Кристофер Голден - Охотники за мифами

• Название: Охотники за мифами
• Автор: Кристофер Голден
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-699-31789-9

Когда-то давным-давно люди знали, что сказочное, необычное существует бок о бок с привычным, человеческим. Но потом везде понастроили фабрик, заводов, большие города расползлись по всей земле. И существа из легенд утратили ореол тайны. Люди перестали бояться темноты, и их страх более не служит защитой том, кто прячется в тени. Те, о ком матери читали детям на ночь, ушли, но ничего не забыли и не простили.

Накануне собственной свадьбы Оливер Баскомб, юрист и богатый наследник, спасает жизнь Джеку Фросту, духу зимы, — и оказывается по ту сторону Завесы, магического барьера, отделяющего человеческий мир от страны мифов и легенд. Но вопреки ожиданиям здесь он не желанный гость, а презренный изгой. И если Оливер не успеет доказать правителям волшебного края, что достоин жить, его убьют. Ибо детям индустриальной цивилизации нет места на этой грани бытия.

---

Она откинула покрывало и полезла в кровать, но тут ее охватило то же ощущение. Нахмурившись, Колетт бросила взгляд на приоткрытую дверь. Хотя коридор освещался, лампочка была такой слабой, что по контрасту с ярким светом пространство за дверью показалось ей сплошной тьмой. Колетт испытала сильнейшее желание встать и плотно закрыть дверь, но сдержалась, опять поворчав на себя.

И вдруг в коридоре что-то мелькнуло.

Колетт застыла на месте.

— Папа?

Веки ее дрогнули, и на женщину нахлынула внезапная сонливость, такая сильная, что она покачнулась. Стряхнув с себя сон и пытаясь разглядеть хоть что-нибудь сквозь приоткрытую дюймов на шесть дверь, Колетт потерла глаза и стерла с их уголков «песчинки», обычно появляющиеся лишь по утрам, после сна.

— Эй! — окликнула Колетт и двинулась к двери.

Сначала она шла медленно, но потом почувствовала гнев на себя, а заодно и на отца с Оливером, решительно подошла к двери и распахнула ее.

Свет из комнаты пролился в коридор.

Пусто.

Но кто-то там все-таки был. Кто-то прошел по коридору. Может, отец захотел поговорить с ней и вышел в коридор, а потом передумал? Или Фридлу что-то понадобилось, и он поднялся сюда из своего вагончика? Кто бы то ни был, он мог увидеть, как она переодевалась. Подумав об этом, Колетт сердито прикусила нижнюю губу.

Потом до нее дошло, что бродить ночью по дому мог и третий.

— Оливер?..

Колетт боялась, что с ним произошло нечто плохое. Поскольку брат не мог покинуть усадьбу на машине, вслух она рассуждала так: он позвонил другу, вышел на дорогу, тот приехал и подобрал его. Но на самом деле про себя она думала и о другой, ужасной, возможности: Оливер вышел из дому в метель, и потом что-то случилось. Тот утес над океаном был одним из его самых любимых на свете мест, и Колетт тысячу раз приходило в голову, что он мог оступиться и упасть… или спрыгнуть. Не то чтобы Оливер походил на самоубийцу, но временами он бывал таким несчастным и одиноким, что это беспокоило ее.

Колетт оглянулась. Дальше располагалась комната ее брата. Но там царила тишина. Ни движения, ни полоски света под дверью. Скорее всего, по коридору ходил отец. И как бы ей ни хотелось, чтобы это был Оливер, вернувшийся домой, она направилась к отцовской комнате. Прошла мимо ванной, потом прямо под лампой, освещавшей верхнюю площадку лестницы.

Следующая комната по правую руку и была спальней хозяина дома. Из-за дверей послышался шорох и скрип: похоже, отец ходил по комнате. Она вздохнула. До нее вдруг дошло, что отца так же, как и ее, могла сейчас одолевать бессонница. Колетт даже обрадовалась. По крайней мере, это показывало, что он настолько же обеспокоен, насколько зол. Должно быть, это он подошел к ее комнате, но потом передумал. Весь вечер отец не разговаривал с ней, если не считать нескольких формальных фраз об обеде и пожелания спокойной ночи.

— Папа? — позвала она, едва сознавая, что уже лет двадцать не называла своего отца так.

Колетт мягко постучала и открыла дверь. В тот же самый момент она почувствовала под босыми ступнями песок. Света от лампы в коридоре не хватало, но на окнах отцовской спальни, как и ее собственной, горели рождественские лампочки, и в их оранжевом свете глазам Колетт предстала жуткая картина.

Весь пол был усеян песком. Макс Баскомб лежал навзничь на персидском ковре, а над ним возвышалась завернутая в серый плащ фигура в капюшоне. Она волнами колыхалась в воздухе, словно рой из тысячи пчел. Кожа существа была грубая, цвета песка на полу. Черты лица — невероятно, нечеловечески тонкие, нос, скулы и подбородок резко заострены, а глаза светились желтым, лимонным светом. Существо повернулось к ней и ухмыльнулось, оскалив короткие острые зубы.

Колетт не сомневалась, что видела его раньше.

— Прошлое — это сон, от которого нам никогда не проснуться, — произнесло существо хриплым шепотом, похожим на царапанье по стеклу.

