Эндрю Ротштейн - Когда Англия вторглась в Советскую Россию

• Название: Когда Англия вторглась в Советскую Россию
• Автор: Эндрю Ротштейн
• Издательство: Прогресс
• Жанр: Публицистика
• Год: 1982

---

Другое событие в жизни Янга в Малаге относится ко времени свержения испанской монархии и установления республики. Малага была одной из цитаделей республиканцев, и Янг, очевидно, дал ценный анализ происходивших там событий, за что 29 июня 1932 года получил благодарность от Гендерсона. Глава консульского отдела министерства иностранных дел в частном письме одобрил действия Янга и охарактеризовал его как «отличного служащего».

Из Малаги он был переведен в Швейцарию, в Базель, где исполнял обязанности консула с апреля 1934 до декабря 1939 года.

Этот город в Швейцарии имел такое же значение для британской политики, какое в свое время имел Архангельск. Во-первых, Базель находился фактически на границе между Швейцарией и Германией. В 1933 году в Германии власть захватил Гитлер. Легальные и нелегальные связи с Германией пролегали через Базель, поэтому ему отводилась особая «политическая» роль. Во-вторых, здесь находился один из самых важных финансовых учреждений военного периода — Банк международных расчетов, учрежденный в 1930 году британским, французским, итальянским, бельгийским, японским и германским центральными банками совместно с самыми крупными американскими банками Морганов. На консульство были возложены новые обязанности. В нормальных условиях оно должно было бы подчиняться британской миссий, но миссия находилась в Берне, поэтому многие вопросы приходилось решать самостоятельно.

Янгу часто приходилось заниматься делами беженцев от, нацистского режима, преимущественно евреев, которые переправлялись тайно через границу. Британское правительство, дабы не ущемить собственных интересов, установило квоту на выдачу виз. Однако у Янга было отзывчивое сердце, и он, не считаясь с ограничениями, выдал значительно больше виз, чем было положено. В докладе генерального инспектора о работе консульств министерства иностранных дел от 29 июля 1939 года отмечается, что Янг выдал полдюжины родезийских виз беженцам из Германии. Это было сделано из «добрых побуждений», однако задержка с ответом на требование британского министра представить отчет (13 января 1939 года) «свидетельствует о недостатке здравомыслия» (непроизвольный отголосок комментариев по поводу позиции Янга двадцать лет назад, но весьма естественный в период, когда британское правительство проводило свою политику умиротворения нацистов)[162].

Что подразумевалось под этим «недостатком здравомыслия», видно из одного сохранившегося письма. Некий М. Невяский занимался устройством еврейских беженцев. Спустя годы он писал вдове Янга[163]: «Многие обязаны ему своей жизнью, хотя они не знали его и никогда в глаза не видели… Все это он делал так осторожно, тихо и разумно, что в течение целых четырех лет (1934–1937) я был убежден, что он не знает и не подозревает, что происходит в его консульстве в Базеле, а ведь я бывал там почти каждый день. Лишь в 1962 году, 25 лет спустя, он написал мне в ответ на мое письмо: „Я все знал о Вашем сотрудничестве с персоналом консульства на Якобштрассе. Я знал все, но молчал. Как пацифист и антинацист я испытывал большую радость от того, что мы могли оказать помощь этим ни в чем не повинным обреченным людям“».

Деятельность Банка международных расчетов, занимавшегося, в частности, вопросами репарационной политики союзников, наложила на консульство специальные обязанности «представительства». Среди гостей на официальных приемах у Янга в эти годы бывали Монтегю Норман (Английский банк), Шахт (Дойче банк) и их коллеги, а также ведущие финансисты швейцарского банковского мира. Кроме того, в Базеле часто встречались представители таких крупных химических трестов, как Ла Рош и Гейгер (имперский химический трест). Их также приходилось время от времени принимать в доме Янга. На г-жу Янг ложилась большая часть организационных обязанностей, поэтому, писала она, в отличие от других мест назначения Янг «не был в состоянии в Базеле отложить ни одного пенни». Вновь Янг стал председателем местного Клуба английского языка, хотя он не мог уделить ему много времени.

Надо было, конечно, выполнять и обычные консульские обязанности. В этой связи представляет некоторый интерес письмо лорда Галифакса от 8 ноября 1938 года. От имени министерства иностранных дел он передавал Янгу «благодарность за составление единого реестра циркуляров министерства учреждениям консульской службы Его Величества». Было бы очень полезно пересмотреть стандартные инструкции консулам. Упомянутый выше генеральный инспектор отмечает, что даже внешний вид консульства улучшился, «потому что г-н консул Янг требует чистоты и опрятности в служебных помещениях…», а это благотворно влияет на стиль «работы персонала консульства». Янг «поддерживает связи с банкирами и руководителями промышленности», — утверждает инспектор. Г-жа Янг обладает «более жизнерадостным характером, чем ее муж, и она, очевидно, пользуется успехом в обществе».

