Анатолий Тоболяк - Откровенные тетради

• Название: Откровенные тетради
• Автор: Анатолий Тоболяк
• Издательство: Дальневосточное книжное издательство
• Жанр: Современная проза
• Год: 1982

Анатолий Тоболяк родился в Новокузнецке. Школу окончил на Южном Урале. Учился в Уральском государственном университете. Работал в газетах и на радио на Крайнем Севере, в Средней Азии. В 1971 году приехал на Сахалин, где живет и сейчас.

В книгу вошли две повести, которые в разное время были опубликованы в журнале «Юность». Герои этих повестей молоды. Их отличает твердость жизненных позиций, непримиримость характеров, бескомпромиссность взглядов.

---

— А-а! — злорадно сказала я. — Тоже не выдержали?

— Да, убогое зрелище. Вы где живете?

— А вам зачем?

— Провожу!

— Нет, не надо, пожалуй. Спасибо.

— Да какая мне разница, куда идти! Хоть налево, хоть направо. Мне безразлично. Я иду и иду.

— Тогда двигайтесь налево, а я направо. Спасибо за помощь.

— Ладно! Пожалуйста! До свиданья.

Он, насвистывая, свернул туда, куда я ему показала. В самом деле, кажется, человеку безразлично, в какую сторону шагать… Я чуть-чуть помедлила и окликнула его:

— Послушайте!

Он остановился. Уже было темно. Неясная коренастая фигура, огонек сигареты…

— Если у вас действительно есть время, проводите. А то еще привяжется кто-нибудь.

— Ну, я же говорю! — с утренней бодростью откликнулся он. Тотчас повернул назад и пристроился рядом. — Здесь у вас мафии нет?

— Мафии нет, а хулиганы водятся.

— Это я знаю! Я тут два месяца, а уже три раза схватился. Отличный городок! Мне нравится. А вам?

— Не знаю… Уже перестала понимать, нравится или нет.

— А! Бывает. Значит, давно тут. С Татарниковой вместе учились?

— Ну да.

— И с этим ублюдком?

— Да.

— А я полиграфический кончал. Направили сюда. Ротации, линотипы — мое дело. Ломаю вашу типографию. Три года отработаю, отправлюсь куда-нибудь дальше. Не люблю сидеть на одном месте. Вы замужем?

Вот, привет! Я покосилась на него.

— Нет, не замужем.

— А я не женат! — деятельно сообщил он. — Где живете?

Я остановилась. Что за фокусы? Может, зря пригласила его в провожатые?

— Живу на квартире.

— А чего вы напугались? Вы на квартире, я в общаге. Интересно знать, где люди живут. Мне кажется, на этом свете все интересно. Даже иногда стоит подраться. Меня зовут Андрей. Фамилия Киташов.

— Я уже знаю.

— Сейчас провожу вас и двинусь, знаете, куда? Куда бы мне двинуться? Пожалуй, пойду в горы. Часа за три дошагаю, как, по-вашему? Я сытый. — Он хлопнул себя ладонью по животу. — Спички у меня есть. Больше мне ничего не надо. Пойду прямо на юг по шоссе. Завтра выходной — отлично. Хотите, я назову какой-нибудь пик вашим именем? Пик Елены. Это здорово звучит.

— Нет уж, не надо… — Я рассмеялась. Неужели он в самом деле сейчас пошлепает в горы?

Мы подходили к моему дому. Около забора маячила темная фигура. Когда мы приблизились, она шагнула на тротуар и голосом отца сказала:

— А, Ленка! Явилась!

Отец (а это был он) нетвердо стоял на ногах. Я помертвела, увидев его. Как он меня нашел?

— Что ж ты, дочь, заставляешь отца под окнами ошиваться, как нищего? — трудно зашевелил он языком.

— Что тебе надо здесь?

— Пусти в дом, потолкуем.

— Никуда не пущу! Говори, что надо, и уходи.

Отец мрачно усмехнулся в темноте.

— Эх, Ленка! Совсем ты от рук отбилась… Нельзя так. Ты мне больше навредила, а я… Гляди, чего я тебе принес! — Он сунул руку в карман и вытащил смятую пачку денег. — Видишь, чего?

— Вижу. Можешь спрятать. Мне не нужно.

Отец хохотнул.

— Деньги не нужны? Это ты брось! Слышишь, парень? Ей деньги не нужны. Бывает такое, чтобы деньги были не нужны?

Я в смятении взглянула на своего попутчика.

— Послушайте, Андрей! Вы не можете его проводить? Это не очень далеко, около бассейна.

Киташов щелчком отбросил окурок. Чуть ли не радостно шагнул к отцу и взял его под руку:

— Пойдемте порассуждаем насчет денег. Любопытная тема. Вы, значит, считаете, что без них не обойтись?

— Не обойтись, — угрюмо ответил отец, вглядываясь в него. — А руку ты пусти! — И мне — Ленка, не дури! Мы с матерью от всей души. Уезжаем мы. На курорт. Поняла? Это тебе на расходы. Бери!

Я вынула ключ и открыла калитку. Обернулась.

— Знаешь что, отец? Больше не смей показываться мне на глаза в таком виде. И вообще мне от тебя помощи не нужно, запомни это.

— Эх, ухнем! — бодро крякнул коренастый Киташов и — не знаю уж как — вскинул отца на спину и вынес на дорогу. Тут он его поставил на ноги.

