Ричард Овери - Сталин и Гитлер

• Название: Сталин и Гитлер
• Автор: Ричард Овери
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-17-082961-3

Адольф Гитлер и Иосиф Сталин. Два правителя-диктатора, стоявших у власти двух столь разных государств. Ими восхищались и их ненавидели, каждого по-своему. Эпоха правления каждого из них – как бы ее ни оценивали – сыграла определяющую роль в дальнейшем развитии Германии и СССР.

Что это были за личности?

Какими были методы их правления?

В чем мораль диктатуры как таковой и к чему она ведет?

На эти и другие наболевшие вопросы отвечает известный британский историк, автор крупных работ по истории Второй мировой войны Ричард Овери.

При сравнение и сопоставление двух режимов Овери рассматривает степень и характер народной поддержки, очаги противостояния и сопротивления, путь к власти каждого из диктаторов и процесс формирования культа личности и т. д.

---

При необходимости найти смысл культа личности мнение Синявского приобретает решающее значение. По убеждению Синявского, диктаторы создали необходимые им метафорические образы своих персон, но эти образы мгновенно стали достоянием всего народа, и именно за ним сохранялось право принимать или отвергать их: «Кто дергает за ниточки? Вполне возможно это делаем мы сами, не замечая того»76. Отсюда следует, что именно энтузиазм населения способствовал усилению культа и превращению его в апогее своего развития в настоящий гротеск. Некоторые моменты трансформации диктатуры были, вне сомнений, генерированы пропагандой и партийным аппаратом, рассматривавшим эту работу как часть своих обязанностей, включавших необходимость следить за тем, чтобы формы идолопоклонства перед Гитлером и Сталиным соответствовали установленным стандартам. Сталин ежедневно внимательно следил за тем, что публикуют в «Правде» и «Известиях». Когда юного автора Александра Авдеенко упрекали за то, что он закончил свою речь словами: «Спасибо советской власти», ему также подсказали, что советская власть – «это прежде всего Сталин»77. Несколькими неделями позже, в феврале 1935 года, «Правда» перепечатала другую речь, чья доходящая до абсурда льстивость в выборе фразеологии скорее подошла бы менее серьезному политическому жанру, такому, как, например, сатира. «Все поколения людей будут обращаться к вашему имени, сильному, прекрасному, мудрому, удивительному. Ваше имя выбито на каждом заводе, каждой машине, каждом уголке земли, в сердце каждого человека…»78. Это экстремальный пример жанра. Но он свидетельствует о степени близости и соответствия культа умонастроениям народа, реакции народа в ответ на культ и понимании им своей роли в формировании мифа.

Принято считать, что культы относятся к феноменам скорее религиозного, а не политического характера. Как в Германии, так и в Советском Союзе различия между двумя явлениями в сознании общества были сильно размыты. Из двух диктатур, по собственному самоощущению, культ Гитлера носил более религиозный характер по сравнению с культом Сталина. Гитлера воспринимали либо как самого бога, либо же как подарок бога. По мнению одного партийного руководителя из Саара, Гитлер был «новым, но более великим и всемогущим Иисусом Христом». Министр вероисповеданий Ганс Керль называл Гитлера «настоящим Святым духом». В программе из тридцати пунктов пронацистского Германского христианского движения, основанного в 1933 году, можно было встретить следующие пассажи: «…книга нашего фюрера «Mein Kampf» – величайший памятник письменности нашего народа. Мы свято верим в то, что в этой книге нашли место не только величайшие, но и самые чистые и верные этические ценности современной жизни нашего народа»79. Национал-социалистическое движение разработало свою собственную литургию, включавшую христианские традиции, а также обряды крещения и бракосочетания. В общественных местах и частных домах были установлены небольшие «алтари Гитлера», наподобие Ленинских уголков в рамках советского культа80. Похороны общественных и партийных деятелей стали поводом для утрированной демонстрации своей религиозности. Мученики, погибшие за правое дело, которых поминали ежегодно в годовщину ноябрьского путча 1923 года, были возвеличены до ранга святых.

В Советском Союзе, где государственная идеология, по крайней мере формально, основывалась на атеизме, прямые ссылки на христианские образы не практиковались. Тем не менее развитие общепризнанного культа здесь так же, как и в Германии, было пронизано метафорами, бесстыдно связанными с божественным. Идея отношения к Сталину как к спасителю, источнику сверхъестественной силы, пророку или избавителю были позаимствованы из традиций русской народной религии, которые большинству обычных российских граждан все еще были хорошо известны, хотя эти граждане и были настроены по отношению к этим традициям враждебно. На некоторых более ранних изображениях Ленин сильно напоминает иконографический образ, а Ленинские уголки бесстыдно копировали традиции святых углов, которые имелись в каждом доме у православных верующих.

В 1930-х годах Сталина иногда изображали в виде иконы – его рука поднята на красном фоне, как у иконографического образа Христа. Образы Сталина, смотрящего с фотографии в направлении прямо, а не наискось, как это было в 1920-х годах, по-видимому, так же связаны с подражанием религиозным канонам изображений81. Панегирики в адрес Сталина служили отражением новой религиозности. «Твой несравненный гений возносится до небес», – писал один поэт в 1936 году. – «Но ты, о, Сталин, еще выше них, выше самых высоких мест на небесах», – вторил другой. – «О, великий Сталин, о, вождь народов, ты дал жизнь человеку, ты, кто сделал землю плодородной…» – появилось в «Правде» в августе того же года82. В письме, адресованном «президенту» Калинину, прямо так и говорилось: «Вы для меня как богочеловек» или «И.В. Сталин – бог»83.

