Ганс Эверс - Сочинения в двух томах. Том первый

• Название: Сочинения в двух томах. Том первый
• Автор: Ганс Эверс
• Издательство: ТЕРРА
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 1997
• ISBN: 5-300-01201-7, 5-300-01200-9

Ганс Гейни Эверс (1871-1943) — немецкий писатель, драматург, сатирик. Его произведениям, которые еще в начале XX века причислялись к выдающимся достижениям художественной литературы, присущи гротеск, таинственность и фантастика.

В первый том вошли: сборник новелл «Ужасы» (1907) и роман «Альрауне» (1911). Странное смешение сверхчувственной мистики и яркого реализма отражено в этом глубоком и увлекательном произведении Эверса.

---

Она приказала подать автомобиль, послала горничную в библиотеку и велела передать тайному советнику, чтобы он одевался и ехал вместе с нею в город.

Он задрожал от радости: в первый раз за долгое время она согласилась выехать с ним. Он надел шубу, вышел во двор, помог ей сесть в автомобиль. Он ничего не говорил, но для него было уже счастьем сидеть возле нее. Они подъехали прямо к конторе, и она велела ему там выйти.

— А ты куда поедешь? — спросил он.

— За покупками, — ответила Альрауне.

Он попросил: «Ты за мною заедешь?»

Она улыбнулась: «Не знаю, возможно». Уже за это «возможно» он был ей несказанно благодарен.

Он поднялся по лестнице и отворил дверь в комнату советника юстиции.

— Вот и я, — сказал он, входя.

Советник юстиции подал документы, целую груду:

— Недурная коллекция. Тут еще несколько старых дел. Мы думали, они уже кончены, но оказалось, что они опять всплыли. И совсем новые, поступили третьего дня.

Тайный советник вздохнул: «Как будто много: расскажите же мне все подробно, Гонтрам».

Советник юстиции покачал головой: «Подождите, пока придет Манассе, он знает лучше меня. Я его вызвал. Он поехал к следователю по делу Гамехера».

— Гамехер? — спросил профессор. — Кто это?

— Жестянщик, — напомнил ему советник юстиции. — Медицинский осмотр дал неблагоприятные результаты; прокуратура постановила начать следствие. Вот повестка. Вообще должен вас предупредить, сейчас это дело самое важное.

Тайный советник взял документы и стал просматривать, одну тетрадь за другой. Но он волновался, нервно прислушивался к каждому звонку, к каждому шагу в соседней комнате.

— У меня мало времени, — сказал он наконец.

Советник юстиции пожал плечами и спокойно закурил новую сигару.

Они молча сидели и ждали, но адвокат все не приходил.

Гонтрам позвонил по телефону в его бюро, потом в суд, но нигде его не нашел.

Профессор отодвинул от себя документы.

— Сегодня я не могу читать, сказал он. — Да они и мало меня интересуют.

— Быть может, вы нездоровы, ваше превосходительство, — заметил советник юстиции. Он послал за вином и за сельтерской.

Наконец приехала Альрауне. Тайный советник услышал гудок автомобиля, выбежал тотчас же, схватил шубу и поспешил навстречу Альрауне в коридор.

— Ты готов? — спросила она.

«Конечно, — ответил он, — совершенно готов». Но тут подошел советник юстиции. «Неправда, фрейлейн, мы даже еще не приступали к делу. Мы ждем адвоката Манассе».

Старик был вне себя: «Ерунда, все это неважно. Я поеду с тобой, дитя мое».

Она взглянула на советника юстиции. Тот быстро сказал: «Мне кажется наоборот, — это чрезвычайно важно для его превосходительства».

«Нет, нет», — настаивал тайный советник. Но Альрауне решила: «Ты останешься!»

— До свиданья, господин Гонтрам. — крикнула она, повернулась и сбежала по лестнице.

Тайный советник вернулся в комнату, подошел к окну. Он видел, как она села и уехала, но продолжал стоять и смотреть на темнеющую улицу. Гонтрам зажег газовый рожок, опустился в кресло, стал курить и пить вино.

Они ждали. Контору заперли. Один за другим ушли служащие, открыли дождевые зонты и побрели по клейкой грязи улицы. Оба не говорили ни слова.

Наконец приехал адвокат, взбежал вверх по лестнице, распахнул дверь. «Добрый вечер», — процедил он сквозь зубы, поставил зонтик в угол, снял галоши и бросил мокрое пальто на диван.

— Ну, и долго же вы, коллега, — заметил советник юстиции.

«Долго, конечно долго», — ответил Манассе. Он подошел к тайному советнику, встал перед ним и закричал прямо в лицо: «Подписан приказ об аресте».

— Ах, что там, — пробурчал профессор.

— Ах, что там, — передразнил маленький адвокат. — Да ведь я его видел собственными глазами! По делу Гамехера; самое позднее завтра утром приказ будет приведен в исполнение.

— Надо внести залог, — спокойно заметил советник юстиции.

