Антон Фарб - Авадон

• Название: Авадон
• Автор: Антон Фарб
• Жанр: Детективная фантастика

«Авадон» формально – это детектив. Частный детектив начинает расследование, которое выведет его на самые верхи местного мира, на него будут давить могущественные государственные организации, соперничающие между собой, а он будет стремиться спасти вполне конкретного человека. Правда, это выяснится не сразу, в начале ему дадут задание найти документы на один аппарат, или сам аппарат. Мир – близкий к нашему годов сороковых двадцатого века. (Нашли даже определение – «дизельпанк», по аналогии с привычным уже «паропанком»). Фантастическая составляющая – город Авадон лежит на краю Бездны. Бездна – это нечто, что не имеет дна в самом прямом смысле этого слова, и никто не знает, что там внизу. Время от времени в Бездне возникают Штормы. На город спускаются некие эманация, поля или что-то в таком духе, что просто сводит горожан с ума. И практической защиты от этого нет. Но горожане привыкли, существует даже шкала штормов, что-то вроде нашей шкалы штормов на море или шкалы землетрясений. Соседство с Бездной порождает и свои религиозные и мифические представления. В общем, Бездна и организует мир произведения.

---

- Это из-за Шторма?

- Может быть. А может быть, и нет. Он ведь исчез до того... Если хотите знать мое мнение, то я предполагаю, что инженер испытал на себе свой аппарат.

- Каков принцип действия аппарата?

- Я же говорил - не имею даже малейшего представления. У Петерсена был лаборант, то ли Завадски, то ли Залимски... можете попытаться спросить у него.

- Он ничего не знает, - покачал головой Лимек.

- Это он вам сказал? - хитро усмехнулся Меерс. - Ну-ну... Этот паренек был правой рукой Петерсена.

Сучонок, подумал Лимек. Провел меня, как мальчишку.

- Мне только известно, - продолжил Меерс, - что аппарат Петерсена - в конечном варианте - давал оператору полную власть над эмоциями подопытного, как в биохимическом, так и в нейронном аспекте. Аппарат позволял контролировать страхи, радости, надежды в общем-то неограниченного числа людей, лишь бы хватило электроэнергии и мощности излучателя. Собственно, за этим он, очевидно, и понадобился Ксавье и Валлендорфу. Правда, у Персиваля возникли определенные сложности в эксплуатации аппарата...

- Кто такой Абель? - напрямик спросил Лимек.

При звуке этого имени Петерсен резко вскинул голову, но тут же, впрочем, уронил ее обратно. В широком вороте свитера, над выпирающей ключицей, запульсировала синяя жилка.

- Вы и про него знаете? - удивился доктор Меерс. - Боюсь, на этот вопрос вам сможет ответить только сам Персиваль. Он очень ревностно хранил инкогнито своего... как же он его называл... ах да, резонатора. Мы с Фостом по очереди забирали мальчонку из приюта, передавали его Петерсену, а вечером возвращали обратно. Что он с ним делал, как он вообще его нашел - понятия не имею. Знаю только то, что без этого Абеля аппарат Петерсена не работал. И, по всей видимости, работать больше не будет никогда...

В комнате - маленькой, душной, пропитанной вонью параши, за велеречивыми разглагольствованиями Меерса Лимек неожиданно уловил странный тихий гул, похожий на гудение трансформатора. Вслушиваясь, сыщик обвел взглядом помещение в поисках источника звука... и остановился на инженере. Последние пару минут Петерсен очень тихо и монотонно то ли выл, то ли стонал; по подбородку его сбегала струйка слюны.

- Я забираю его, - сказал Лимек. - По поручению фельд-полковника Шварца. На следственный эксперимент.

7

Всю дорогу до Левиафании Петерсен на заднем сиденье "Шкоды" издавал звуки: шумно дышал заложенным носом, сопел, ворочался, кашлял, зевал, покряхтывал, отсмаркивался в рукав, снова ворочался, шурша одеждой... Меерс, по настоянию Лимека проводивший их до парковки (бледный, как смерть, Залески послушно пил кофе за мокрой витриной кафе), выделил инженеру болоньевый плащ на пару размеров больше, чем нужно, и вязаную шапочку, чтобы прикрыть обожженные виски.

Стояла середина дня, и спальный район Левиафания будто вымер. Лимек гнал "Шкоду" по пустым мокрым улицам, и серые панельные многоэтажки таращились на него пчелиным сотами темных окон. Петерсена нашли на самой окраине Левиафании - огромном пустыре, раскинувшемся на обочине Фабричного проспекта. Пустырь, поросший колючкой и бурьяном, разметили на ровные квадраты под новостройки, и посреди этих квадратов уже разбили детскую площадку с пустой песочницей, горкой из черного сырого дерева и ржавыми качелями. На горизонте виднелось летное поле дирижаблей, а чуть левее горели огни боен и оранжерей Продкомбината...

Дождик разошелся не на шутку, размыв глинистую почву пустыря в полужидкую грязь, и Лимек из опасения завязнуть остановил "Шкоду" на обочине проспекта. Сыщик выключил двигатель, и Петерсен сразу притих, вжавшись в сиденье. Слышно было только, как дворники елозят по стеклу.

Найди ребенка, сказала Камилла. Это очень важно.

- Пошли, - Лимек обернулся к Петерсену. Тот никак не отреагировал, и тогда сыщик выбрался из машины первым. Ссутулив плечи и подняв воротник тужурки, чтобы спастись от холодных капель дождя, Лимек обогнул "Шкоду" сзади, открыл дверцу и за шиворот выволок Петерсена наружу.

- Пошли! - рявкнул сыщик, сопроводив команду пинком. Петерсен слепо, как зомби, побрел вперед; Лимек, сунув руки в карманы, двинулся следом.

