Ольга Михайлова - Быть подлецом

• Название: Быть подлецом
• Автор: Ольга Михайлова
• Жанр: Ужасы и Мистика

Сколь мало мы видим и сколь мало способны понять, особенно, когда смотрим на мир чистыми глазами, сколь многое обольщает и ослепляет нас… Чарльз Донован наблюдателен и умён — но почему он, имеющий проницательный взгляд художника, ничего не видит?

---

— Я понимаю.

Сухость тона и лицо мисс Элизабет явно убивали мисс Энн.

— Я говорила ему, что его поведение, — это не поведение джентльмена, но он просто ненадолго увлекся, потерял от неё голову. Потом очнулся. Это просто прихоть, пустая прихоть…

Тон мисс Элизабет не изменился.

— Я понимаю.

— Это пройдет, он просто глупец, но он забудет о ней и всё будет по-старому.

— Я понимаю, — повторила мисс Элизабет в третий раз и медленно пошла по аллее.

— Бетти! — мисс Энн торопливо пошла вслед мисс Бреннан.

Они вскоре исчезли за поворотом. Чарльз не решился последовать за ними.

Он понял, что мисс Энн любой ценой хочет сохранить добрые отношения с мисс Элизабет и всячески выгораживает брата. Энн Хэдфилд пыталась представить поступок Эдварда с Кэтрин именно как увлечение, а не хладнокровное домогательство с подлой целью избавиться от мисс Бреннан. Донован понял, почему мисс Энн предпочитает лгать: скажи она правду, это испортит отношения Хэдфилдов с Бреннанами навсегда.

Донован направился к себе на Норфолк-стрит. Придя к себе, он был немало удивлён: миссис Голди сообщила ему, что его дожидается визитёр. Чарльз растерялся, просто не поняв, кто бы мог посетить его в столь поздний час в Шеффилде, где круг его знакомых исчерпывался семейством Бреннан.

Оказалось, его ждал пожилой мужчина, лицо которого — высокий лоб, изборожденный сетью морщин, и голубые глаза, казавшиеся странно большими за стеклами круглых очков, — показалось ему смутно знакомым.

Память не подвела Донована — он и вправду мельком видел этого человека во время визита полиции в дом Бреннанов. О нём же говорил ему и епископ Корнтуэйт.

Перед ним стоял Тимоти Мэддокс, известный в Шеффилде доктор, много лет бывший врачом семейства Бреннан.

Речь Мэддокса выдавала человека дела, он был лаконичен и весьма конкретен. Сразу после короткого приветствия, он, не дожидаясь приглашения, сел и заговорил:

— Мой друг Роберт Корнтуэйт рассказал мне о вас и о том поручении, что дал вам. Он просил сойтись с вами поближе и, если в доме Бреннанов случится нечто, о чём вам надо будет знать, я обязался сообщить об этом вам и Роберту. Ему я уже написал.

Донован слушал молча, не перебивая и внимательно разглядывая медика. Его руки странно контрастировали с лицом и не выглядели руками старого человека. Нет, они были бледными, жилистыми и очень сильными, что было заметно по толщине запястий и подвижности пальцев. Такие руки Донован часто видел у хирургов и скрипачей.

— Так вот — я должен сообщить это и вам, при этом я нарушаю долг медика хранить в тайне сведения, имеющие отношение к врачебной тайне, — спокойно продолжал Мэддокс, — я виновен и в худшем проступке: я скрыл эти сведения от полиции, и если могу чем-то оправдать себя, то только самообманом. Полицейский врач был задействован в беспорядках на заводских окраинах, тело мисс Кэтрин Ревелл осматривал я, и после моего заключения оно было отдано родным. Я мог бы уверить себя, что сведения, которыми я располагаю, излишни для выяснения причин гибели мисс Ревелл, но я не идиот и прекрасно понимаю, насколько они могут быть важны. Причины моего поведения лежат в уверенности, что полиция всё равно не сможет прийти к правильным выводам, результатом полицейского следствия будут лишь новые дурные слухи вокруг семьи Ральфа, а я не хотел бы их допускать.

Донован насторожился и не спускал глаз с Мэддокса.

Тот продолжал, — как ни в чём не бывало.

— Но мой друг Корнтуэйт сказал, что вы пытаетесь понять, что происходит в доме, и я должен вам по возможности помочь. Так вот. Тело мисс Кэтрин Ревелл удивило меня. Во-первых, я хотел, чтобы вы незаметно навели справки в доме: не болела ли она сильной простудой в течение последнего месяца-двух? Во-вторых, девица вовсе не была девицей. — Донован закусил губу и бросил быстрый взгляд на Мэддокса, — вам нужно узнать, лишилась ли она невинности в доме Бреннанов, или — чего я, в общем-то, не исключаю — ещё в Уистоне?

Чарльз смутился по-настоящему.

— Если спросить о простуде достаточно просто, — пробормотал он, — то каким образом я смогу узнать…

— О её любовнике? — уточнил Мэддокс, — да, это непросто. Подобные темы в доме Бреннанов за ланчем не обсуждаются. Я могу лишь предположить, что любовником девушки мог быть Мартин Бреннан. Я однажды видел их в парке гуляющими. Это было вскоре после похорон мистера Ральфа Бреннана, зимой. Я не наблюдал ничего такого, что говорило бы о подобных отношениях, но юноша въявь горячился и что-то доказывал девице. Разговора я не слышал, до меня едва долетали слова, но речь, как я понял, шла о любви. Однако мне не показалось, что девушка отвечала Мартину взаимностью. Тем не менее… Отношения молодых непрочны и переменчивы, а Мартин был красавцем.

