Арнольд Гессен - Жизнь поэта

• Название: Жизнь поэта
• Автор: Арнольд Гессен
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1972

В последний вечер восемнадцатого столетия, 31 декабря 1800 года, у Пушкиных собрались гости. Стол был парадно накрыт. Ждали наступления Нового года, нового, девятнадцатого столетия. Читались стихи, хозяйка дома, Надежда Осиповна, «прекрасная креолка», внучка арапа Петра Великого, вполголоса подпевая, исполняла на клавесине романсы. Ровно в полночь раздался звон часов. Первый удар, за ним второй, третий... последний - двенадцатый... Гости подняли бокалы, поздравили друг друга: - С Новым годом! С новым столетием! Звон бокалов и громкие голоса гостей разбудили спавшего в соседней комнате маленького сына Пушкиных, Александра. Ему было всего полтора года. Как гласит легенда, он соскочил с кроватки, тихонько приоткрыл дверь в комнату, где собрались гости, и в одной рубашонке, ослепленный множеством свечей, остановился у порога. Испуганная, за ребенком бросилась няня, крепостная Пушкиных Ульяна Яковлева. Но мать, Надежда Осиповна, остановила ее. Тронутая неожиданным появлением сына на пороге нового века, она взяла его на руки, высоко подняла над головой и сказала, восторженно обращаясь к гостям: - Вот кто переступил порог нового столетия!.. Вот кто в нем будет жить!.. Это были вещие слова, пророчество матери своему ребенку. Пушкин перешагнул уже через два столетия. Он перешагнет и через тысячелетия...

---

Тогда блажен, кто крепко словом правит...

Все написанное в Болдине говорит о том, что Пушкин в созданных тогда произведениях действительно «крепко словом правил».

Замысел маленьких трагедий возник у Пушкина еще в 1826 году, в Михайловском, и вскоре он набросал тематический план этих трагедий, в который вошло десять названий: «Скупой», «Ромул и Рем», «Моцарт и Сальери», «Дон-Жуан», «Иисус», «Беральд Савойский», «Павел I», «Влюбленный бес», «Димитрий и Марина», «Курбский».

Из этих десяти задуманных произведений Пушкин написал в Болдине три: «Скупой рыцарь», «Моцарт и Сальери», «Каменный гость» и, помимо списка, «Пир во время чумы».

Маленькие трагедии построены на резких контрастах и отличаются глубоким раскрытием душевных свойств действующих лиц. Пушкин отразил в них накопленные им наблюдения противоречий человеческих чувств и борьбу страстей - скупости, зависти, честолюбия, любви, чувственности.

* * *

«Скупой рыцарь» - не низкий ростовщик, а барон, охваченный болезненной страстью к накоплению золота, приобретением огромной власти над людьми, которую деньги дают ему одному, владеющему им. С изумительной глубиной Пушкин раскрывает психологию средневекового феодала, ослепленного жестокой властью золота:

Мне все послушно, я же - ничему;

Я выше всех желаний; я спокоен;

Я знаю мощь мою: с меня довольно

Сего сознания...

(Смотрит на свое золото.)

Кажется, не много,

А скольких человеческих забот,

Обманов, слез, молений и проклятий

Оно тяжеловесный представитель!..

Пушкин был хорошо знаком с посвященными этой теме произведениями Шекспира, Мольера, Вальтера Скотта и других крупнейших писателей, но он сумел дать более яркий образ скупого.

Белинский писал о «Скупом рыцаре» Пушкина: «Страсть скупости - идея не новая, но гений умеет и старое сделать новым. Идеал скупца один, но типы его бесконечно различны. Плюшкин Гоголя гадок, отвратителен - это лицо комическое; барон Пушкина ужасен - это лицо трагическое. Оба они страшно истинны...» «По выдержанности характеров... по мастерскому расположению, по страшной силе пафоса, по удивительным стихам, по полноте и оконченности, - словом, по всему эта драма - огромное, великое произведение...»

* * *

«Моцарт и Сальери»... Сальери, выдающийся композитор, учитель Бетховена и Шуберта, охвачен иной страстью - завистью.

В пушкинскую пору - семидесятипятилетний Сальери умер в 1825 году, а Моцарт в 1791, в тридцатипятилетнем возрасте, - широко распространились слухи, будто Сальери из зависти отравил Моцарта. Авторитетные исследователи его жизни отрицали это. Вопрос этот и сегодня не выяснен, но Пушкин считал это вероятным и в заметке «О Сальери» писал: «В первое представление «Дон-Жуана», в то время, когда весь театр, полный изумленных знатоков, безмолвно упивался гармонией Моцарта, раздался свист - все обратились с негодованием, и знаменитый Сальери вышел из зала в бешенстве, снедаемый завистию.

Сальери умер лет восемь тому назад. Некоторые немецкие журналы говорили, что на одре смерти признался он будто бы в ужасном преступлении - в отравлении великого Моцарта. Завистник, который мог освистать «Дон-Жуана», мог отравить его творца».

