Ольга Михайлова - Быть подлецом

• Название: Быть подлецом
• Автор: Ольга Михайлова
• Жанр: Ужасы и Мистика

Сколь мало мы видим и сколь мало способны понять, особенно, когда смотрим на мир чистыми глазами, сколь многое обольщает и ослепляет нас… Чарльз Донован наблюдателен и умён — но почему он, имеющий проницательный взгляд художника, ничего не видит?

---

Да, это было верно.

Но почему его очаровывал именно этот контраст жгучих волос цвета сажи и высокого белого лба? Что за тайна скрывалась за глазами цвета зелёного папоротника, для получения которого Донован пытался, тщательно перемешивая испанские белила и франкфуртскую чернь, пытаясь добавить то жёлтого крона и синей берлинской лазури, то зелень Кассельмана, то малахитовую брауншвейгскую зелень, то вер-гинье, то зелень Казали, и всё равно морщился, ибо оттенок ускользал, не получался? Почему его завораживал именно этот абрис лица, излишне утонченный для мужчины? Это было очарованностью красотой, сказал себе Донован. Да, он пленился вовсе не мужчиной и не человеком. Его не интересовала даже личность, Доновану не было дела до склонностей и привычек мистера Райана Бреннана…

Или нет? Нет, неожиданно осознал Чарльз. Ему нравился Райан Бреннан. Очень нравился. Точнее, он неосознанно перенес восхищение красотой лица на личность, которую мысленно наделил внутренней красотой. Господи Иисусе! Но ведь это… любовь? Ведь только любя, мы наделяем предмет восхищения внутренними достоинствами. Бреннан казался Доновану воплощением спокойствия, здравомыслия, воли и благородства.

Но Донован вовсе не чувствовал в душе никакой нарождающейся любви. Колдовство действовало только при взгляде. Чарльз снова перебрал эскизы. Их было около тридцати. Бреннан явно симпатизировал ему, но, безусловно, затягивать с портретом не следует. Завтра нужно перенести эскиз на холст и к вечеру, когда Бреннан уйдет на договоренную встречу, закончить и с подмалевком.

Про себя Донован также решил, что не отдаст Бреннану портрет, пока не сделает с него копии.

Бог мой! О чём он думает? Донован покачал головой. Он совсем забыл, зачем Корнтуэйт привёл его в дом. Ему нужно понять, что происходит в доме, а он, вместо того, чтобы попытаться выяснить, что случилось с Уильямом и Мартином Бреннанами, что заставило пойти на отчаянный шаг несчастную Кетти Ревелл — занят поисками тона глаз мистера Райана Бреннана!

Донован вздохнул, но подумал, что завтра произойдёт то же самое.

Он не мог бороться с колдовством и не способен был одолеть чар этой красоты…

На следующий день Донован пришёл в Кэндлвик-хаус около десяти, всё же решив выбрать один их готовых эскизов и начать работать. На боковой лестнице неожиданно увидел мистера Джозефа Бреннана и мисс Летицию Ревелл. Девица была в голубом платье и весьма кокетливой шляпке, а дядюшка Райана Бреннана нёс роскошное женское седло. Донована удивило, что девушка казалась веселой, на щеках её пылал румянец, а глаза сияли. Джозеф, нисколько не смущаясь, попросил живописца передать Райану Бреннану, что они с мисс Летти решили прокатиться к Дальнему выгону.

Чарльз кивнул. Он проводил их взглядом, весьма удивляясь про себя: только позавчера потеряв сестру, мисс Летти могла бы быть и скромнее… Неужели она не понимает, как это выглядит со стороны?

Донован пошёл в комнату, выделенную ему под мастерскую, и тут в небольшом холле с колоннами заметил Патрика Бреннана и мисс Шарлотт Ревелл. В отличие от сестры, она выглядела дурно причесанной и бледной, глаза её лихорадочно блестели. Она явно тяготилась своим собеседником, смотревшим на неё мрачным взглядом.

— Оставьте меня, мистер Бреннан, я не хочу гулять…

— Но, мисс Шарлотт…

— Патрик, — наверху лестницы появилась Элизабет, — тебя искал Райан.

Шарлотт Ревелл, едва заметив мисс Бреннан, метнулась вниз в холл, Патрик посмотрел ей вслед и пошёл к сестре. На лице его застыло выражение полного недоумения, но, чем ближе он подходил к Бесс, тем сильнее на нём проступали недовольство и злость.

— Зачем я ему? Чего он хотел?

— Я не знаю.

— Лжешь. Чего ты не знаешь в этом доме, ведьма?

Эта грубость, тем не менее, ничуть не обескуражила мисс Бреннан. Она усмехнулась.

— Очень многое, дорогой братец, — с нескрываемой издёвкой произнесла она, — например, мне неизвестно, когда у тебя появятся мозги. Равно мне неведомо, когда ты поймешь очевидные вещи. Например, что не стоит досаждать девице, которая явно тобой пренебрегает и предпочитает другого…

Лицо Патрика покраснело, глаза налились гневом.

