Антон Фарб - Авадон

• Название: Авадон
• Автор: Антон Фарб
• Жанр: Детективная фантастика

«Авадон» формально – это детектив. Частный детектив начинает расследование, которое выведет его на самые верхи местного мира, на него будут давить могущественные государственные организации, соперничающие между собой, а он будет стремиться спасти вполне конкретного человека. Правда, это выяснится не сразу, в начале ему дадут задание найти документы на один аппарат, или сам аппарат. Мир – близкий к нашему годов сороковых двадцатого века. (Нашли даже определение – «дизельпанк», по аналогии с привычным уже «паропанком»). Фантастическая составляющая – город Авадон лежит на краю Бездны. Бездна – это нечто, что не имеет дна в самом прямом смысле этого слова, и никто не знает, что там внизу. Время от времени в Бездне возникают Штормы. На город спускаются некие эманация, поля или что-то в таком духе, что просто сводит горожан с ума. И практической защиты от этого нет. Но горожане привыкли, существует даже шкала штормов, что-то вроде нашей шкалы штормов на море или шкалы землетрясений. Соседство с Бездной порождает и свои религиозные и мифические представления. В общем, Бездна и организует мир произведения.

---

- А при чем тут Петерсен? - не выдержал Лимек, но Меерс его проигнорировал.

- В нас с детства вбивали две простые и взаимодополняющие истины. Во-первых, не бывает наказания без греха. Во-вторых, наказание неизбежно. Забавный силлогизм, не правда ли? Ведь из него следует, что и грех неизбежен! Постоянно ожидая кары за грех, будь то смерть и последующий адский огонь, или очередной Шторм, который вывернет твою душу наизнанку и вытрет об нее ноги, человек автоматически становится грешен. Зачем жить праведно, если наказание неизбежно? Да, можно не совершать греховных и аморальных поступков, но нельзя их не желать - нельзя избавиться от своего животного начала, от своего Ид... А желать - так же наказуемо, как делать. Неизбежно...

- Может, хватит фрейдизма на сегодня? - уже совершенно по-хамски заявил сыщик. - Какое отношение вся эта бредятина имеет к Петерсену и трискелям?

Меерс хихикнул.

- Самое непосредственное, мой эрудированный, но невоспитанный друг! Самое что ни на есть непосредственное... Видите ли, господин Лимек, Персиваль с детства верил в Авалон. В место, где нет даже понятия наказания, потому что нет понятия греха! В утерянный рай человечества... И он был не одинок в своей вере.

Доктор замолчал и промокнул лоб платком, после чего продолжил.

- Стыдно признаться, но начало всей этой дурацкой истории положил я... Много лет назад у меня был один студент, подающий большие надежды юноша по имени Симон Фост. Должен отметить, что надежды юноша оправдал: к тридцати годам Фост написал десяток трудов о влиянии алкалоидов на мозг человека, в тридцать два - возглавил проект "Чейлас", а в тридцать пять получил звание профессора и пост директора Алхимической лаборатории. Блестящий образец стремительной научной карьеры. Если бы не одно "но"... В свое время я имел неосторожность рассказать Симону легенду об Авалоне, острове без греха и без кары. Кто бы мог подумать, что красивая сказка так западет в его душу... Симон пришел ко мне в сорок первом. Он привел с собой талантливого и - это уж как положено! - подающего большие надежды молодого человека. Протеже Симона был, что меня удивило, по профессии инженером-радиоэлектронщиком...

Прервав монолог, Меерс поглядел на карманные часы и сложил губы удивленным "о".

- Однако, не продолжить ли нам...

Он двинулся чуть неуверенной походкой вперед. Лимек зашагал следом. За дверью был еще один шизофренически-веселенький коридор, но Меерс быстро свернул в темный чулан, оказавшийся вовсе не чуланом, а дном башенки с винтовой лестницей из кованого металла.

- Нам наверх, - обреченным тоном предупредил Меерс и принялся карабкаться по винтовой лестнице, продолжая говорить: - Фамилия инженера, как вы, наверное, уже догадались, была Петерсен. Они с Симоном пришли ко мне с безумной идеей. Они собирались построить машину, которая сможет останавливать Шторма. Они замыслили победить Бездну с помощью радиоэлектроники и алхимии. Для полноты картины им не хватало только старого психиатра с его древними легендами и немодным нынче фрейдизмом... Надо ли говорить, что я сразу согласился?

Лестница вывела доктора и сыщика в тесный проход, заставленный разобранными койками. За ним была совсем уж крошечная комнатка со столом, стулом и обшитой железом дверью. На стуле дремал санитар, внешность которого заставляла усомниться в теории полного вымирания неандертальцев.

- Эй!- прищелкнул пальцами Меерс. - Любезнейший!

Санитар встрепенулся и вскочил, едва не опрокинув стол.

- Можете идти. Мы здесь побудем некоторое время.

Когда санитар вышел, Лимек показал на железную дверь и спросил:

- Петерсен там?

- Никогда не перебивайте пожилого человека, - поморщился Меерс. - Во-первых, это невежливо, а во-вторых, он может потерять мысль. Да, Петерсен там, но он спит, и в ближайшие, - Меерс щелкнул крышкой часов, - минут пять его не разбудит даже двенадцатибальный Шторм. Так вот, о чем это я?

- О машине Петерсена.

