Элизабет Эбботт - История целибата

• Название: История целибата
• Автор: Элизабет Эбботт
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-480-00323-9

Флоренс Найтингейл не вышла замуж. Леонардо да Винчи не женился. Монахи дают обет безбрачия. Заключенные вынуждены соблюдать целибат. История повествует о многих из тех, кто давал обет целомудрия, а в современном обществе интерес к воздержанию от половой жизни возрождается. Но что заставляло – и продолжает заставлять – этих людей отказываться от сексуальных отношений, того аспекта нашего бытия, который влечет, чарует, тревожит и восхищает большинство остальных? В этой эпатажной и яркой монографии о целибате – как в исторической ретроспективе, так и в современном мире – Элизабет Эбботт убедительно опровергает широко бытующий взгляд на целибат как на распространенное преимущественно в среде духовенства явление, имеющее слабое отношение к тем, кто живет в миру. Она пишет, что целибат – это неподвластное времени и повсеместно распространенное явление, красной нитью пронизывающее историю, культуру и религию. Выбранная в силу самых разных причин по собственному желанию или по принуждению практика целибата полна впечатляющих и удивительных озарений и откровений, связанных с сексуальными желаниями и побуждениями.

Элизабет Эбботт – писательница, историк, старший научный сотрудник Тринити-колледжа, Университета Торонто, защитила докторскую диссертацию в университете МакГилл в Монреале по истории XIX века, автор несколько книг, в том числе «История куртизанок», «История целибата», «История брака» и другие. Ее книги переведены на шестнадцать языков мира.

---

Между тем первые согласованные призывы к священнослужителям о соблюдении целибата начались уже в IV в. Еще ранее, к 250 г., некоторые лица духовного звания соблюдали целибат, исходя из собственных убеждений, подкрепленных принимавшимися время от времени канонами, которые одобряли / рекомендовали / требовали соблюдения целибата. Тем не менее многие священники были женаты и не имели никакого желания разводиться.

Эти настроения в полной мере отразились в высказываниях Синезия, епископа Птолемаидского. Господь, закон и «святая длань епископа Феофила» дали ему жену, заявил он, и у него не было намерения ни покидать ее, ни вступать с ней в какие бы то ни было тайные отношения, грозившие сделать из их брака посмешище. Он рассчитывал иметь от нее нескольких детей. Иначе говоря, епископ Синезий категорически отказывался унижать себя хитростями, применявшимися многими его коллегами, уклонявшимися от решения проблемы, стремясь сохранить работу, давая ложные обеты соблюдения целибата, а потом выдумывая недостойные служителя Церкви уловки, чтобы по ночам прокрадываться в постель жены и молиться – если только они осмеливались, – чтобы не родились дети и их ложь о целомудренных супружеских отношениях не стала всем очевидна.

Битва за то, чтобы обязать священнослужителей соблюдать целибат, продолжалась больше тысячи лет и завершилась победой в XIII столетии. Борьба шла по нисходящей – сверху вниз. Сначала она охватывала высших церковных иерархов, а потом постепенно, неторопливо распространялась на более низкие категории священнослужителей вплоть до самых низших.

Проблема целибата также помогла Церкви навсегда сохранить ренту, поскольку среди священнослужителей Запада – по крайней мере, в теории – триумфально возобладал целибат, в то время как на Востоке представители клира открыто не соблюдали безбрачия – как теоретически, так и на практике. Однако до XIII в. среди разобщенных западных служителей Церкви и политиков целибат оставался уделом монахов.

Для нас важны не столько подробности развития этого процесса – время от времени издававшиеся религиозные эдикты, демонстративное неповиновение, компромиссы, отступление, новое наступление, мрачное согласие, скрытое неисполнение, – сколько его теологическая основа и социальные условия его развития. Мы уже знаем о его высшей точке, о великом церковном расколе – протестантской реформации, интегральной частью которой была решительная критика целибата служителей Церкви бывшим монахом Мартином Лютером. «Ничто, – громогласно заявлял Лютер, – не звучит для меня хуже слов “монахиня”, “монах” и “священник”»[284].

Но что же лежит в основе великой битвы, вызванной целибатом? Прежде всего, убеждение в том, что целибат был одной из основных составляющих «хорошего» христианства. Большое влияние на такое восприятие проблемы оказали отцы Церкви за счет охвата широчайшей аудитории, имевшей доступ к их писаниям, проповедям и учениям. Кроме того, они показывали пример своим поведением, поскольку их подавляющее большинство соблюдало безбрачие. На предыдущих страницах, где рассматривались их взгляды, мы видели, что для подтверждения своих аргументов они ссылались на Священное Писание, цитируя слова апостолов и Христа, а также ветхозаветное предание об Адаме и Еве в качестве бесспорного доказательства своей правоты.

Высшие церковные иерархи развивали и распространяли представление о добродетели девственности – как врожденной, так и «восстановленной» (а la Мария Египетская). Они подчеркивали превосходство духовного родства между истинными верующими над кровнородственными связями. Они упорно и настойчиво вбивали в головы предостережения о сладострастном, соблазнительном естестве женщин, морально изменчивых дочерей Евы. Для этих специалистов в богословии вопросы пола были не более чем блудом, к которому подстрекает дьявол.