— Я знаю, — кивнул Донован. Он все ещё пребывал в полнейшей растерянности.

— Но я сомневаюсь, что девица могла устоять. Если Мартин влюбился в неё…

— Но смерть самого Мартина… Ведь если он влюбился в Кэтрин Ревелл, и она уступила ему — чем объясняется его смерть? И самоубийство Уильяма — у него ведь тоже должна быть причина… Впрочем, — задумался Донован, — тут что-то есть. Как я понял со слов мисс Элизабет, все братья приехали на похороны отца. Что если они влюбились в Кэтрин — и оказались соперниками? Элизабет Бреннан говорила мне, да и Райан в присутствии мистера Джозефа Бреннана тоже уверял, что именно приехавшие братья уговорили его оставить девушек. Мне не показалось, что они лгут. Стало быть, девушка могла влюбиться в…

— Только не в Уильяма, — усмехнулся Мэддокс, — Билли был ещё менее привлекателен, чем Патрик. Если верно то, что вы говорите, то это мог быть только Мартин, безусловно, он был куда более привлекательной кандидатурой.

— Но тогда… — Донован взволнованно поднялся и начал мерить шагами комнату, — тогда многое проясняется. Уильям понял, что ему предпочли Мартина и не вынес этого. Мартин, возможно, страдал, считая себя виновным в гибели брата! Потом могла иметь место размолвка с Кетти, он разочаровался в объекте своей любви — и… А смерть Кэтрин… Она просто поняла, что своим кокетством или ветреностью погубила братьев, — Чарльз сел, потёр вспотевший лоб и снова задумался, — но Хэдфилд… Он тогда тут причём?

Мэддокс на минуту задумался.

— Доход Хэдфилда сегодня — около трех тысяч в год, — наконец проронил он, — но ему предстоит унаследовать свыше ста тысяч фунтов… Если бы девица выбирала, Нэд, разумеется, был бы куда привлекательнее нищих младших братьев Бреннанов, — спокойно констатировал Мэддокс.

— Но… Мистер Райан Бреннан сказал, что финансовые вопросы… в семье никогда не были причиной конфликтов. Он уверял, что деньги не определяют поступки членов семьи. Он солгал? — поинтересовался Донован у медика.

Мэддокс пожал плечами.

— Почему? Он не лгун. Но речь идёт не о Бреннанах, а о Ревеллах. У брата и девиц — за душой абсолютно ничего нет, а у Томаса, как я слышал стороной, ещё и долги. И едва ли девочки Ревелл настолько глупы, чтобы не понимать финансового расклада. Любая из них была бы счастлива выйти за Райана Бреннана — для неё это означало бы стать хозяйкой богатейшего поместья и до конца своих земных дней не знать нужды. Неплохая добыча и мистер Эдвард Хэдфилд, хоть он и в четыре раза менее привлекателен: именно настолько, насколько три тысячи годовых меньше двенадцати.

— Господи, что вы говорите, мистер Мэддокс! — Донован был шокирован, — вы полагаете в девушках такую расчётливость и прагматизм… Как можно?

Тимоти Мэддокс развёл руками.

— Я просто не склонен смотреть на жизнь через розовые очки, мистер Донован, только и всего. Повторяю, ни красавец Мартин, ни Уильям не стоили в глазах кузин того, что стоят Райан и Эдвард. Посмотрите на беднягу Патрика — он тщетно пытается привлечь внимание мисс Шарлотт. Он не нужен ей. Она просто рассчитывает на более крупный куш.

Донован напрягся.

— На какой? Райан? Эдвард? Она была соперница своей сестры?

Доктор театрально возвел очи горе, потом снова обратился к Доновану, словно пытаясь втолковать тому нечто совершенно очевидное.

— Все сёстры, если учитывать то положение, в котором они находятся, соперницы друг другу, — отчеканил Мэддокс, — при этом запомните: мистер Райан Бреннан никогда не женится на бесприданнице. Не забывайте, кто его воспитал. Ральф всегда был прагматичен, и прагматизм обогатил его. Его сын имеет блестящий финансовый нюх, при этом не склонен рисковать дурацкими вложениями капитала и всегда считает деньги. При этом я не отрицаю, — усмехнулся Мэддокс, — что его поведение не всегда определяется денежными соображениями. Оно куда более сложно.

— А Эдвард Хэдфилд?

— Эдвард? Он, не забывайте, наследник. Наследник старого графа Хэдфилда. Но милорду Джеймсу Хэдфилду шестьдесят семь. С учетом, что его достопочтенные прабабка, бабка и матушка — все доживали до девятого десятка, а сам Джеймс Хэдфилд жалуется только на браконьеров, своего кота и проблемы с облысением, можете быть уверены, что раньше, чем через десять-пятнадцать лет Эдварду денег не получить. С высоты своих лет я полагаю, что это не поздно и деньги не помешают в любом возрасте, но для девиц Ревелл пятнадцать лет — это целая вечность…