Однако он сделал вывод, что Янг «более не соответствует должности на этом пограничном посту». Можно понять такое мнение. Уже в 1936 году, как писала его жена, Янг пришел к убеждению, что приближается вторая мировая война. Он перестал даже изредка ездить через границу в Германию. Янг был также уверен в том, что Болгария при ее теперешних правителях займет в войне сторону Германии и что он, следовательно, не сможет, как он надеялся, удалиться от дел, когда придет время, на свою маленькую виллу в Варне. Поскольку Янгу Полагался шестимесячный отпуск за время работы в Базеле, он использовал его для посещения Южной Африки. Там у него были друзья. Он отправился туда, чтобы найти какое-нибудь подходящее место, куда бы он мог приехать до того, как разразится война. Янг дал 100 фунтов стерлингов своей жене, чтобы она съездила в Европу и навестила своих многочисленных родственников — русских эмигрантов, поскольку другой возможности для этого могло и не представиться, в случае если начнется война или если Янги уедут в Южную Африку. Все чаще его стали охватывать пессимистические настроения. Инспектор, например, писал: «Я нашел г-на Янга в состоянии крайней нервной депрессии, страдающим от бессонницы и меланхолии. Местный врач поставил его недомоганию следующий диагноз — циркулярная депрессия. Поскольку г-н Янг, казалось, потерял самообладание и способность принимать решения, моей первой заботой было убедить его взять отпуск. Он уехал в отпуск в Южную Францию в начале этого месяца на четыре недели».

Косвенный намек на причину его депрессии содержится в письме Янга в министерство иностранных дел от 14 сентября 1939 года. Министерство сообщило ему о том, что имеется возможность его перевода на пост генерального консула в Луанду. Янг написал, что он готов отправиться туда, однако хотел бы предварительно использовать остаток своего отпуска. «С окончанием умиротворения[164] я как бы возродился и чувствую себя способным не только отстоять „форт“ до прихода подмоги, но также при наличии соответствующего персонала довести эту работу до успешного завершения, по крайней мере не хуже, чем какой-нибудь новичок». За этим следовал абзац, который в обстановке господствующей враждебности к СССР вполне мог бы показаться опасным рецидивом «причуд» Янга, свойственных ему в прошлом. «Теперь, когда осложнения в отношениях с Россией периода 1918–1919 годов сгладились, почему бы не забыть прошлое[165] и не соединить действенность с великодушием?»[166]

Вновь в своем отношении к СССР Янг проявил значительно большую прозорливость, чем многие его современники. Реакция на его письмо была весьма сдержанной: «Мы не можем принимать во внимание чувства г-на Янга». В соответствии с этим он получил в октябре предложение поработать в Луанде, «в Южной Африке, куда вы намереваетесь удалиться после отставки». В декабре 1939 года Янги отправились из Базеля в Англию. В Луанду они прибыли в мае 1940 года. Там у них была удобная резиденция, но у Янга вначале не было вице-консула. Поэтому в течение нескольких месяцев его жена вынуждена была помогать ему «разбирать шифрованные телеграммы, часто до 2 часов ночи».

27 декабря 1940 года Янг ушел в отставку. Он покинул Луанду и направился в Кейптаун. Пять месяцев спустя чета Янгов поселилась в Сомерсет-Уэсте — маленьком, уютном городке, в котором преобладало английское население. Сомерсет-Уэст находился примерно в пяти милях от моря, в сельской местности, между предгорьями двух горных хребтов.

1917 года Советское правительство выступило с важной инициативой — заключить перемирие на всех фронтах и начать переговоры о мире. Страны Антанты не откликнулись на это предложение, но Германия и ее союзники, испытывавшие все большие трудности, пошли на переговоры.

Причина молчания стран Антанты заключается в дом, что империалисты Англии, Франции, США, Японии рассчитывали задушить Советскую власть в России в самом зародыше. Они стремились изолировать Советскую республику, лишить ее продовольственных и сырьевых ресурсов. Монархисты, буржуазные националисты, представители мелкобуржуазных партий, маскировавшие свою деятельность «социалистическим флагом», стягивали свои силы на окраинах, в национальных районах, откуда они, опираясь на помощь интервентов, рассчитывали двинуться против Советской власти. Подняли мятежи казачьи атаманы: Каледин на Дону, Дутов на Урале и Семенов на Дальнем Востоке. Контрреволюционную деятельность развернули националистические правительства и группы на Украине, в Молдавии, в Закавказье и в Средней Азии. Например, созданная еще до Октября, в период пребывания у власти Временного буржуазного правительства, украинская националистическая Центральная рада, опираясь на поддержку как Антанты, так и держав Центральной Европы и при прямом пособничестве русских контрреволюционеров, активно боролась за сохранение буржуазного строя. Через Украину на Дон и Кубань стекались силы контрреволюции. На деньги Антанты там происходило формирование Добровольческой армии под крылом бежавших сюда генералов Корнилова и Алексеева.