— Ты… хочешь сказать…

— Она давно прохаживается мимо дверей Хэдфилда, а ты идиот, ничего не видишь…

Патрик метнулся к сестре, но та оказалась неробкого десятка и спокойно смотрела ему в лицо.

— И что? — Бесс улыбалась, глаза её мерцали, и Патрик отступил на полшага от неё.

— Ты лжёшь! Нэду нравилась Кэтти! Он бросил тебя ради неё!

— Кто нравится мистеру Хэдфилду — это вопрос академический, — высокомерно отбрила его Элизабет, начисто проигнорировав его последние слова, — но мисс Шарлотт слишком часто прохаживается по галерее третьего этажа, если ты, конечно, меня правильно понимаешь. С тех пор, как она оставила надежды захомутать твоего братца Райана, она, по-моему, решила поймать другую рыбку. Не повезло с красавцем-богачом, нужно заарканить бедного красавца, а если и тот сорвется с крючка, тогда и ты хорош станешь. Нужно просто потерпеть… Тем более, что сестрица ей теперь не соперница.

Патрик склонился над сестрой и пожирал её глазами.

— Ты лжешь.

Элизабет демонстративно пожала плечами.

— Я не лгу, но высказываю догадку, малыш. Я могу и ошибаться. Можно, конечно, предположить, что мисс Шарлотт пленил наш дядюшка Джозеф, чьи апартаменты в том же крыле, но я почему-то не склонна так думать. Дядя Джо, конечно, не прочь приволокнуться за молоденькими девушками, но… Ты же — думай, что хочешь.

Элизабет исчезла.

Донован видел, что Патрик подлинно убит словами сестры и, похоже, поверил ей. Он несколько минут тупо смотрел вниз — в глубину лестничного пролёта, потом потряс головой, словно опомнившись, и торопливо свернул в боковой коридор.

Донован вошёл в свою комнату с мольбертом и разложил эскизы. Его часы показывали уже половину одиннадцатого. Он сел и, забыв свои планы перенести набросок на холст, и задумался. Чарльз не знал, говорила ли Элизабет правду или лгала, но понимал, что сообщать такое мистеру Патрику Бреннану было весьма опасно.

До сих пор Донован не замечал, чтобы мистер Эдвард Хэдфилд и Патрик Бреннан питали друг к другу антипатию, однако, если мисс Шарлотт действительно влюбилась в Эдварда — она играла с огнём. Но так ли?

Чем больше Донован размышлял о Патрике Бреннане и чем больше наблюдал за ним, тем больше склонялся к мысли, что этот импульсивный и страстный человек, в общем-то, довольно слаб. Да, под сильными страстями часто скрывается только слабая воля. История страстного сердца всегда чрезвычайно проста. Господство над страстями — вот свойство высшего величия духа. Сама эта возвышенность ограждает дух от чуждых ему низменных влияний. Нет высшей власти, чем власть над собой, над своими чувствами, чем победа над их своеволием. И потому-то Райан Бреннан куда более силен, чем Патрик.

Донован вышел в коридор и побрёл вперёд, размышляя.

Мисс Элизабет сказала, что мисс Шарлот пыталась очаровать мистера Райана Бреннана, но не достигла успеха. Этому можно поверить: самое верное средство разжечь в другом страсть — самому хранить холод, а Райан Бреннан куда как бесстрастен и бесчувственен. Доктор Мэддокс тоже сказал, что Райан никогда не женится на бесприданнице.

Странная, однако, подобралась компания, подумал Чарльз, где все расчётливы, но полно разбитых сердец…

Тут, однако, Донован увидел того, чье сердце явно не было разбитым. Мистер Райан Бреннан поднимался по лестнице в сопровождении Эдварда Хэдфилда. Однако такого выражения лица у мистера Бреннана Чарльз никогда не видел: губы плотно сжаты, крылья носа раздувались, глаза источали мутное болотное свечение.

— Нет, у меня просто нет слов!! Если я правильно тебя понимаю, после того, как ты пренебрёг моей сестрой, ты настаиваешь, что у меня нет права пренебречь твоей? В высшей степени логичное суждение. Ещё бы понять, на чём оно основывается, — в тоне Райана звучало еле сдерживаемое бешенство, холодное и язвительное.

— Но Энн любит тебя! Ты же не можешь сравнивать Бесс и Энн!

— Это почему? — захлопал Райан ресницами, — чувства Энн ничуть не значимей чувств Бесс. А для меня, как ты, надеюсь, понимаешь, вторые даже предпочтительней, — глаза Райана теперь метали искры.

Хэдфилд ничего не ответил.

— Видит Бог, — ледяным тоном продолжал Райан, — я закрывал глаза на многое: на твои приставания к горничным, на блудные шашни в борделе Монкрифа, на интрижку с Кетти! — при последних словах Хэдфилд резко вскинул голову, но Райан не дал себя перебить, — я относился к тебе как к будущему родственнику, к брату! Но ты отказался жениться на моей сестре. Хорошо. Однако теперь ты предъявляешь мне претензии, упрекая за переговоры с Грантом! Есть ли предел бесстыдства?