Юрий Виноградов - Хроника расстрелянных островов

• Название: Хроника расстрелянных островов
• Автор: Юрий Виноградов
• Издательство: Воениздат
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 1979

Хроника посвящена защитникам островов Моонзундского архипелага на Балтике, которые четыре первых трудных месяца Великой Отечественной войны мужественно сражались на дальних подступах к Ленинграду.

Автор на документальном материале воскрешает имена многих безвестных героев — защитников Прибалтики и Ленинграда.

---

По пути Катаев завернул в центральный артиллерийский погреб, где хранились основные боеприпасы. Старшина погреба сержант Попов пересчитывал оставшиеся снаряды и заряды.

— Много еще осталось снарядов? — поинтересовался Катаев.

— Мало, товарищ старший лейтенант! Уже меньше половины…

— Если и эти израсходуем с пользой, считайте, задачу мы выполнили.

Зазвенел батарейный колокол. Катаев, прыгая через воронки, побежал обратно на командный пункт. Запыхавшись, он влетел по отвесному трапу в боевую рубку.

— Дальномер, доложите обстановку!

— Десантные суда отвалили от Саремы. Идут на пристань Сыру, — ответили с дальномера.

Катаев приник к окулярам визира. Действительно, от темного берега Саремы, отчетливо выделявшегося на белом фоне облаков, отходило множество судов, направляясь через пролив. Соэла-Вяйн на Хиуму. Можно было разглядеть громоздкие самоходные баржи, катера, мотоботы, шхуны и баркасы.

— Понятно, почему нас дважды бомбила авиация, — догадался Катаев. — Думают, что от батареи уже остались одни рожки да ножки. Ладно, подходите-подходите. Встретим…

В боевую рубку ворвался возбужденный сержант Антонов:

— Немцы наступают от Эммасте на батарею, товарищ командир! Мои разведчики вернулись. Говорят, не меньше двух рот марширует на нас.

— Передайте это политруку Паршаеву. Всех на самооборону. Можно даже взять часть краснофлотцев с орудий, — распорядился Катаев.

Антонов скатился по трапу на землю и побежал в правофланговый дот старшего сержанта Рахманова, где находился и военком батареи.

Катаев снова приник к окулярам визира: флотилия десантных кораблей немцев уже подходила к середине пролива Соэла-Вяйн. Сзади нее, над берегом Саремы, вспыхивали сизые дымки — полевые батареи открыли огонь по району пристани Сыру, обрабатывая прибрежный участок высадки десанта. Заговорили орудия с крейсера и миноносцев. Катаев знал, что артиллерийский обстрел побережья скоро прекратится: противник, опасаясь поражения своих войск, вынужден будет перенести огонь в глубину Хиумы. Так оно и случилось. Едва многочисленная флотилия начала приближаться к пристани Сыру, как батареи с Саремы прекратили огонь совсем, а корабли начали стрелять по маяку Ристна, где находилась 42-я береговая батарея.

«Пора, — решил Катаев. — Ближе подпускать катера опасно».

— К бою! По десантным катерам!..

Командир батареи открыл огонь сразу же на поражение: слишком много было десантных судов, и шли они кучно.

Первые же снаряды угодили в гущу катеров, разломив один из них буквально пополам. Всплески настолько часто и густо вырастали среди флотилии, что трудно было видеть за судами результаты стрельбы. На дальномере едва успевали считать разбитые катера и баржи. Не ожидавшие такого внезапного удара катера нарушили строй. Некоторые даже повернули обратно, но остальные продолжали упорно идти к пристани, за берегом которой надеялись укрыться от губительного огня. Батарея стреляла с предельной скорострельностью. Воздух сотрясали дружные залпы дальнобойных орудий. Катаев то и дело уменьшал прицел, приближая всплески к пристани. Двум катерам удалось проскочить в бухточку, за ними устремились самоходные баржи.

— Меньше один! — скомандовал корректуру на орудия Катаев.

Снаряды вспенили воду у самого пирса. Расстояние было настолько мало, что в визир видны были обломки катеров и баржи, вместе с фонтанами воды взлетавшие в воздух. Оба катера перевернулись вверх килем. Загорелась самоходная баржа, вторая завертелась на месте.

— Вот вам, получайте сполна, — возбужденно шептал Катаев. Лицо его горело. Глаза лихорадочно блестели, руки цепко обхватили визир. — Еще один пошел на дно!

И вдруг пристань Сыру, а вместе с ней и всплески от рвущихся снарядов пропали, точно их задернуло мутной пеленой.

Катаев оторвался от визира.

— Что случилось? — спросил он телефониста, думая, что в объектив визира угодил осколок. Увидел разбитые амбразуры, и все стало понятно: пошел густой снег. Лохматые мокрые хлопья снега, медленно кружась; падали на землю и быстро таяли. Вокруг ничего не было видно — одна завеса беспрестанно движущихся вниз крупных снежинок.

Воспользовавшись снежным зарядом, десантные суда подойдут к пристани и беспрепятственно начнут высадку. Допустить этого нельзя. Хорошо, что пристань пристреляна: можно вести огонь вслепую.

