Джуд Морган - Тень скорби

• Название: Тень скорби
• Автор: Джуд Морган
• Издательство: Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга»; ООО «Книжный клуб “Клуб семейного досуга”»
• Жанр: Проза
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-9910-1092-4

Роман рассказывает о жизни Шарлотты Бронте. На пути к признанию и известности ей пришлось пройти через тяжелые испытания — бедность, несчастную любовь, смерть близких… Однако она сумела осуществить свою мечту — стала одной из самых популярных писательниц. До сих пор остается загадкой, что питало ее страстное воображение…

---

Не каждый священник проявил бы такую деликатность в отношении незаконнорожденности. Но Патрик не верит, что грехи отца или матери должны падать на голову ребенка.

Неутомимый ходок, в свои сорок семь энергичный, как жеребенок, и выносливый, как осел, Патрик преодолевает крутой спуск с Броу-Мур — бедный викарий, не имеющий ни коляски, ни двуколки, ни даже верховой лошади. Но у него есть свои маленькие радости: скромная забота и уход за собой. Несмотря на летнее тепло, его шарф повязан, как всегда, высоко и плотно, потому что необходимо беречь уязвимое горло; оказавшись дома, он с нетерпением ждет обеда в тиши своего кабинета, где никто, кроме него, не услышит жалоб его пищеварения. Эти безобидные капризы — все равно что для взрослого мужчины нежно заботиться о ручной белой мышке. А еще привычка к мягкой меланхолии; приближаясь к пасторату, Патрик вдруг ощущает, как остро ему не хватает жены, как не хватает любимой дочери Марии. Но чувства эти лишь на миг сжимают сердце — так мисс Брэнуэлл вдыхает порцию табака из своей коробочки. К счастью, это длится недолго; да, если бы это тянулось долго, было бы нехорошо. Возможно, Патрик приживается на острове одиночества Робинзона Крузе, где можно поступать как угодно.

К Патрику не подобрать ключа — слишком много висячих замков, задвижек, засовов и заколоченных ставен, — но брошенный украдкой взгляд сквозь щели, быть может, покажет нам: вдовец утешает себя тем, что превращается в стареющего бездетного холостяка.

При других обстоятельствах путешествие в дилижансе из Китли могло оказаться приятным в своей новизне; Шарлотта никогда еще не ездила так далеко и не проводила так много времени в обществе папы. Но сейчас все новшества казались зловещими, ибо предвещали катастрофическое новшество школы. Кроме того, мысли девочки во многом были заняты гаданием, когда и как ее стошнит. В Скиптоне к ним в дилижанс подсел толстый пожилой джентльмен. Он предложил Шарлотте засахаренные фрукты, завернутые в клочок бумаги, и выглядел обиженным, когда девочка отказалась. Затем попутчик принялся обсуждать с папой законы о бедных. Шарлотта остро осознала, что является ребенком, по-новому осознала — словно это было какой-то болезнью или уродством. В окне дилижанса, погружаясь в неимоверные волны зелени, проплывали долины, пятна туч разбегались над тянущимися к небу холмами. Это было прекрасно, а значит, жутко.

— К Коуэн-Бриджу ведет защищенная шипами дорога, но там нет остановки дилижанса, — объяснил ей папа, — поэтому придется нанять двуколку в Инглтоне.

Все эти хлопоты ради нее. Было поздно, и Шарлотту одолевала усталость, когда они наконец-то приехали. Приехали? Девочка увидела крыши домов, коров, не спеша возвращающихся с пастбищ, каменный подъем моста, услышала холодный говор ручья; и тут двуколка резко свернула с главной дороги, и путники оказались перед дверью в стене. Шарлотта посмотрела вверх и увидела, как красную вечернюю зарю пронзают зубцы.

В какой-то момент она перестала замечать, что происходит вокруг: для нее это было слишком, не осталось сил реагировать. А запах! Будто белье и бараньи кости кипятили в одном большом медном котле. Шарлотта медленно поднималась по бесконечной темной лестнице, цепляясь за изгибы кованого железа перил, пока не оказалась в оклеенной обоями гостиной, где незнакомая леди пожала ей руку. Леди эта не старая и не молодая, что сбивало с толку; на поясе, как у тетушки, ключи, — но их так много, что у нее возникло сравнение с бряцающими кандалами. Мисс Эванс. Теплая худая рука.

— Здравствуй, Шарлотта! Уверена, ты будешь рада увидеть сестер.

Вот он, робкий стук в дверь. Шарлотта знала, что сестры будут в этой блеклой, серо-коричневой форме — ее собственная ждала своего часа в чемодане, — и все же была потрясена, увидев их в школьной одежде: казалось, будто они развлекались какой-то мрачной игрой в переодевание.