Маленький Манассе обернулся: «По-вашему, я сам не подумал об этом? Я сейчас же предложил внести крупный залог, хотя бы полмиллиона. Но мне отказали. Настроение в суде изменилось. Я этого ждал. Следователь совершенно спокойно заявил мне: «Подайте письменное прошение, господин адвокат, но боюсь, что вам будет отказано, улики подавляющие, — нам необходимо принять крутые меры». Вот его дословный ответ, мало утешительного, не правда ли?»

Он налил полный стакан вина и медленно выпил его.

— Можно вам сказать еще больше, ваше превосходительство? Я встретил в суде адвоката Мейера П., нашего противника по Герстенбергскому делу; он состоит поверенным Гуккигенской общины, которая вчера подала на вас жалобу. Я попросил его подождать; потом долго с ним совещался. Поэтому-то я так и запоздал, коллега. От него я узнал, что адвокаты всех наших противников объединились и позавчера вечером у них была продолжительная конференция. Присутствовало несколько журналистов — среди них ловкий доктор Ландман из «General-Anzeiger». А вы превосходно знаете, что в этой газете у вас нет ни единого гроша. Роли распределены превосходно, — могу уверить, что на сей раз вам не так-то легко будет выпутаться.

Тайный советник обратился к советнику юстиции: «Каково ваше мнение, Гонтрам?»

— Надо выждать время, — заявил тот, — какой-нибудь выход найдется.

Но Манассе закричал: «А я говорю, что выхода нет никакого. Петля накинута, завтра ее затянут. Нельзя медлить ни минуты».

— Что же, по-вашему, делать? — спросил профессор.

— Я посоветую вам то же самое, что посоветовал бедному доктору Монену, — он ведь на вашей совести, ваше превосходительство. Это была с вашей стороны большая низость, — но что толку, что я говорю вам сейчас это прямо в лицо? Я советую немедленно реализовать все, что можно, — хотя, впрочем, Гонтрам и без вас может многое устроить. И тотчас же упаковывайте чемоданы и испаряйтесь — сегодня же ночью. Вот мой совет.

— Приказ об аресте будет разослан повсюду, — заметил советник юстиции.

— Разумеется, — воскликнул Манассе, — но не надо придавать особого значения. Я уже беседовал с коллегой Мейером. Он вполне разделяет мое мнение. Создавать скандальный процесс отнюдь не в интересах наших противников, — да и власти будут чрезвычайно довольны, если сумеют его избежать. Они хотят вас обезвредить, положить конец вашим делишкам: а для этого — поверьте — у них в руках есть хорошие средства. Если же вы испаритесь и поселитесь где-нибудь за границей, мы здесь все на свободе обсудим. Деньги, конечно, придется потратить немалые, — но уж о том говорить не приходится. С вами все же будут считаться — даже и теперь, — в их же собственных интересах, для того чтобы не дать такого лакомого кусочка радикальной и социалистической прессе.

Он замолчал и стал ждать ответа. Профессор тен-Бринкен ходил взад и вперед по комнате, медленно, большими, размеренными шагами.

— На какое время, по-вашему, придется отсюда уехать? — спросил он наконец.

Маленький адвокат быстро повернулся к нему. «На какое время? — залаял он. — Ну и вопрос! Да на всю жизнь. Благодарите Бога, что у вас есть еще такая возможность; во всяком

случае приятнее проживать свои миллионы в прекрасной вилле на Ривьере, чем кончить дни в душной тюрьме. А что дело этим кончится, я вам гарантирую. Да и к тому же прокуратура сама оставила нам лазейку открытой, следователь мог подписать приказ об аресте и сегодня утром, и теперь приказ был бы уже приведен в исполнение. Эти люди очень порядочны, — вы их сильно обидите, если не воспользуетесь их любезностью. Но зато если уж им придется наносить удар, они ни перед чем не остановятся; и тогда, ваше превосходительство, сегодняшний день — последний ваш день на свободе».

Советник юстиции сказал: «Уезжайте! По-моему, это тоже самое лучшее».

— О да, — протявкал Манассе, — самое лучшее и, главное, единственное, что остается. Уезжайте, исчезайте навсегда и возьмите с собой вашу дочь. Лендених будет вам благодарен — и отблагодарит вас.

Тайный советник насторожился. В первый раз за вечер черты лица его оживились и спала мертвая маска апатии. «Альрауне, — прошептал он. — Альрауне, если только она

согласится уехать…» Он провел рукой по высокому лбу — еще и еще раз. Потом сел, налил вина и выпил.

— Я с вами, пожалуй, согласен, — сказал он. — Благодарю вас, но прежде будьте добры мне все объяснить. — Он взял документы. — Ну, вот, начнем хотя бы с кирпичного завода — прошение…

Адвокат начал спокойно, размеренно. Он брал один документ за другим, взвешивал возможности, каждый малейший шанс борьбы и успеха. Тайный советник слушал, вставлял по временам свои замечания, находил новые выходы, словно в прежние времена. Все трезвее, все спокойнее становился профессор, — казалось, будто с каждой новой опасностью пробуждается вновь его энергия.