Первый снежный заряд прошел довольно быстро. Стало видно даже пристань Сыру. Но потом снова повалил снег. Катаев перешел на стрельбу поорудийно: кончались снаряды, и нужно было их экономить.

Позвонил Паршаев.

— К проволочному заграждению подходит усиленная рота от Нурсте. А от Эммасте идет еще больше. Окружают нас.

— Держи тылы крепче, Иван. А с моря я их не пущу! — крикнул Катаев в трубку.

Группа немецких автоматчиков приближалась к батарее с северо-запада, от деревни Нурсте. Наблюдатель, выставленный Паршаевым, насчитал их более ста человек. Снег уже прошел, и лишь кое-где еще кружились одинокие белые хлопья. В амбразуры дота были видны десантники. Они осторожно выходили из леса, направляясь к колючей проволоке. От группы отделились несколько человек, в руках они держали саперные ножницы.

— Хотят проход расчистить в проволочном заграждении, — догадался командир дота старший сержант Рахманов.

— Пусть попробуют, — ответил Паршаев.

Он не сводил глаз с немецких саперов, которые бежали к проволочному заграждению. Вот они уже у самой проволоки, один из них приноравливается перекусить ножницами проволоку.

— Огонь! — скомандовал Паршаев.

Разом ожил притаившийся дот. Из амбразур застрекотал станковый пулемет, защелкали винтовочные выстрелы. Три немецких сапера тут же рухнули на землю, остальные побежали назад к лесу.

— Бегать они здорово умеют, — обрадовался Серебрянский.

Но радоваться было рано. Едва саперы добежали до леса, как ударили минометы. Мины рвались так часто и густо, поднимая в воздух взрыхленную землю, что скрыли из виду проволочные заграждения. Когда же обстрел прекратился, то на месте взрывов лежали выброшенные из земли столбы. В образовавшийся проход тут же с криком ринулись вражеские автоматчики. Они стреляли на ходу и бросали вперед гранаты.

— Огонь по фашистам! — крикнул Паршаев.

Дробно застучал пулемет в руках Рахманова. В амбразуре замелькали частые вспышки. Первая цепь фашистов дрогнула, залегла. Но пулемет доставал их и на земле. С задних рядов начали вскакивать и удирать в лес. Их примеру последовали, и остальные. Лишь около десятка трупов осталось на поляне.

— Дробь! — остановил Паршаев разгоряченного Рахманова. — Надо беречь патроны, — предупредил он.

Защитники дота ждали новой атаки, но немцы не выходили больше из леса.

— Никак не опомнятся, — рассмеялся довольный Рахманов. Он вынул пустую ленту, отдал краснофлотцам: — Набивайте быстрее!

Паршаева волновал левый фланг обороны батареи. Там наступало от Эммасте до батальона десантников.

— Пойду к Антонову, — сказал он. — Вижу, вы здесь и без меня справитесь. Только не горячитесь, — предупредил он командира дота. — Знаю я вас.

Он взял с собой краснофлотца, вышел из дота и, укрываясь в воронках, побежал на огневую позицию. Краснофлотец едва поспевал за ним.

— Как же тут не горячиться, когда немцы на батарею лезут! — возбужденно произнес Рахманов. — Да я их…

Серебрянский осуждающе посмотрел на друга, покачал головой.

— Старший политрук прав, — помолчав, произнес Рахманов. — Будем бить фашистов спокойненько…

Минут двадцать немцы не давали о себе знать. Краснофлотцы терялись в догадках: уж не ушли ли они совсем? И тут в стороне, правее их дота, заухали взрывы.

— Фашисты правее пошли! Гранатами проход себе расчищают! — доложил Серебрянский.

В боковую амбразуру он с трудом просматривал местность, которую вражеские десантники выбрали для нового удара. — В атаку пошли!

Рахманов понял: из дота пулемет фашистов не достанет — мешали кусты и высокие края воронок, вырытых снарядами.

— Пулемет наверх! — скомандовал он и, схватив две коробки с лентами, выбежал из дота. Серебрянский с краснофлотцем подхватили станковый пулемет и вынесли его наверх. С крыши дота весь участок был как на ладони. Метрах в двухстах видны были цепи немецких автоматчиков. Они шли во весь рост в только что проделанный гранатами новый проход в проволочном заграждении. Слева из леса высыпало десятка два автоматчиков.

— Фашисты и слева! — предупредил Серебрянский.

Рахманов покосился в сторону, торопливо продернул ленту с патронами.

— Возьми их на себя, — сказал он. — А я тех…

Серебрянский кинулся в дот, краснофлотец остался с командиром.

Рахманов навел пулемет на первую цепь. Несколько человек из цепи плюхнулись на землю, остальные залегли. Пулемет смолк. Через минуту немцы поднялись и опять ринулись на прорыв. И вновь застрочил пулемет Рахманова, не подпуская их к проходу в проволочном заграждении. Из дота вели огонь краснофлотцы во главе с Серебрянский, отжимая вторую группу автоматчиков к лесу.