Вблизи детская площадка производила еще более убогое впечатление, чем издалека. Качели проржавели насквозь и покосились; у горки были сломаны ступеньки. В песочнице валялся полусгнивший труп крысы. А между горкой и песочницей была вырыта яма неправильной формы, окруженная навалами жирной глины. Дно ямы скрывала бурая жижа.

- Значит, так, - сказал Лимек, машинально вытаскивая сигарету. Он размял ее в пальцах (сигарета тут же намокла), скомкал в кулаке и бросил в яму. - Сейчас я буду спрашивать, а ты будешь отвечать. Если соврешь мне, или будешь изображать идиота, останешься в этой яме навсегда. Понятно?

Петерсен, нелепый в светлом плаще и черной шапочке, стоял, чуть сгорбившись, и смотрел прямо перед собой. Лимек попытался поймать его взгляд.

- Мне надоело, что меня все держат за болвана, - прошипел сыщик. - Ксавье, Залески, Шварц, Меерс... Теперь еще и ты!.. - Лимек выдержал паузу и продолжил вкрадчиво. - Тебе я мог бы поверить. Если бы не одно "но". Там, в психушке, ты отреагировал на имя Абель. Помнишь?

В ответ Петерсен закрыл глаза. Сыщик схватил его за лацканы и встряхнул так, что голова инженера мотнулась на тонкой шее.

- Кто такой Абель?! - рявкнул Лимек. - Отвечай, быстро! Ну?!!

Петерсен отвернулся, и тогда Лимек ударил его открытой ладонью, наотмашь, со всей злостью и страхом, накопившимися за последнюю неделю. Брызнула кровь из разбитых губ, ноги инженера подкосились, и он начал съезжать вниз, в яму, в грязь. Лимек попытался его выдернуть, но размокшая земля под ногами отвалилась целым пластом, и оба рухнули в бурую жижу.

Это стало последней соломинкой, переломившей хребет терпению Лимека.

- Кто! Такой!! Абель!!! - разъяренно заорал промокший до нитки Лимек, встряхивая Петерсена и с головой погружая инженера в воду. Петерсен оказался на удивление легким, будто мокрый плащ весил больше хозяина.

Потом Лимек пытался вспомнить, сколько он так орал и топил Петерсена в этой могиле: минуту? две? или полчаса?.. Лимек пришел в себя от холода. Дождь, превратившийся в ливень, изо всех сил барабанил по голове, по плечам сыщика, по поверхности воды, взбивая ее в мутное, словно бы кипящее месиво. Петерсен хрипел, придавленный коленом, и жадно ловил воздух разбитым носом и ртом. Лимек сполз с инженера и сел прямо в ледяную жижу, привалившись спиной к стене ямы. Петерсен перевернулся на живот, и его тут же вырвало.

- Кто такой Абель... - сорванными связками просипел Лимек. - Кто... такой... Абель...

- Это его сын, - сказал знакомый голос откуда-то сверху.

Ленц (а это был Ленц) стоял на самом краю могилы, безупречно элегантный в светлом плаще английского фасона, с раскрытым зонтиком в левой руке. Острые носы его лакированных штиблет были измазаны рыжей грязью.

- Вылезайте, Лимек, - Ленц протянул сыщику руку в лайковой перчатке. - Хватит барахтаться в этом дерьме.

С помощью Ленца сыщик выкарабкался из ямы, а потом они вдвоем вытащили Петерсена. Избитый и наглотавшийся жижи инженер скрючился прямо на земле, жалобно поскуливая.

- Сын? - переспросил Лимек, вытирая с лица грязную воду.

- Ну, или внук, - сказал Ленц, цинично усмехнувшись. - Это как посмотреть...

Ленц был ниже сыщика на полголовы, но умудрялся глядеть на него свысока. Может быть, благодаря тому, что Лимек вымок и вымазался, а Ленц оставался все тем же зализанным блондинчиком.

- Наш гениальный изобретатель прижил ребенка с собственной дочерью. Когда его жена об этом узнала, она покончила с собой, а дочь пришлось запереть в психушку, чтобы она не прыгнула в Бездну следом за мамашей. Ну, а Петерсен... Петерсен решил проблему сугубо инженерным способом. Построил волновой очиститель совести. С интересными побочными свойствами... Впрочем, полагаю, эту часть истории вам уже поведал доктор Меерс. Не правда ли?

Найди ребенка, опять вспомнил Лимек. Это очень важно.

- Где он? - спросил сыщик. - Где Абель?

- Мы не знаем, - покачал головой Ленц. - Инженер забрал его из приюта прямо перед своей эскападой с Фостом.

- Чем? - не понял Лимек.

- Ах да, вы же не в курсе, - поморщился Ленц. - Когда до нашего Персиваля дошло, на что способен созданный им аппарат - он испытал его на собственной дочери, старый мерзавец - он позвонил профессору Фосту и пригласил его на "первый запуск машины" на Фабрике. Профессор ему поверил... Этот гад, - Ленц ткнул Петерсена остроносой штиблетой, - забрал ребенка из приюта и где-то его спрятал. Потом он убил Фоста, надел на него свой магистерский перстень и обезобразил труп, взорвав батарею. Где Петерсен пропадал следующие четыре дня - мы не знаем.

- Мы? Кто это - мы?

- Мы - алхимики, - с гордостью сказал Ленц. С его зонтика лились струи воды на Петерсена. - Нам уметь вовремя менять покровителя, Лимек, это тонкое искусство... Профессор Фост был в двух шагах от решения той же проблемы, над которой работал Петерсен, но совершенно иными способами. В двух шагах, Лимек, от создания вакцины, когда он его убил!