Мария и Элизабет — это они и не совсем они. Они не бросились к сестре, но спокойно подошли и наградили слегка изменившимися поцелуями. Мисс Эванс сказала, чтобы они позаботились о Шарлотте, помогли ей устроиться на новом месте. Да, мисс Эванс. Служанка с грубым лицом принесла поднос, постелила скатерть: папа должен поужинать и переночевать здесь, а ранним утром отправиться домой. Марии и Элизабет в качестве поощрения позволяют разделить трапезу. Спасибо, мисс Эванс. Все эти реверансы и ответы хором… У Шарлотты слипаются глаза: она чувствует, что может лечь на пол, как собака, и заснуть. За столом папа рассказывает, как поживают тетушка, Брэнуэлл, Эмили и Энн — Мария и Элизабет сами ни о чем не спрашивают. А как их учеба?

— Мария и Элизабет занимаются весьма успешно, мистер Бронте, — говорит мисс Эванс. Иногда в ее взгляде светится доброта, но почему-то чувствуется, что не стоит на это полагаться — как на пенни, найденное на полу. — Но касательно опрятности и пунктуальности мы хотели бы видеть некоторые улучшения.

— Уверен, они наступят, — отвечает папа, — особенно теперь, когда девочки будут стремиться показать пример Шарлотте.

До дома тысячи миль: мечта. Мария и Элизабет бросают странные взгляды на простой ужин, состоящий из бутербродов с сыром и оладий. Предупреждение, что его не стоит есть? С другой стороны, когда мисс Эванс приглашает их к столу, они принимаются за еду с жадностью. Возможно, это имеет какое-то отношение к слову «смирение», которое постоянно звучит в разговоре. Шарлотта проглатывает несколько кусочков хлеба, смиренно. Нога Элизабет мягко касается ее ноги под столом. В дороге Шарлотте удавалось сдерживать тошноту, а теперь, под давящей тяжестью мира, удается не расплакаться.

Однако потраченные усилия делают ее опустошенной и беспомощной. Шарлотта может только моргать, не издавая ни звука, когда мисс Эванс задает ей маленькие колкие вопросы.

— Думаю, — слышится откуда-то издалека папин голос, — моя дочь очень утомлена переездом.

Марии и Элизабет велят проводить ее в дортуар. На несколько драгоценных минут Шарлотта опять оказывается в середине: под каменными сводами коридора по обе стороны от нее идут сестры, вдруг снова ставшие собой. Они обнимают, ободряют ее и наперебой расспрашивают о домашних. В их голосах чувствуется какая-то натянутость, сдавленность, но виной тому может быть эхо каменных стен.

Дортуар: жуткий, как само его название. Здесь запах кипящего котла сгущается до чего-то затхлого, пригорелого, неясного. Голые стены, голые доски пола, ряд узких кроватей. Несколько девочек с взъерошенными волосами и круглыми лицами, переодевающиеся в ночные сорочки, поворачиваются посмотреть на вошедших.

— Старшие девочки должны учиться до восьми, — говорит Элизабет. — Лучше приготовиться ко сну до того, как они появятся.

Шарлотта не успевает спросить почему, как сестры снова увядают. Очередная мисс обрушилась на них, низведя до реверансов и почтительных «да, мисс». На этот раз перед Шарлоттой оказалась энергичная особа с глазами-ягодками и высоким недовольным голосом; она напоминает ей пчелу. Да, мисс Эндрюс. По ее приказанию чемодан Шарлотты внесли наверх, и теперь она жужжала и злилась, разбирая его содержимое.

— Три пары черных шерстяных чулок, три пары, об этом ясно сказано в проспекте.

Да, мисс Эндрюс. Она бубнила правила поведения в школе, а Шарлотта моргала и шаталась. Да, мисс Эванс.

— Эндрюс. — Маленькое жужжащее лицо остановилось на уровне глаз девочки. — Ты выучишь мое имя. А теперь раздевайся — и в постель.

Она ушла.

Мимолетное возвращение Марии и Элизабет, которые помогли ей разложить одежду.

— Нужно делать это аккуратно. Иначе она будет ругаться.

Затем шум — идут старшие девочки, и Мария с Элизабет бросились к своим кроватям. Шарлотта с головой укрылась жестким шерстяным одеялом. Она попыталась представить лицо Сары Гаррс, но оно расплывалось перед глазами. Грохот и крики. Одеяло отброшено в сторону.

— Кто это?

— Она воняет.

— Да, воняет.

Шарлотта закрыла глаза, прячась от больших мрачных силуэтов.

— Как думаешь, она писает в постель?

— Похоже на то.

— Фу.

Голос Марии:

— Это Шарлотта, она наша сестра.

Какая-то девочка насмешливо перекривляет ее. Осознание: это же папин акцент, и у Марии, хотя Шарлотта никогда этого не замечала, он тоже, наверное, есть. А у нее? Миг постыдного предательства, она прячется под одеяло: если он у нее есть, необходимо от него избавиться.

— Почему она такая маленькая?

— Ей всего восемь, — звучит голос Элизабет.

— Она все равно должна быть больше. Ваш отец морил ее голодом? Запретил ей расти, чтобы она ела поменьше?

— Здесь она точно не подрастет.

Долгие перешептывания и смешки, оборванные предупреждением: