Антон Фарб - Авадон

• Название: Авадон
• Автор: Антон Фарб
• Жанр: Детективная фантастика

«Авадон» формально – это детектив. Частный детектив начинает расследование, которое выведет его на самые верхи местного мира, на него будут давить могущественные государственные организации, соперничающие между собой, а он будет стремиться спасти вполне конкретного человека. Правда, это выяснится не сразу, в начале ему дадут задание найти документы на один аппарат, или сам аппарат. Мир – близкий к нашему годов сороковых двадцатого века. (Нашли даже определение – «дизельпанк», по аналогии с привычным уже «паропанком»). Фантастическая составляющая – город Авадон лежит на краю Бездны. Бездна – это нечто, что не имеет дна в самом прямом смысле этого слова, и никто не знает, что там внизу. Время от времени в Бездне возникают Штормы. На город спускаются некие эманация, поля или что-то в таком духе, что просто сводит горожан с ума. И практической защиты от этого нет. Но горожане привыкли, существует даже шкала штормов, что-то вроде нашей шкалы штормов на море или шкалы землетрясений. Соседство с Бездной порождает и свои религиозные и мифические представления. В общем, Бездна и организует мир произведения.

---

Чуть больше десяти месяцев назад в журнал было занесено: "Передал чертежи мастеру-наладчику Мёллеру для создания опытного образца", а ниже красовалась корявая роспись "Чертежи получил. А.Мёллер". Тут Лимек вспомнил, где он видел этот каллиграфически правильный почерк, которым был заполнен журнал. На обложке картонной папки с тесемками в квартире Мёллера, вот где. "Проект "Авалон". Красиво, черт возьми. И, видимо, очень секретно, если инженер вел всю сопроводительную документацию собственноручно.

После этого записи стали появляться реже, где-то два-три раза в месяц, и окончательно утратили всякую доступность для понимания простым смертным. Лимек улавливал только отдельные фразы вроде "перебоев с электропитанием", "экранирующих свойств металлической сетки", начисто пропуская всякие "фазисные переходы магнитных полей" и "преобразования частот волновых процессов". С мая прошлого года довольно часто упоминался "аппарат" и появились ссылки на "поставки экспериментального материала от Ф."

Частота заполнения журнала начала возрастать в августе, а пятого ноября через всю страницу было торжественно выведено черной тушью: "Успех! Первое полевое испытание прошло удачно"

С этого момента Петерсен делал записи ежедневно, а порой - и два раза в день. Правда, повторить успех ему не удавалось: все время упоминались неблагополучные факторы, невозможность повторить условия удачного эксперимента, трудность вычисления помех. Череда неудач продолжалась почти до Рождества. Почерк Петерсена к этому времени утратил каллиграфичность, стал быстрым и неопрятным. Кое-где на полях встречались кляксы.

В Сочельник Петерсен написал (почему-то наискось): "Изл. усил. когда объект наход. под вл. наркотиков?!?!", а уже следующим утром добавил химическим карандашом: "Провести испытания в Ашмедае".

Комментарий от первого января: "Предположение ошибочно. Надо повторить эксперимент с теми же исходными данными. Ключевой элемент - А!"

С Нового года книжица в коленкоровом переплете из журнала наблюдений превратилась в личный дневник Петерсена. Записи стали носить более личный характер, в них появилось еще больше сокращений. Чаще других встречались буквы Ф, М и А. "На встрече с Ф. и М. рассказал им про А. Встретили скептически". "Попросил денег у Фабриканта для Ф. Отказал. Пришлось обратиться к Генералу". "Не смог сегодня взять А. День впустую".

Лимек предположил, что А - это Альбина, но десятого февраля, на странице, забрызганной кровью, было записано дрожащей рукой: "На тридцать шестой минуте эксперимента у Абеля началось сильнейшее носовое кровотечение. Остановить самостоятельно не смог. Пришлось вызывать Меерса. Он в шоке от потенциальных результатов".

Итак, опять загадочный Абель. Лимек оторвался от чтения, нащупал чашку с кофе, поднес ко рту, но вовремя остановился - в ней плавал окурок. Когда Лимек его там загасил, он не помнил. Пепельница переполнилась, рядом валялась пустая и смятая пачка из-под сигарет. Под потолком висело облако дыма. Во рту горчило.

Лимек отставил чашку и нажал на кнопку интеркома.

- Абби, зайдите ко мне, пожалуйста.

Секретарша появилась с колбой от кофеварки в руках и приклеенной гримаской бодрости на лице.

- Еще кофе, шеф? Интересно, откуда у нее этот засос? - подумал Лимек и сказал:

- Нет. Надо поработать.

Абби поставила колбу на стол и с готовностью вытащила блокнот. Похоже, она, как и Лимек, считала трудотерапию лучшим средством после Шторма.

- Приют на площади Искупления в Вааль-Зее. Главная смотрительница - Сивилла Гельрод, судимая, но шантажировать бессмысленно, а подкупать дорого. Лучше работать через канцелярию. Мне нужны метрические записи обо всех детях мужского пола по имени Абель, попадавших в приют за последние... ну, скажем, лет десять. И списки людей, претендовавших на усыновление. Вот двести талеров на расходы. Результат нужен завтра, желательно до полудня. Еще мне нужно...