— Парень, уйди. А то ударю, — тяжело задышав, пригрозил отец.

— Ну да! А я вам руку сломаю! — мгновенно ответил мой чудесный спаситель.

— Ленка! Ты эти свои слова попомнишь! И что в дом не пустила — тоже попомнишь… шлюшка неблагодарная!

Я зарыдала и кинулась в дом.

Тетрадь шестая

1

Этой ночью что-то произошло, я проснулась от резкого толчка в животе. Было темно и тихо, как на пустой планете. Меня охватил страх. Я нащупала кнопку торшера, включила свет и села на кровати с сильно бьющимся сердцем.

Опять почувствовала толчок. Такого еще не бывало. Подняла ночную рубашку: живот ходил ходуном.

Что же делать? Звонить в «Скорую»?

Я ощутила страшную беспомощность. Мое тело не принадлежало мне. Оно жило само по себе. У него появилась своя собственная воля. Потом все успокоилось, но заснула я лишь под утро.

А в понедельник побежала в консультацию, хотя нужно было на работу.

Меня осмотрела та же седая строгая женщина. Долго писала что-то в карточке. Я сидела как мертвая, ждала приговора. «Что ж, — заговорила она, — ничего особенно страшного не произошло. Ребенок перевернулся». «Как? Перевернулся?»— ужаснулась я. «Ну да. Перевернулся. Это бывает. Результат эмоциональной встряски. Надо избегать волнений и переживаний. Впрочем, не исключено, что он кувырнется еще разок и примет нормальное положение. Бойкий ребенок!»

«Избегать волнений и переживаний… Легко сказать! А как это сделать? Каким вакуумом себя окружить, под какой колпак спрятаться?» — терзала я себя мыслями.

Может, она меня обманула? Что-нибудь скрыла? Надо почитать медицинский учебник.

Я не боялась за себя. Я-то выдержу, какие бы боли ни пришлось терпеть. А каково придется ему, моему маленькому? Он не виноват в том, что у меня все так неладно. «Бойкий ребенок!» Мальчик или девочка? Наверно, мальчишка.

Я уже видела его. Я уже любила его так сильно, что замирало в груди.

Максим знать не знал о ребенке. На если сердце у него не совсем очерствело, если память его была жива, если он способен слышать далекие голоса, то сейчас, конечно, вздрогнул, охваченный сильным чувством прозрения: кто-то о нем думает! Напугался, побледнел: кто-то его окликает! Какой странный зов, похож на детский плач…

Мистика, да? Но, скажите, разве может быть беззвучным голос крови? Разве расстояние мешает понимать и любить?

В воротах детского сада я столкнулась нос к носу с Зоей Николаевной Котовой. Она выходила, я входила. Точнее, она выбегала. И лицо у нее было такое испуганное, что я попятилась и уступила дорогу.

Около веранды толпились Мальцева, бабка Зина, тетя Поля, сторож-инвалид и Гаршина. Едва я подошла, Гаршина сказала:

— Лена, вы можете сводить на прогулку группу Зои Николаевны? — Ничего не понимая, я кивнула. — Тогда займитесь ребятами. Только осторожней, пожалуйста, переводите через дорогу.

Гаршина направилась к себе — с прямой спиной, высокая и стройная, в меховой шапочке и длинном пальто. Бабка Зина зашептала мне:

— Сынок ее что-то натворил… Муж ей по телефону позвонил, ну, она и всколыхнулась вся… побежала!

Весь этот день я провозилась с малышами и нагнала на них тоску и недоумение своей хмуростью. Потом их разобрали родители, и я позвонила домой. Меня не оставляло предчувствие, будто с отцом могло что-то случиться. Звонила я долго и упорно, но никто не ответил. Тогда по справочнику я набрала номер типографии и попала прямо на Киташова.

Он меня сразу узнал и успокоил, сказав, что довел до дома моего отца тихо-мирно.

— Мы хорошо побеседовали! — своим энергичным голосом сообщил он. — Теперь я о вас все знаю. Слушайте, вы мне нравитесь! Можно заглянуть в гости?

— Нет, нельзя, — зло ответила я. — Спасибо за помощь, и всего доброго.

— Погодите! Напрасно вы так. Такие люди, как я, на улице не валяются. Я могу рубить дрова, таскать тяжести, исправлять сгоревшие пробки. Чего только я не могу! У меня руки чешутся вам помочь. Да, вот-что! Я был в горах в ту ночь. Забрался под облака и разговаривал с богом. У меня есть для вас подарок. Такой красивый минерал. Короче, приду, и вы меня накормите, ладно?

Я молча опустила трубку на рычаг. Звонила я из пустого кабинета Гаршиной, и тут она вошла. Ее не было в детсаде весь день.

— А, Лена! Ну, как?

— Все в порядке.

— С вами все в порядке или с детьми?

— С детьми.

Она внимательно посмотрела на меня. Сняла меховую шапочку и положила на стол. Бросила в ящик с игрушками медвежонка без лапы. Потерла лоб.

— А у вас как дела?

Я остановилась в дверях.

— Какое это имеет значение? Жива, как видите.

— Это не ответ. Я спрашиваю по-дружески. В конце концов я не могу заткнуть уши, если говорят о вас. Да и глаза у меня есть. Когда вы собираетесь в декрет?