Юрий Брезан - Крабат, или Преображение мира

• Название: Крабат, или Преображение мира
• Автор: Юрий Брезан
• Издательство: Прогресс
• Жанр: Современная проза
• Год: 1979

Юрий Брезан - один из наиболее известных писателей ГДР, трижды лауреат Национальной премии. Его новое произведение - итог многолетних творческих поисков - вобрало в себя богатый фольклорный и исторический материал. Роман, отмеченный антивоенной и антиимпериалистической направленностью, содержит глубокие философские раздумья писателя и является значительным событием в современной литературе ГДР.

---

По сигналу герольда шестеро кандидатов под звуки органа, игравшего в первоначальной тональности, двинулись на середину площади, где выстроились в кружок лицами к толпе, словно для хоровода наизнанку. - Под те же звуки органа они стали исполнять диковинный танец, плотным кольцом медленно и торжественно двигаясь по кругу и низко кланяясь через каждый шаг.

Тем временем выборщик Оскар Себальдус, двигаясь в том же ритме и тоже низко кланяясь через шаг, внес игральный мяч величиной с кокосовый орех в "круг нищего". Едва выборщик, положив мяч в середину круга, вышел из него, как орган смолк, странный хоровод в центре площади распался и танцоры бросились врассыпную, чтобы найти для себя круг; орган вновь заиграл, отмечая успехи каждого из них.

Взрывами хохота и злорадных рукоплесканий толпа наградила бывшего бургомистра, угодившего в "круг нищего", а ободряющие выкрики адресовались главным образом кандидату третьего округа, самому знаменитому спортсмену города, попавшему в "круг короля". Кое-кто из букмекеров под шумок еще принимал высокие ставки на этого человека, хотя после занятия кругов это запрещалось уставом.

Смех вызвал и городской казначей Фаллориан, оказавшийся в "круге императора": Фаллориан на всех семи предшествующих выборах вначале всегда занимал этот круг, а в конце неизменно скатывался в третий - "круг дворянина". Поскольку за четыре года, прошедшие со времени последних выборов, Фаллориан сильно разжирел и нажил астму, никто не верил, что он и в восьмой раз сумеет добраться до этого круга.

Опять выступил вперед герольд; он огласил "Положение о выборах", которое и так все знали наизусть, спросил, как полагалось по закону, не желает ли кто-либо опротестовать процедуру подготовки и хода выборов на данный момент, - желающих не оказалось, - назвал имена кандидатов в алфавитном порядке: Бетиус, Мунк, Ракиа, Сартори, Фаллориан, Эрасмунт - и произвел пушечный выстрел, возвещавший начало решающей игры.

В течение десяти минут воздух над площадью кипел, бурлил и клокотал от рева болельщиков, имевшихся, по-видимому, у всех кандидатов, за исключением разве что Эрасмунта, коменданта; но самыми горластыми приверженцами, вне всякого сомнения, располагали Мунк - спортсмен и Бетиус - глава гильдии мясников.

Мяч, дававший о себе знать пронзительным свистом, перелетал из конца в конец огороженного пространства, кандидаты, соблюдая правила игры, с большим рвением и хитростью боролись за круги, и, когда новый пушечный выстрел возвестил последнюю минуту матча, Мунк оказался в "круге императора", Бетиус рядом с ним в "круге короля", а Фаллориан, бывший бургомистр Ракиа и Эрасмунт почти безнадежно застряли на последних кругах. Площадь ревела и бесновалась, теперь уже только имена спортсмена и мясника гремели в воздухе. Но когда грохнул третий и последний выстрел, пригвоздивший каждого кандидата к тому месту, где он стоял, и толпа замерла затаив дыхание, а орган заиграл бравурное вступление, сменившееся затем тональностью ре мажор, выбранной Себальдусом для "круга императора", то оказалось, что последняя минута смешала все карты: в "круге императора" стоял плюгавый, неказистый и тощий Эрасмунт, бывший комендант. По уставу и обычаю он стал на четыре года бургомистром города.

Раздались аплодисменты в его честь и выкрики "долой".

Орган заиграл в тональности до мажор для "круга короля". В этом круге стоял Ракиа, прежний бургомистр и новый комендант города.

Тональность ля мажор означала "круг дворянина"; кто злым, а кто и веселым смехом встретил известие, что жирный астматик Фаллориан в конце концов добился-таки опять должности городского казначея.

Тем самым триумвират городской управы был полностью укомплектован, а игра в выборы была проведена в острой и напряженной борьбе; правда, ее исходом горожане были не совсем довольны. Но поскольку все правила были соблюдены, начиная с тайных выборов Оскара Себальдуса выборщиком, а спортсмена Мунка, мясника Бетиуса и директора гимназии Сартори кандидатами округов и кончая подготовкой и проведением решающей игры, они удовольствовались тем, что громкими рукоплесканиями еще раз выразили свои симпатии потерпевшим поражение кандидатам.

Высшее право - равные возможности для всех - было соблюдено, а что побеждает всегда достойнейший, тоже было каждому известно, и, значит, торговец Фаллориан, хлебозаводчик Ракиа и владелец мебельной фабрики Эрасмунт оказались достойнейшими, и было бы в высшей степени неразумно и вредно для всех, если бы вдруг к власти пришли менее достойные.

Теперь горожане столпились вокруг букмекеров. Выигрыши были невелики, поскольку большинство участников заранее сделали ставку на поражение своих кандидатов, которых они сами выбрали и во все горло старались поддержать.

Новый бургомистр тут же на площади назначил спортсмена Мунка советником по жилищным вопросам, главу гильдии мясников - советником по народному образованию, а филолога Сартори - комиссаром по ценам и заработной плате. Все три назначения были встречены бурными аплодисментами, а несколько самых уважаемых горожан в порыве энтузиазма даже внесли в ратушу на своих плечах трех только что избранных правителей города, в том числе и толстяка Фаллориана.

Якуб Кушк в сердцах уже открыл было рот, чтобы напрямик спросить нищею, знает ли хоть кто-нибудь в городе, что у этой досточтимой троицы глаза настоящие, но вдруг заметил, что воробей, взлетевший в тот момент, когда нищий нарисовал круги на тротуаре, а потом испугался и хотел их стереть, всего два-три раза взмахнул крыльями: значит, время почти стояло на месте.

Крабат примирительно положил руку на плечо друга, словно желая его предостеречь, и сказал нищему: "Вол сидит на дереве, целый день умещается в спичечном коробке - все на свете относительно. Часы перемалывают время, мельница отсчитывает урожай, кровать служит опарой, а хлеб замешивают в гробу. Или наоборот. Все можно вывернуть наизнанку, главное, чтобы у тебя были хлеб, кровать и гроб. У кого хлеб, тот бог для тех, у кого его нет".

Нищий, вначале немного смутившийся, теперь оправился и весело подхватил:

"И если у тебя есть брачное ложе, то и невеста найдется. И если у тебя есть гробы, то чужие слезы обратятся в вино на твоем столе. Старо как мир! На этом держится жизнь. Там, - он показал на два высоких здания без окон, - все это известно. Ракиа печет хлеб для всего города. А Эрасмунт производит только кровати и гробы, лишь он один во всем городе. У него погреб полон самых лучших вин, а уж насчет женщин... Сам он похож на обглоданную селедку, но известно, что супружеской кровати не приобретешь, пока невеста не даст ему задаток".

От городских ворот к главной площади тянулся длинный караван тяжело нагруженных ослов.

"Фаллориан, наш бог торговли, видимо, опять заключил выгодную сделку, - тоном экскурсовода сказал нищий и вдруг ехидно ухмыльнулся. - Кстати, только одних ослов впускают в город, не заставляя сдавать глаза на хранение".

Якуб Кушк спросил его с такой же ухмылочкой: "А почему бы тебе не принять участие в игре и не стать, например, бургомистром?"

Нищий подумал немного, потом пожал плечами.

"Уж ты скажешь тоже! Мне - бургомистром! Зачем, скажи на милость, для чего? Да мне и некогда. "Волшебная лампа" съедает уйму времени, ведь трактир принадлежит мне. Зря, что ли, я городской нищий? Любому городу нужен свой нищий, без него счастье горожан было бы неполным. И мое жалованье стоит у казначея отнюдь не в самом конце выплатной ведомости!"

"Но на самом деле, - продолжал он, уже на ходу, - все гораздо сложнее, чем кажется вам, зрячим, и проще пареной репы, как кажется им, незрячим. И если не принимать близко к сердцу, то иногда даже забавно взглянуть на все это одним глазком. - Он рассмеялся, заметив невольный каламбур. - Теперь мне и впрямь пора взглянуть одним глазком на свое хозяйство. Само собой разумеется, что вы - мои гости".

Глава 6

Трактир "Волшебная лампа Аладдина" располагался в узеньком заасфальтированном тупичке - там, где сходились городская стена, замок и фабричная ограда. Над тяжелой сводчатой дверью из мореного дуба, которая вела в трактир - а в него упирался тупичок, - медленно вращался, мерцая то красным, то зеленым, большой кованый фонарь; он был соединен с музыкальным ящиком, из которого раздавалась какая-то странная, словно вихляющая мелодия, настолько резавшая слух, что Якуб Кушк в ужасе зажал уши руками.

Нищий улыбнулся и, войдя в дверь, которая сама собой распахнулась перед ними, нажал на какую-то кнопку. Фонарь начал вращаться в обратную сторону, и звуки сложились в мелодию танца из оперы "Калиф Багдадский". Через несколько тактов нищий снова переключил ящик на обратный ход. "Приевшиеся вещи вновь становятся привлекательными, если подойти к ним с обратной стороны, - заметил он. - Эта житейская мудрость, кстати сказать, основа моего увеселительного заведения".