- Ах да... Только не спрашивайте меня о принципе ее действия - я ни бельмеса не смыслю в физике, знаю только, что это определенного рода излучатель... Из нас троих - меня, Симона и Персиваля - получилась неплохая команда. Симон добывал опытный материал, Персиваль проводил эксперименты, ну, а я утилизировал, так сказать, отходы производства...

- Что за материал?

- Люди, мой юный друг, людишечки - те самые, ради которых все и затевалось... Но на определенном этапе исследований мы начали испытывать финансовые затруднения. Нам пришлось искать... гм, альтернативные источники средств. Тут пригодились мои старые связи. Генерал Отто Валлендорф, мой бывший пациент, и фабрикант Ламар Ксавье, до недавнего времени регулярно посещавший мои сеансы психотерапии, заинтересовались нашей работой. Они были большие придумщики, эти генерал и фабрикант... Они были - конспираторы! Эти два карманных заговорщика задумали свалить канцлера Куртца, и почему-то решили, что аппарат Петерсена им в этом поможет... Нам было наплевать.

- Вы не боитесь все это мне рассказывать? - не выдержал Лимек.

- Боюсь? - удивился доктор. - Кого? Вас? Или фельд-полковника Шварца?! - Меерс совершенно искренне рассмеялся. - Все персонажи этой истории уже мертвы, Лимек! Симон исчез неделю назад, Валлендорф сгинул во время последнего Шторма, Ксавье, скорее всего, угробили трискели... Остались только я и Петерсен. Меня уже трудно чем-то испугать, ну, а Петерсен... - Меерс опять взглянул на часы. - Впрочем, на то, что осталось от Петерсена, можете полюбоваться сами.

С этими словами Меерс вытащил из кармана длинный и замысловатый ключ старинной работы и отомкнул железную дверь.

6

Стены, обитые войлочными матами; лампочка в зарешеченном колпаке на витом проводе; тонкий полосатый матрас в рыжих пятнах; узенькое окошко под самым потолком, прорубленное в толще стены; параша в углу; перевернутая латунная миска валяется на полу; куча лохмотьев...

Где-то так Лимек себе все и представлял. Меерс щелкнул выключателем, и вместе с тусклой лампочкой сработала противно-гундосая сирена. Куча лохмотьев встрепенулась, на миг явив лысую шишковатую голову, которая тут же втянулась обратно, а потом попыталась поплотнее вжаться в стену.

- Подъем! - скорее взвизгнул, чем крикнул Меерс. - Быссстро!

Лохмотья пришли в движение, начав сложную многоступенчатую процедуру вставания. Ветхое одеяло сползло на пол. Под ним прятался очень худой и нескладный человек, одетый в широкие и короткие штаны и драный свитер. Придерживаясь рукой за стенку, человек сперва встал на колени, потом странно изогнул спину, оттолкнулся второй рукой и рывком поднялся, с трудом удерживая равновесие.

- Господин Лимек, разрешите представить вам инженера Персиваля Петерсена, - произнес доктор брезгливо.

У Петерсена (Лимеку вдруг дошло, что он ни разу не видел его - ни в досье, ни в доме инженера не нашлось ни одной фотографии) была большая, обритая наголо голова неправильной формы и узкое, почти треугольное лицо с острым подбородком. Лицо и голову сейчас покрывала густая поросль щетины с пятнами седины. Глаза - огромные, темные, глубоко запавшие, были похожи на два нефтяных пятна, подернутых мутной пленкой. На висках виднелись свежие ожоги от электродов.

- Таким его нашли три дня назад, сразу после Шторма, - сообщил Меерс. - В Левиафании, на детской площадке. В яме глубиной около метра. Судя по грязи под ногтями, он сам вырыл себе могилу...

- Что с ним?

Меерс пожал плечами.

- Кто знает?.. Он был абсолютно невменяем, не обращал внимания на окружающий мир, периодически плакал, иногда смеялся. По настоянию полковника Шварца к пациенту применили электрошоковую терапию, но, как видите, безрезультатно. Последние два дня мы держим его на медикаментах - у пациента абстинентный синдром вследствие давней опиумной зависимости... Вообще, симптомы напоминают тяжелую форму аутизма. Реагирует только на резкие команды и болевые импульсы.

- Это из-за Шторма?

- Может быть. А может быть, и нет. Он ведь исчез до того... Если хотите знать мое мнение, то я предполагаю, что инженер испытал на себе свой аппарат.

- Каков принцип действия аппарата?

- Я же говорил - не имею даже малейшего представления. У Петерсена был лаборант, то ли Завадски, то ли Залимски... можете попытаться спросить у него.

- Он ничего не знает, - покачал головой Лимек.

- Это он вам сказал? - хитро усмехнулся Меерс. - Ну-ну... Этот паренек был правой рукой Петерсена.

Сучонок, подумал Лимек. Провел меня, как мальчишку.

- Мне только известно, - продолжил Меерс, - что аппарат Петерсена - в конечном варианте - давал оператору полную власть над эмоциями подопытного, как в биохимическом, так и в нейронном аспекте. Аппарат позволял контролировать страхи, радости, надежды в общем-то неограниченного числа людей, лишь бы хватило электроэнергии и мощности излучателя. Собственно, за этим он, очевидно, и понадобился Ксавье и Валлендорфу. Правда, у Персиваля возникли определенные сложности в эксплуатации аппарата...