Такими антиподами Пушкин и изобразил Моцарта и Сальери.

«Сальери гордый» убежден, что он никогда не был «завистником презренным», но, увидев, как Моцарт привел с собой из трактира слепого скрипача, который по его просьбе играл арию из «Дон-Жуана», восклицает:

Нет.

Мне не смешно, когда маляр негодный

Мне пачкает Мадонну Рафаэля...

И признается:

...А ныне - сам скажу - я ныне

Завистник. Я завидую; глубоко,

Мучительно завидую. - О небо!

Где ж правота, когда священный дар,

Когда бессмертный гений - не в награду

Любви горящей, самоотверженья,

Трудов, усердия, молений послан -

А озаряет голову безумца,

Гуляки праздного?.. О Моцарт, Моцарт!

Белинский высоко оценил и эту трагедию. Он находил, что Пушкин представил в ней, в лице великого Моцарта, тип непосредственной гениальности, проявляющей себя без всяких усилий, не подозревая даже своего величия. Радостное, солнечное искусство противопоставлено в трагедии злобной зависти и коварству Сальери... В лице Моцарта Пушкин защищал независимость и собственного творчества в условиях режима николаевского самодержавия.

* * *

«Моцарт и Сальери». Афиша первого представления 27 января 1832 г.

«Каменный гость»... Пушкинский Дон Гуан признается Доне Анне, что он «несчастный, жертва страсти безнадежной», любовной страсти -

Из наслаждений жизни

Одной любви музыка уступает;

Но и любовь мелодия...

Он по-человечески тепло вспоминает прежние свои увлечения и признается:

О, Дона Анна, -

Молва, быть может, не совсем неправа,

На совести усталой много зла,

Быть может, тяготеет. Так, разврата

Я долго был покорный ученик,

Но с той поры, как вас увидел я,

Мне кажется, я весь переродился.

Вас полюбя, люблю я добродетель

И в первый раз смиренно перед ней

Дрожащие колени преклоняю.

Как в «Скупом рыцаре» Пушкин ярко отразил эпоху, нравы и быт позднего средневековья, так в «Каменном госте» - нравы, типы и колорит эпохи Возрождения.

«Каменным гостем» В. Г. Белинский особенно восхищался. Он находил, что «драма непременно должна была разрешиться трагически - гибелью Дон-Жуана; иначе она была бы веселой повестью, не больше, и была бы лишена идеи, лежащей в ее основании... Каждый человек, чтобы жить не одною физическою жизнью, но и нравственною вместе, должен иметь в жизни какой-нибудь интерес, что-нибудь в роде постоянной склонности, влечения к чему-нибудь. Иначе жизнь его будет или нелепа или пуста...»

* * *

«Пир во время чумы»... Основой этой маленькой трагедии явилась одна из сцен драматической поэмы Джона Вильсона «Чумный город» о лондонской чуме 1665 года. В России свирепствовала холера, и Пушкин создал свое, совершенно оригинальное, самостоятельное произведение. Холеру народ тогда называл чумой...

Уже само название трагедии контрастно: пир в разгаре чумы. И в действии резкий контраст: мимо пирующих проезжает наполненная мертвыми телами телега, которой управляет негр.

Председатель пира поет песню:

Как от проказницы Зимы,

Запремся также от Чумы,

Зажжем огни, нальем бокалы,

Утопим весело умы

И, заварив пиры да балы,

Восславим царствие Чумы.

В это время появляется священник и обращается к пирующим с укоризной:

Безбожный пир, безбожные безумцы!

Вы пиршеством и песнями разврата

Ругаетесь над мрачной тишиной,

Повсюду смертию распространенной!

Средь ужаса плачевных похорон,

Средь бледных лиц молюсь я на кладбище,

А ваши ненавистные восторги

Смущают тишину гробов - и землю

Над мертвыми гробами потрясают.

Пирующие смотрят прямо в глаза смерти, сила человеческого духа побеждает страх перед чумою, перед грядущей гибелью...

И в этом произведении Пушкин поражает «способностью всемирной отзывчивости», говорил Ф. М. Достоевский в своей знаменитой речи, произнесенной 8 июня 1880 года, при открытии памятника Пушкину в Москве.

«Пушкин лишь один из всех мировых поэтов обладает свойством перевоплощения вполне в чужую национальность».

И В. Г. Белинский отметил, что Пушкину «ничего не стоило быть гражданином всего мира и в каждой сфере жизни быть, как у себя дома», оставаясь в то же время великим русским народным поэтом.

Насколько высоки и совершенны маленькие трагедии Пушкина, можно судить по тому, что, по позднейшему отзыву И. С. Тургенева, под монологом Скупого рыцаря «с гордостью подписался бы Шекспир», а композитор А. К. Лядов охарактеризовал «Моцарта и Сальери» как «лучшую биографию» Моцарта, вдохновенную поэму «о бессмертии гения, творения которого приносят радость и счастье человечеству».