Павел Антокольский - Стихотворения и поэмы

• Название: Стихотворения и поэмы
• Автор: Павел Антокольский
• Издательство: Советский писатель
• Жанр: Поэзия
• Год: 1982

Более полувека продолжался творческий путь одного из основоположников советской поэзии Павла Григорьевича Антокольского (1896–1978). Велико и разнообразно поэтическое наследие Антокольского, заслуженно снискавшего репутацию мастера поэтического слова, тонкого поэта-лирика. Заметными вехами в развитии советской поэзии стали его поэмы «Франсуа Вийон», «Сын», книги лирики «Высокое напряжение», «Четвертое измерение», «Ночной смотр», «Конец века». Антокольский был также выдающимся переводчиком французской поэзии и поэзии народов Советского Союза. Гражданский пафос, сила патриотизма, высокая культура стиха придают поэтическому наследию П. Антокольского непреходящую ценность.

Настоящее издание является первым опытом научно подготовленного собрания произведений выдающегося советского поэта. Все лучшее из поэтического наследия Павла Антокольского вошло в книгу. Ряд стихотворений публикуется впервые.

---

Дверь в камеру открывается. Входит Комендант.

Комендант

Позвольте, сударь… То есть гражданин…
Конвент мне декретирует… Я, право,
Здесь ни при чем… Примите во вниманье,
Что я служу Республике… Итак,
Извольте, гражданин, без промедленья
Оставить стены крепости Лафорс.

Робеспьер

Но я ведь узник.

Комендант

                          Но не у меня.
Мне очень жаль… Нет, я хотел сказать,
Я лично ваш старинный почитатель…
Но вас держать в моей тюрьме не стану.
К тому же декретирует Конвент, —
Я уж сказал.

Робеспьер

Куда же мне деваться?

Комендант

Париж велик.

Робеспьер

                   Так вот оно в чем дело?
Меня хотят поставить вне закона.
Откуда ваш приказ?

Комендант

Который? Первый?

Робеспьер

А сколько всех?

Комендант

Три в продолженье часа.

Робеспьер

Да, ваше положенье…

Комендант

Я рискну
Его назвать дурацким.
(Внезапно оборачивается к невольным слушателям разговора.)
                              Кто смеется?
Я спрашиваю, кто посмел смеяться?
Марш по местам!

Ему под руку попадается Горбун.

                         А ты, комедиант,
Куда суешься?

Горбун

Гражданин…

Комендант

                                    Неправда!
Не гражданин я. Никогда им не был.
Не якобинец я, не санкюлот,
Не атеист, не ваша сволочь. Хватит!
Игра доиграна…
(Наступает на Робеспьера.)
                        Да, да, я смею
Держать пари, что…

В коридорах тюрьмы движение, голоса. Двери в камеру распахиваются. У порога санкюлоты, национальные гвардейцы, женщины.

Санкюлот

Именем Коммуны:
Свобода, Братство, Равенство — иль смерть!
Где Неподкупный?

Голоса

Вот он, вот он…

Санкюлот

Здравствуй,
Избранник Славы! Там игра в разгаре.
Играющие ставят всё на карту.
Ты слышишь звук охрипшего припева?
Ты слышишь, Неподкупный? Это — мы.
Крушенье Революции есть гибель
Вселенной. И его не может быть.
По секциям уже идут собранья.
Твои друзья — Сен-Жюст, Кутон, Леба,
Пайан, Дюма и младший Робеспьер —
Все на свободе, ждут тебя. Ты наш.
Решай! Предрешено твое решенье.
Неволей Или волей — всё равно
Ты будешь с нами. Потому что пуля
Должна лететь, пока она летит.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ Коммуна

Горбун (бежит по улице)

