Сергей Переслегин - Опасная бритва Оккама

• Название: Опасная бритва Оккама
• Автор: Сергей Переслегин
• Издательство: АСТ, Астрель, Terra Fantastica
• Жанр: Науки: разное
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-17-064564-0

Современная классическая футурология обещает миру три генеральных сценария: либо продление счастливого рыночного настоящего, либо "неофеодальная" утеря технологий, либо когнитивный переход в новую фазу исторического развития. Именно эти три сценарные ветки могут стать мерилом значимости фантастических произведений.

Из общего литературного пространства наиболее значимыми для проекта оказываются книги Стругацких, и Толкина, Ефремова и Еськова, Симмонса и Винджа…

---

Таким образом, очень трудно найти убедительную причину, по которой обязательно следует приводить доказательства суждений, отвечающие определенному научному стандарту: наличие математической модели, ссылки на предшественников, опытные обоснования и пр. Замечу в этой связи, что уравнение Шредингера, например, не доказано. Оно было написано, и с тех пор им пользуются. Равным образом не доказан принцип неопределенности Гейзенберга. Менее известен тот факт, что все так называемые «доказательства» справедливости общей теории относительности (смещение перигелия Меркурия, отклонение луча света в поле Солнца и т. д.) могут быть интерпретированы в рамках ньютоновской механики, причем для этого строится один–единственный эпицикл, являющийся для любого астронома истиной в последней инстанции: признается, что Солнце имеет нетривиальную внутреннюю структуру.

Конечно, такое положение дел порождает проблему «критерия истинности», в общем виде неразрешимую.

II. Информационное пространство и информационные объекты

Когда создавалась «Сумма технологии», предполагалось, что возможности Человечества оперировать энергиями будут развиваться экспоненциально. Это подразумевало ионные и атомно–импульсные ракетные двигатели к концу шестидесятых, термоядерные электростанции в восьмидесятых, первые опыты с фотонным приводом в начале девяностых. Во всяком случае, считалось очевидным, что к рубежу веков будет полностью освоена «Малая Система», а в зоопарках появятся марсианские животные. Сегодня мы знаем, что никаких «прорывов» в двигателестроении и топливной энергетике не произошло: по–прежнему «кровью» экономики является нефть, самолеты не стали ни на йоту быстрее, безопаснее или вместительнее, а вывод грузов на орбиту все еще осуществляется с помощью химического топлива.

Не оправдались и предположения, что после окончания «холодной войны» жизнь станет более безопасной, а политика — предсказуемой. В точности наоборот: крушение биполярного миропорядка привело к структурному хаосу в международных отношениях и резкому возрастанию напряженности. Прогрессирующий распад некогда единого мира на домены, поглощение этих доменов религиозными идентичностями разных толков, нарастающие этно–культурное перемешивание — все это дало У. Эко основание говорить о приходе «нового феодализма»[195].

В рамках тех временных масштабов, которыми оперирует «Сумма технологии», подобное развитие событий может рассматриваться как малосущественная флуктуация. Речь идет не о том, что С. Лем что–то предсказал «неправильно», «Сумма» — это не пророчество Нострадамуса, а скорее абрис тех далеких берегов, «о которых в лоции нету». Автор создал блок–схему цивилизационных паттернов, развернутую на тысячелетия. Но «все, что мы читаем, мы читаем про себя», и в наши дни контекст восприятия сильно переменился.

Нас гораздо больше интересуют информационные и духовные аспекты развития цивилизации, нежели материальные и энергетические.

«Гипотеза о выращивании информации» задает самый многообещающий (на сегодняшний день) вектор развития из числа предлагаемых «Суммой технологии». Понятно, что трудолюбиво выстроенные С. Лемом эволюционные схемы годятся только в качестве «доказательства существования». Действительность оказалась и проще, и интереснее.

1

Способность информации порождать новую информацию (то есть, в терминах неравновесной термодинамики — образовывать автокаталитические кольца) была известна задолго до первых публикаций по синергетике. Строго говоря, таким производством новой информации «из ничего»[196] является вся история жизни на Земле, и не удивительно, что «эволюционный подход» столь широко использовался в «Сумме технологии».

С совершенно других позиций к проблеме выращивания информации подошли математики. Надо сказать, что в отличие от естественных наук (и даже от философии) математика не опирается на опытное знание. Следовательно, в ее построениях нет ничего, что не содержалось бы в исходной аксиоматике. «Математическая костюмерная», о которой писал С. Лем, не нуждается в «ткани». Ей требуется только работа «портного».