- Побриться, помыться и почистить зубы, - перебила Абби. - И поспать часов десять. Шеф, на вас лица нет, - заботливо добавила она.

Лимек скорчил свирепую физиономию, но возразить тут было нечего: его действительно вырубало от усталости.

- Все, свободна, - бросил он и взмахнул рукой.

Когда Абби вышла, Лимек встал, засунул журнал в карман и присел на корточки перед баром. Под запасами спиртного прятался маленький стальной сейф с кодовым замком и никелированным замком. Комбинацией была дата рождения Камиллы.

Из сейфа Лимек вытащил старый полицейский револьвер с коротким стволом и коробку патронов. Протерев куском ветоши оружие от лишней смазки, Лимек пару раз провернул барабан, пощелкал курком, зарядил револьвер и определил его во внутренний карман пиджака. Пусть теперь попробуют, подумал он.

По дороге домой он выбросил кастет в мусорный бак.

5

Он проснулся с металлическим привкусом во рту и тяжестью в затылке. В комнате царил полумрак из-за задернутых штор, и непонятно было, какое время суток. Из всех чувств в теле сыщика осталась только тупая ноющая боль в каждой клеточке.

На часах - полдевятого. Утра или вечера? Лимек вернулся около шести вечера и сразу рухнул на диван. Проспал он всю ночь или только два с половиной часа? Сыщик сполз с дивана, подошел к окну и отдернул штору. Определиться со временем суток это не помогло: за окном был серый и промозглый сумрак. Но тут задрожала эстакада надземки, а так как поезда прекращали движение в восемь вечера, выходит, это был утренний поезд.

Итак, Лимек рано лег и долго спал, но сон не принес желаемого облегчения. Раздеться Лимек забыл, одежда смялась и пропиталась потом. Все тело ломило и требовало отдыха. Денька этак на три. Со здоровым и крепким сном, турецкими банями, массажистками, сытными обедами в "Маджестике" и хорошими сигарами на десерт. Но Лимек, пока не закрыл дело и не отчитался о результатах перед Ксавье, мог предложить организму только горячий душ, кофе и яичницу. Как надеялся сыщик, завершение было уже не за горами. По большому счету, осталось уяснить некоторые детали - а уж аппарат пусть ищут сами, наперегонки с трискелями. Тут я пас.

Лимек разжег огонь в титане и залез под душ. Теплый дождик ласково барабанил по подставленному затылку, смывая пот, грязь и страх последних дней. К черту, подумал сыщик. Надо урвать с Ксавье сколько получится, и выходить из игры. Пусть Коверкотовый бегает по крышам и палит из револьвера.

Побрившись и почистив зубы, Лимек надел свежую рубашку и темно-синие брюки. Двубортный пиджак от того же парадного костюма Лимек терпеть не мог, но повседневный был, во-первых, серый, что никак не сочеталось с брюками, а во-вторых, слишком грязный, чтобы идти в нем в Управление. Лимек переложил в карманы дневник и револьвер, повесил пиджак на спинку стула, поставил чайник, разбил на сковородку пару яиц и, чтобы занять руки - курить хотелось зверски, но сигареты он, конечно же, забыл вчера купить - натер гуталином ботинки.

Лимек наливал себе кофе, когда заметил, что флажок на приемнике пневмопочты торчит вверх. Там оказался не один, а целых два патрона. В первом - короткая записка от Гастона: "Выяснил про Коверкотового. В час на углу Фокалора и Семи Праведников. Готовь деньжата!" Место это было в двух шагах от площади Авернуса, и Лимек решил встретиться с журналистом после Ксавье. Тем более, что Коверкотовый, которому Лимек успел сломать челюсть, уже мало его интересовал. Но заплатить Гастону придется, обещания надо выполнять, хорошие информаторы на дороге не валяются...

Во втором тубусе был отпечатанный на машинке отчет Абби о том, как она провела вчерашний вечер.

Опуская драматическую историю попытки соблазнения (неудачной), попытки подкупа (удачной) охранника приюта (пятьдесят талеров), и методологию поиска метрик в архивах при свете потайного фонарика, из отчета можно Лимек почерпнул следующую информацию.

Мальчика по имени Абель Унтерслак отдали в приют январе сорок седьмого. На его усыновление в течение последнего года претендовали инженер Персиваль Петерсен, профессор Симон Фост, доктор Криспин Меерс. Все трое забирали ребенка из приюта по очереди, последние два месяца - практически ежедневно.

И это не походило на действия троицы старых развратников. Скорее, на работу над длительным экспериментом.

Абель Унтерслак. Внебрачный сын? Определенно. Только чей? Альбины или Марианны Петерсен? Они обе пострадали от Большого Шторма - Марианна покончила с собой, а Альбина на три угода попала в Азилум, в заботливые руки доктора Криспина Меерса.

Ну что ж, подумал Лимек, начнем с Альбины.

6

В доме инженера Петерсена на Терапевтическом бульваре была закрыта не только входная дверь, но и все ставни на первом этаже. Лимек покачался с носка на пятку, еще раз надавил на кнопку дверного звонка и развернулся. Или Альбина не пережила Шторм, став еще одним неопознанным трупом, сожженным вчера в крематории, или... тут вариантов открывалось много: арестована трискелями, заступила на работу в "Шебу", ударилась в бега...