Вот я и вырвался… Какая ночь!
Стреляют. Бьют во все колокола.
Кричат с трибун и саблями секут
Пространство. Но постой, Бюрлеск!
Приди в себя! На гребень этой крыши
Похожа тень от твоего горба.
И надо зорче вглядываться в ночь,
Чтобы понять, где начинаюсь я
И где кончается ночной Париж.
Какая путаница! Но постой,
Не унывай, философ… Отдохни…
Ведь пьеса не доиграна. И сцена
Раскачанная ходит ходуном.
Я в кулаке ее держу… Хвастун!
Ты в этом так уверен? Ты ведь зритель!
Ты к пьесе не имеешь отношенья.
Ты бедный фигурант, случайный гость,
Свидетель. И при этом прозевавший
Важнейшие события… Эге!
Меня подозревают в хвастовстве?
Я всё видал. И понял всё. Да, всё!
Я, может быть, сидел с ним рядом, близко,
Плечом к плечу, и слышал, как летит
В его ушах ночная тишина…
Я, может быть, суфлировал ему
В Конвенте. Что в Конвенте! Там, в тюрьме!
Я, может быть, его сторонник главный.
Не веришь? Да, не верю. Разберемся!
История — и ты. Конвент — и ты.
Смешные сочетанья… Что за черт!
Я сбился. Окончательно. Я гибну.
Почтенный дом! Прошу тебя не падать.
Ты видел сам, что я с гражданкой Ночью
Прогуливаюсь. Вот мои бумаги.
Я — мелкий, мелкий… Понимаешь, мелкий!
Пожалуйста, не падай на меня!
Дай мне пройти. Такое время, дом…
Должны мы помогать друг другу… Ай!
Меня схватили за плечи. Ведут
На гильотину. Граждане, спасите!
Я — мелкий, мелкий. Я не тот, за кем
Вы гонитесь… Я должен вам сознаться,
Что, может быть, совсем не существую…
(Скрывается.)

Темнота. Выстрел. Набат. Из-за кулисы выходит Автор.

Автор

Историки вправе гордиться бесполым
Законным и хладным забвеньем легенд.
Но я человек. Я отчаянья полон.
Итак — в Тюильри заседает Конвент.

Но дальше от их передряги торговой!
Идем в средоточие уличной тьмы.
Присмотримся к лицам. Послушаем говор.
Статисты. Толпа. Человечество. Мы.

Жаргон красноглазых, небритых, отважных.
Тут сразу почувствуешь, только свяжись:
Пора начинать. Остальное — не важно.
За порох, за песню, за равенство — жизнь.

У секций нет связи со штабом восстанья,
У секций бессонница. Главное — тут,
В той группе, которая бронзою станет,
Чьи клятвы как тучи над веком растут.

Язык их растрепан, но всё еще крепок.
Эпоха кончается, как началась.
Узнаешь ее по чеканке свирепых,
Затравленных жестов, по впадинам глаз.

И вот они гибнут. Но тут же, сейчас же,
Добыты из пепла природы навек —
В загадочных ссадинах, в дыме и саже,—
Сен-Жюст. Робеспьер… Человек. Человек…

Светает. Вот подлая пушка, бабахнув,
Разбила кольцо инсургентов. Отбой.
Распахнута настежь История. Пахнут
Часы эти славой, бессудьем, судьбой.

Я занавес дал. Я не вправе помочь им.
А ночь между тем продолжает лететь.
Историки знают конец этой ночи.
А мне комментарии некуда деть.

Отель де Виль. Последние из восставших.

Пайан

Я говорю: пиши.
(Диктует.)

Мужайтесь, патриоты секции Пик. Свобода торжествует. Те, чья твердость сделала их страшными для изменников, уже на свободе…

Робеспьер (Сен-Жюсту)

Припомни: революция — Сатурн.
Она съедает собственных детей.
Не нами началась. Но мы кончаем
Ее кровавый пир.

Кутон

                         А я скажу,
Что мы, пожалуй, — худшее из блюд:
При жизни съедены наполовину,
Оставим ей расшатанные кости.

Робеспьер

Насчет себя ты прав.

Кутон

                               Насчет всех нас.
О, мы оставим жизни в назиданье
Гул ветра в наших мертвых головах…
И что еще?

Робеспьер

                            Клевету мемуаров,
Музей карикатур… Всё несъедобно,
Всё вместе с нами выметут… Потом
Придут историки. И кости славы
Начнут глодать… На их голодный ужин
Мы, если есть бессмертье, поглядим
С веселым любопытством…

Пайан (продолжает диктовать)

                             Место сбора
Коммуна. Там отважный Анрио…

Робеспьер

Отважный Анрио, к несчастью, пьян.
Конь выбыл из игры еще в дебюте.

Сен-Жюст

Ночь на исходе. Если не сейчас,
Не в этот миг, то больше никогда
Не повторится.

Робеспьер

                  Можешь быть спокоен:
Не повторится больше никогда.
Будь же внимателен к минуте этой.
Она твоя последняя…

В дальних комнатах звон стекла. Врывается Леба.