Долгое время считалось, что эта особенность математики связана с ее «умозрительностью» и не может быть использована в реальной жизни. Такая точка зрения господствовала и после того, как нашли практическое применение неэвклидовы геометрии, тензорное исчисление, некоммутативные группы. Ключевым термином было именно «нашли применение»: предполагалось, что те или иные «наряды из костюмерной» оказались востребованными по причинам, в значительной мере случайным.

Ситуация изменилась в связи с разработкой в семидесятые годы «аналитической теории S-матрицы», когда сугубо математические преобразования были непосредственно «переведены» на язык физики. Следует подчеркнуть: речь идет не о формальном использовании математического аппарата для решения физической задачи. Суть теории в том, что из очевидных математических требований к матрице рассеяния (она должна быть аналитической комплексной функцией своих переменных) выводятся нетривиальные физические следствия.

«Аналитическая теория S-матрицы» позволила довести некоторые простейшие задачи рассеяния до стадии численных ответов. В более сложных случаях вычислительные трудности оказались непреодолимыми, однако принципиальная возможность самоструктурирования информации не только в идеальном мире математических абстракций, но и в физическом пространстве была доказана.

2

Следующий принципиальный шаг был сделан в области лингвистики, где русским ученым и философом В. Налимовым был предложен принципиально новый подход к «проблеме значения»[197].

В Налимов ввел фундаментальное понятие «семантического спектра». В узком смысле этот термин обозначает совокупность всех значений того или иного понятия. В широком — меру неоднозначности при любых преобразованиях семантического пространства.

Понятно, что можно говорить о спектре не отдельных слов, но согласованных мыслеконструкций.

На этом пути удалось сформулировать три важнейших закона:

• семантический спектр системы включает в себя спектры всех понятий, образующих систему, но не обязательно сводится к ним;

• чем более связаны семантические спектры систем, тем ближе друг к другу законы, описывающие онтологию этих систем;

• поведение системы может быть описано через последовательный анализ ее семантического спектра.

Последнее утверждение представляет собой базис технологии «распаковки смыслов»[198]. На практике оно означает, что языковая среда может играть в науке ту же роль, которую играет математический аппарат: кроме «аналитической» возможна «лингвистическая теория S-матрицы» (или синтеза макромолекул).

Труды В. Налимова были созданы в первой половине XX столетия (в значительной мере как обобщение опыта квантовой механики: В. Налимов обратил внимание на то, что «нечеткая логика» разговорного языка соответствует «копенгагенской трактовке» волновой механики). Однако идеалистическая теория семантических спектров, настаивающая на существовании взаимосвязи между материальным и информационным миром, не могла быть использована до расширения представлений о познании, вызванного успехами экзистенциальной психологии.

3

Дальнейшее развитие идей, предложенных В. Налимовым, привело в 1980–1990‑е годы к построению теории информационных объектов. Современный подход к информобъектам использует аппарат теории множеств, но здесь разумно ограничиться описательной лексикой, характерной для первых публикаций.

Будем понимать под «информационным пространством» совокупность результатов семантической деятельности Человечества, «мир имен и названий», сопряженный онтологическому. Строго говоря, будучи первичным понятием, информационное пространство не может быть строго определено и задается в виде диалектического противопоставления материальному, физическому, предметному пространству.

Известно, что в материальном мире существуют живые объекты, обладающие свободой воли, интерпретируемой как поведение. Из симметрии пространств аналогичные конструкты должны существовать и в информационном мире. Такую, обладающую собственным поведением «живую информацию» будем называть информационным объектом.

Информационный объект можно также понимать как самовозрастающую (самоструктурирующуюся) информацию, как Представление[199] автокаталитического кольца И. Пригожина.

Будучи «живыми», информационные объекты могут рождаться и умирать. Их физическим воплощением являются устройства, хранящие и перерабатывающие информацию — люди, группы людей, вычислительные системы, сети. Материальные носители могут заменяться без ущерба для информационного объекта, который, таким образом, представляет собой в терминах кибернетики программный, а не аппаратный комплекс. Следует различать физический носитель информационного объекта и воплощение этого объекта в материальном пространстве (Представление). Последнее обязательно существует — из той же симметрии пространств, обладает поведением и связано со «своим» объектом информационно и энергетически.