— Нет! — прошептала Колетт, качая головой, не желая соглашаться с тем, что видит, а горячие слезы уже щипали ей глаза.

Глаза…

У отца отсутствовал один глаз, и на месте его зияла пустая окровавленная глазница. Все лицо заливали кровавые слезы. И когда она вошла и увидела все это, и когда Песочный человек усмехнулся ей в лицо, он острым, похожим на нож пальцем выхватил у Макса Баскомба оставшийся глаз. Глазное яблоко выскочило с жутким звуком, таща за собой, словно хвост, оборванный зрительный нерв. Существо аккуратно сунуло глазное яблоко себе в рот и раскусило. Жидкость хлынула из глаза, намочив сразу же потемневший песок на полу.

А отец остался неподвижен. Мертв.

Колетт онемела. Она задыхалась, пытаясь высвободить свой голос из парализующего ужаса, который охватил ее.

Существо в сером плаще поплыло к ней, раскрывая объятия. Оно схватило ее своими тонкими, как у скелета, пальцами, и Колетт почувствовала, как грубые, покрытые песком руки отрывают ее от пола, поднимают и серый плащ начинает окутывать ее.

Только теперь Колетт закричала.

Крик длился всего секунду, а потом силы оставили ее. Веки закрылись, и она провалилась в сон, из одного ночного кошмара — в другой.

Глава 6

Горячий ветер тихо шелестел по Песочному замку, словно прочесывая его насквозь. Песок полз почти как живой. Он крался медленно и неумолимо, обещая, с помощью ветра и времени, замести и погрести под собой все вокруг.

Оливер разглядывал остатки алмазной призмы, некогда служившей тюрьмой Песочному человеку. «Изначальному Песочному человеку», как назвал его Фрост. Уточнение испугало Оливера. Оно неуютно напомнило ему, как мало он знает о мире за Завесой и как сильно приходится полагаться на зимнего человека, если он хочет выжить, а вернее — прожить здесь еще хотя бы одну ночь и один день.

Кицунэ первой пошла вперед. Она скользила между тел мертвых Красношапочников, маленьких уродливых гоблинов, разорванных на части Охотниками за мифами. Возможно, слово «гоблин» не совсем подходило, но классификация существ в этом царстве несколько отличалась от той, к которой привык Оливер.

Он долго смотрел на потоки солнечного света, проникавшие сквозь высокие сводчатые окна песчаного замка и блестевшие на рыжем меховом плаще Кицунэ. Потом повернулся к Фросту. В каждом его мускуле трепетала нервная энергия, он ждал от зимнего человека слова или жеста — хоть какого-то указания, что делать дальше, как выбираться отсюда.

Фрост опустился на колени и подобрал с пола горсть алмазов, почти невидимых на фоне бледно-голубого льда, из которого он состоял. Туман сочился из уголков его глаз. Казалось, зимний человек погрузился в глубокое раздумье. Оливер скрестил руки на груди и снова огляделся по сторонам, тревожно постукивая каблуком по полу. Кицунэ встала перед одним из высоких сводчатых окон. Пригнувшись, она оглянулась на них. Лицо скрывалось в тени капюшона.

— Нам надо идти, — сказал Оливер. — Нельзя здесь оставаться. Вдруг Охотники вернутся — откуда нам знать?

Зимний человек обернулся к нему с бесстрастной неторопливостью, словно с трудом оторвавшись от раздумий:

— Откуда нам знать — может, они и не уходили?

В горле у Оливера мгновенно пересохло. Он покачал головой, по-прежнему держа в руке длинный клык, который подобрал, чтобы использовать в качестве оружия. Теперь его пальцы сжались еще крепче.

— Не говори так. Я не большой поклонник зловещего и таинственного.

Зимний человек сдвинул брови, прислушиваясь (лед еле слышно треснул), и осмотрел останки множества растерзанных, разбросанных по всему залу Красношапочников.

— Так же, как и я, — сказал Фрост.

— Но нам вправду нужно выбираться отсюда.

— Нет. Мы должны сделать то, что собирались. Отдохнуть. Восстановить силы. Составить план действий. Если опасность здесь, она последует за нами, куда бы мы ни направились. А если нет, мы можем позволить себе передышку. В отличие от всех остальных Песочный человек остался жив. И я спрашиваю себя: почему Охотники не убили, а освободили его?

Оливер посмотрел на Кицунэ, которая снова шла по залу.

— Ты назвал его «изначальным»… Как это понимать? — спросил он, не отрывая глаз от их спутницы. — Столько мертвецов… Что здесь произошло? Во что мы, собственно, влипли?

За спиной знакомо звякнули сосульки. Обернувшись, Оливер увидел, что Фрост нагнулся к одному из лежащих на полу Красношапочников. Грудь убитого была рассечена, из зияющей раны сыпался песок.

— Они не всегда были такими. Эти Красные шапки. Кровавые шапки… В прежние времена их встречали повсюду в Европе — и в селах, и в городах. Все они вели себя как довольно вредные, а некоторые — как по-настоящему дикие и жестокие существа. Самые гадкие любили прятаться в сиротских домах и приютах, охотясь за младенческой плотью. Песочный человек считал детей — всех детей — своей собственностью, поэтому повел тихую войну с Красношапочниками и постепенно заставил их служить себе.