— Откуда? — обнял я друга.

— Из самого Порт-Артура. Еду в отпуск. Ждите и других гостей. Переучились мы на Ту-2, — рассказывал за новогодним столом Сиволдаев, — и держали рубежи на дальневосточной границе против Квантунской армии японцев. Надо было покончить с милитаристами в Азии и с кровопролитной войной. В составе 12-й воздушной армии маршала авиации Худякова и войск Забайкальского фронта громили укрепленные районы японской обороны. Преодолели перевалы Большого Хингана и заняли долину Мукдена. Японцы капитулировали, но бои продолжали. Наши разведчики летали в глубокий тыл врага с посадкой на его аэродромах.

Так открылась передо мной еще одна славная страница истории нашего 10-го гвардейского Киевского Краснознаменного, ордена Суворова II степени авиационного полка.

* * *

Мне выпала честь вместе с другими товарищами получать в Кремле орден Красного Знамени, которым была награждена наша Военно-воздушная академия; Делегацию возглавил генерал А. С. Колесов. Иван Кожедуб и я были при нем ассистентами.

До этого я не бывал в Кремле. Не могу передать, какое радостное волнение испытал в тот день. Сколько приходило сюда прославленных сыновей и дочерей нашей Родины! Сколько имен тех, кто отличился в труде и в боях, прозвучало под сводами этих величественных древних залов! Скольким фронтовикам вручал здесь награды и в дни войны наш Всесоюзный староста М. И. Калинин. И не случайно, наверное, именно он, говоря о защите нашего государства в день празднования двадцатипятилетия ВЛКСМ, подчеркнул: «Военно-Воздушный Флот был создан нами буквально заново. И здесь комсомол сыграл не меньшую, а, пожалуй, еще большую роль, чем в Военно-Морском Флоте. Усилия народа и, в частности, комсомола дали богатые плоды в настоящей войне. Имена воспитанников комсомола — дважды Героев [152] Советского Союза Александра Молодчего, Бориса Сафонова, Дмитрия Глинки, Василия Зайцева, Михаила Бондаренко, Василия Ефремова; Героев Советского Союза Николая Гастелло, Виктора Талалихина, Петра Харитонова, Степана Здоровцева, Михаила Жукова и многих других послужат будущим поколениям летчиков образцом беззаветного служения Родине и высокого летного мастерства»{5}.

В Кремле все было красиво и значительно, все дышало историей и величием нашего времени, нашего народа.

У небольшой трибуны, освещаемой мягким светом, как-то незаметно появился улыбающийся Михаил Иванович Калинин со своими помощниками. Первым был зачитан Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении Академии ВВС орденом Красного Знамени.

Вручив орден, Калинин пожал нам руки. Я глядел на Михаила Ивановича, и мне казалось, что знал его с самого детства. А он смотрел на каждого из нас так ласково, как смотрит отец на любимого сына. Таким и запомнился мне навсегда М. И. Калинин.

* * *

Зимой сорок восьмого года я получил официальное приглашение из Сталинграда приехать на торжественное собрание, посвященное пятилетию разгрома немецко-фашистских оккупантов в Сталинградской битве. При этом сообщалось, что на проспекте Ленина, в сквере рядом с площадью Павших борцов, установлен мой бронзовый бюст. Открытие его было приурочено к пятой годовщине нашей победы в великой битве на Волге.

Я не сомневался, что командование отпустит меня на праздник, хотя и шли экзамены.

31 января мы с женой приехали в Сталинград. Город в основном уже залечил страшные раны войны и продолжал строиться.

Мы постояли у памятника героям сталинградского пролетариата на площади Павших борцов, прошли по набережной, повернули к Ворошиловскому поселку.

Три дня в родном городе пролетели быстро — событий было много. Присутствовали на митинге по случаю открытия моего бронзового бюста, на торжественном собрании, где я впервые встретился с генералом Родимцевым, чья 13-я дивизия отличилась в дни Сталинградской битвы; побывали [153] на заводе имени Куйбышева, где в юные годы я работал электриком. На заводе встретился со своими друзьями-электромонтерами, со старыми рабочими, с руководителями предприятия и, к моей большой радости, с моей первой учительницей Таисией Петровной Чаловой.