Ведущие христианские теологи больше внимания должны были уделять радикальным течениям раскольников в рамках собственной религии, как будто увлеченно занятый размножением языческий мир не составлял для них достаточной проблемы. Члены сект энкратитов и гностиков делали неэффективными полумеры господствующей Церкви, изложенные в заявлениях и учениях ее авторитетов. Их мятежные призывы к бойкоту чрева лишь помогали упрочить традиционную линию в защиту целибата.

Время от времени случавшиеся преследования также вносили сумбур в представления простых людей о целибате, включая нестойких недавно обращенных в христианство верующих. Особенно волновала эта проблема женщин, поскольку их преследователи из числа язычников настойчиво искали девственниц и тех из них, кто не отрекался от христианских убеждений, отдавали в публичные дома. Преследования вынуждали некоторых скрываться в свободной от власти владык пустыне, а также укрепляли веру во многих других, включая тех, кто спасся, публично принимая участие в языческих обрядах, но в частной жизни продолжая исповедовать христианство.

Переломный момент наступил в 313 г., когда император-христианин Константин издал эдикт, признававший законность христианства[285]. К тому времени отцы Церкви, не ставя перед собой такой цели сознательно, уже привлекали к себе интерес народа, а их аскетизм и внимание к неукоснительному соблюдению целибата многих восхищали и на многих оказывали влияние. Монашеское движение, получившее развитие на базе скромных небольших поселений, также оказало революционизирующее влияние на христианскую – а в отдельных случаях и языческую – мысль. В частности, это относится к знаменитому учению Августина, епископа Гиппонского, и его «Исповеди», запавшей в сердца многих грешников. Женщинам и некоторым мужчинам фанатичную преданность целибату как основному идеалу христианства внушали героические девственницы Константина и Хелия, а также бывшая блудница Мария Египетская.

Одним из важнейших следствий всех этих теологических, духовных и политических изменений стало то, что жившие в миру христиане все в большей степени начинали соблюдать целибат, в результате чего все больше общин переходило к непорочной духовной жизни, такой, к какой стремились отцы Церкви или Блаженный Августин. Часто они стыдили профессиональных служителей Церкви, а во времена распространения еретических взглядов и вероотступничества в мужских и женских монастырях эти целомудренные и богобоязненные христиане сияли, образно говоря, непорочным светом путеводной звезды.

Клерикальная политика в отношении целибата в те времена чем-то напоминала процесс создания гобелена, когда на провисшей ткани неровными, убогими стежками вышивают кривые, извилистые линии неясного рисунка. В первые несколько веков существования новой религии основная задача политического процесса состояла в периодически принимавшихся постановлениях, даровавших священнослужителям высокий религиозный статус. Позже, в 305 г., на соборе в Эльвире[286] был принят свод правил, в соответствии с которыми всем служителям Церкви – от епископов вплоть до дьяконов – запрещалось вступать в половые отношения с женами или иметь от них детей. Наказанием за нарушение этого постановления служило лишение духовного сана.

Из восьмидесяти одного правила, принятого в Эльвире, почти половина, включая упоминавшееся выше, была связана с сексуальными отношениями, причем за половые контакты налагались более суровые наказания, чем за ереси и другие тяжкие грехи. Поскольку подавляющее большинство священнослужителей были женаты, поборники целибата объявляли вне закона только супружеские сексуальные отношения, но не осмелились запретить брак священников как таковой. Тем не менее они приняли чрезвычайно важное решение: за малейшее нарушение этого правила как служители Церкви, так и миряне рисковали быть навечно отлученными от Святого причастия.

Принятый в Эльвире эдикт был суровым, но, учитывая реалии того времени, опрометчивым, недальновидным и практически невыполнимым. Поэтому не было ничего удивительного в том, что спустя два десятилетия на церковном соборе, проходившем в городе Никея, он был пересмотрен. Египетский мученик Пафнутий, который предпочел потерю одного глаза отказу от христианских убеждений, крайне резко высказывался против целибата священнослужителей на том основании, что для большинства мужчин соблюдать его было слишком трудно. В любом случае, говорил он, брак был уважаемой формой жизни. Пафнутию многих удавалось убедить как силой своих доводов, так и силой характера. Поскольку сам он соблюдал целибат, все высказывания свои он делал из принципа. Другие соборы и синоды подтвердили терпимое отношение к браку. В 345 г. постановление, принятое в Ганграх[287], осуждало верующих, отрицавших действенность причастия, если оно совершается женатым священником.

Однако великий идеал целибата и соблюдающее целибат монашество привели в движение необратимое стремление к установлению безбрачия священнослужителей. Ведь, что ни говори, приводили доводы служители Церкви, выступавшие за введение целибата, чем же тогда будут отличаться священники от обычных смертных, если погрязнут в этом основополагающем занятии, ведущем к продолжению рода? Более того, все большее развитие получало мнение о том, что забота о жене и детях отвлекает священнослужителей от исполнения их обязанностей, в то время как они должны сосредоточивать все внимание на пастырской деятельности и образцовой духовности.