Религиозная образность процветала еще в одной области традиционной русской культуры – в народных сказках. На протяжении 1920-х годов советские власти относились неодобрительно к русской устной традиции, басням и сказкам, считая их проявлением культурной отсталости. Но в начале 1930-х годов фольклорист Юрий Соколов высказал мнение, что народные сказки могли бы послужить мостом между традиционным обществом и продвинутой партией. В 1932 году он был назначен главой фольклорного отделения Союза советских писателей. Под его руководством фольклор был мобилизован для дела партии. Наряду с традиционными народными песнями [новины] были возрождены в современной советской форме эпические поэмы [былины], а творчество их авторов теперь должно было ориентироваться на новое поколение народных революционных героев. Популярная народная певица Марфа Крюкова была отправлена в тур по стране в поисках вдохновения для создания новых песен о Сталине, в итоге в 1937 году увидела свет национальная антология народных сказок, поэм и песен84.

Конечно же, не все новые народные сказки и песни были о Сталине, но все они так или иначе были нацелены на укрепление культа. Так, в одной из новин 1937 года, в которой Сталин встречается с Лениным, чтобы принять решение основать партию большевиков, говорилось: «Вечная слава Сталину». Песня отражала идею, состоящую в том, что хотя Сталин работает далеко в Москве, он всегда со своим народом, среди простых людей: «День и ночь неутомимо, из той башни [из Кремля] вдалеке, со строгим мундиром на своих плечах, с веселой улыбкой и биноклем в руке, он заботливо держит страну в своей доброй руке…». В традиционной жалобной песне бедной вдове дают совет «отправиться в город к Сталину, Ильич [Ленин] дал Иосифу все свои знания, все Иосифу»85. Один из наиболее известных баснописцев советского периода И. Ф. Ковалев заставил демонов, волшебников, злодеев и прочих героев сказочного мира окунуться в мир политических сражений. Ленин и Сталин у него сражаются волшебным мечом и ядром весом в 1000 пудов. В сказке о «Черноволосом герое» Сталин ударяет волшебным посохом о землю, чтобы заставить ее вращаться в обратном направлении, и избавляет Россию от царя, священников и солдат86.

Для традиционных путей развития культов присущи различные формы, но общим для всех них является культура гиперболизации, опирающаяся на идею существования собственного, независимого от реального объекта поклонения, метафорического сверхчеловека, о которого ломают копья писатели, художники и чиновники, соревнуясь между собой в попытке стяжать славу лучшего создателя его образа. Идолопоклонство перед героем пронизывает все области общественной жизни. В Германии были установлены новые праздники: День Гитлера, 20 апреля, в день рождения фюрера; День германской матери – в день рождения матери Гитлера; День поминовения, 11 ноября, в память о погибших за дело национал-социализма; среди них был и экстравагантный праздник, который отмечался 30 января, в день, когда Гитлер был назначен канцлером Германии. Переименования улиц и площадей, получавших новые названия, связанные с именем фюрера, происходили по всей стране. Также повсюду сажались Гитлер-дубы, названные так в честь Гитлера; тысячам младенцев, которым явно не повезло, при крещении давали имя Адольф, состоящее, в соответствии с теорией одного энтузиаста филолога, из «ath» (божественный или духовный акт) и «uolfa» (создатель)87.

В целом культ Гитлера не был столь беспощадным и безыскусным, каким оказался культ Сталина в Советском Союзе. Сразу после того, как был дан официальный старт культу Сталина в СССР, страна испытала приступ экстравагантного, ничем не сдерживаемого, хотя далеко не всегда спонтанного, низкопоклонства. В 1920-х годах в советской литературе все еще можно было найти критические заметки о Сталине, однако с начала 1930-х годов все литературные жанры были приспособлены к культу личности. Лишь некоторые оставались более чем ироничными…..В опубликованном в 1936 году ненецком рассказе «Сталин и Правда» повествуется о том, как царь отправляет юного Сталина в ссылку в тундру из-за того, что тот дружит с «Правдой». Находясь в ледяной ссылке, Сталин ведет себя как истинный герой, он руководит борьбой простого народа за счастливое будущее, в котором не будет царя88. В другом романе, опубликованном в том же году, «На востоке», речь идет о более зрелом вожде, поскольку героиня повествования слышит «голос нашей родины, простой, ясный, бесконечно правдивый, безгранично добрый, неспешный, по-отечески заботливый голос Сталина»89. По крайней мере отчасти эти славословия имели свои корни в традициях азиатских сообществ, где безудержная лесть правителям имела подчеркнуто символическое значение. Одним из самых первых авторов бесстыдно льстивых поэтических творений, воспевавших культ, был таджикский поэт А.А. Лахути: «Мудрый хозяин, марксистский садовник, твое мастерство пестует вино коммунизма…»90. Но даже у лести есть свои границы. В августе 1936 года, на пике первой волны развития культа, появилась редакционная статья в «Известиях», в которой скромно признавалось, что, когда дело касается Сталина, «писатели уже не знают, с кем и с чем сравнивать вас, у наших поэтов уже нет достойных языковых перлов, чтобы достойно описать вас»91.