После торжеств, церемоний, выступлений и встреч собрались у моего отца. В сорок седьмом он вернулся сюда с Украины и, как старый рабочий лесозавода, получил пенсию. Дали ему небольшую квартирку в домике-времянке. Там было тепло и приятно: пахло свежей стружкой, ели душистую картошку с дольками репчатого лука и квашеной капустой. Мне казалось, что снова вернулся в детство, только не хватало мамы...

Во время нашей скромной трапезы в комнату вошел человек в теплом полушубке и валенках.

— Я к вам, Василий Сергеевич.

— Раздевайтесь, прошу к столу.

— Нет-нет. Я от генерала Родимцева. — И протянул записку.

«Если согласны, полетим завтра в Москву. Родимцев», — прочитал я.

Предложение генерала принял с благодарностью, мне ведь тоже надо было торопиться в Москву.

* * *

Весной летчики-истребители нашего набора впервые летали, во время летней практики на реактивном самолете. Мой друг Григорий Родионович Павлов после полетов рассказывал:

— Самолет очень хороший, скорость за восемьсот километров, легкий, маневренный, простой на взлете и посадке. Но это переходной самолет. Есть уже серийные боевые машины, намного превосходящие его.

Вскоре все мы собрались на аэродроме посмотреть полеты боевого реактивного самолета. Машина была небольшой, белой, на трехколесном шасси, с короткими крыльями и круглым, как труба, фюзеляжем. Летчик-испытатель, с улыбкой посматривая на нас, обошел вокруг машины, похлопал ладонью по звенящему металлу и поднялся по стремянке в кабину. Раздалось гудение стартера. Когда он в достаточной степени раскрутил ротор турбины, был включен двигатель, и тот выбросил пламя. Постепенно увеличивая обороты, летчик довел их до максимальных. Двигатель взревел со страшной силой. Самолет вибрировал, готовый перепрыгнуть через тормозные колодки, у нас под ногами задрожала [154] земля. Машина одним броском достигла старта и пошла на взлет.

Все происходило быстро, точно и заметно отличалось от действия самолетов винтомоторной группы. Летчик показал самолет на бреющем полете, потом сделал восходящую бочку, переворот... Он носился над аэродромом, как стремительная торпеда, выполняя сложнейшие фигуры. Это производило огромное впечатление. Увидев такое зрелище, любой летчик загорался мечтой летать на реактивном самолете...

Четыре года учебы в академии прошли быстро и с большой пользой для нас. Государственные экзамены наш выпуск выдержал хорошо. Занятия закончились, и времени стало вдруг так много, что, казалось, его некуда девать. Жена с дочкой уехали на Украину, а я, как и другие товарищи, ждал назначения. Часто вспоминал последнее напутствие начальника академии маршала Федора Яковлевича Фалалеева.

— Здесь, в академии, — говорил он, — все вы были на равных правах: и капитаны, и майоры, и полковники. Одним словом — слушатели. Жили дружно, учились прилежно, помогали друг другу. Скоро разъедетесь по своим частям и гарнизонам. Одни будут старшими военачальниками, другие — младшими, иначе говоря, одни будут командовать, другие подчиняться и в то же время командовать нижестоящими офицерами. Но это не должно влиять на ваше товарищество и дружбу. Только в добросовестной работе, в общих наших усилиях, в доброй заботе о товарищах, невзирая на занимаемую должность, залог наших успехов, крепости нашей армии и дисциплины, залог силы и стойкости нашей. Дальнейшая ваша служба будет зависеть от вас самих, энергии, умения и желания преодолевать трудности, работать по-настоящему, как положено коммунистам. Никогда не унывайте, не пасуйте перед трудностями. Жизнь порой складывается по-разному, и сетовать на это не приходится. Главное в том, чтобы каждый из нас достойно трудился на своем месте во имя нашего общего дела...

Это были правильные и мудрые слова. Я и теперь не перестаю удивляться неограниченным возможностям советского человека в процессе его становления и развития. Ему предоставлено все: свобода выбора профессии, весь арсенал науки и техники, повседневная помощь специалистов и руководителей, все богатства страны. И если человек цельный, если он любит работать, отдает все силы и знания любимому делу, не мечется в поисках легкой жизни, не гонится за призраками несбыточной мечты, то такой человек приносит [155] большую пользу нашему обществу, а его заслуги получают признание.