Сергей Переслегин - Опасная бритва Оккама

• Название: Опасная бритва Оккама
• Автор: Сергей Переслегин
• Издательство: АСТ, Астрель, Terra Fantastica
• Жанр: Науки: разное
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-17-064564-0

Современная классическая футурология обещает миру три генеральных сценария: либо продление счастливого рыночного настоящего, либо "неофеодальная" утеря технологий, либо когнитивный переход в новую фазу исторического развития. Именно эти три сценарные ветки могут стать мерилом значимости фантастических произведений.

Из общего литературного пространства наиболее значимыми для проекта оказываются книги Стругацких, и Толкина, Ефремова и Еськова, Симмонса и Винджа…

---

Сергей ПЕРЕСЛЕГИН ОПАСНАЯ БРИТВА ОККАМА

ОТ РЕДАКЦИИ

Агентство перспективных фантастических исследовательских проектов

Эпизод III

Как сейчас уже стало понятно, в свойственной русскому мышлению тройственной парадигме мир ожидает три генеральных сценария.

Первый — продление счастливого рыночного настоящего. Как часы работают банки, летают самолеты, по скоростным автострадам мчат комфортабельные авто. Мировые города, существующие по образному высказыванию Е. Переслегиной «как сочетание клоаки и музеев», творят бесконечные инновации, которые остальной мир радостно потребляет в рыночно–инвестиционном формате.

Второй сценарий носит романтическое название «неофеодальный». Мир останавливается в развитии. Мы катастрофически теряем наработанные технологии, города приходят в упадок, превращаясь в «монастыри знаний». А само великое знание индустриального прошлого воспринимается как магия, доступная только посвященным адептам. Мир вступает в царство классической фэнтези.

Третий сценарий обещает нам совершенно неведомые пажити. Трое из ларца: инфо, био и нано становятся элементами тривиального быта. Мироздание, словно всеобъемлющая игра DOOM, обретает виртуальное измерение благодаря информационным технологиям, жители его биотехнологическими методами получают бесконечное здоровье, а нанотех поставляет абсолютную броню и бесконечные патроны. И самое главное: у нас появляется шанс познакомиться с новым типом разума — сверхбыстрым, сверхмощным, распределенным — и с неантропоморфным его носителем. Мы выходим в зону технологической сингулярности Винджа–фон Неймана. Формально оживет сюжет создания нового человечества, описанный много лет назад словами Джона фон Неймана: «Разговор идет о непрерывно ускоряющемся техническом прогрессе и переменах в образе жизни людей, которые создают впечатление приближения некоторой важнейшей сингулярности в истории земной расы, за которой все человеческие дела в том виде, в каком мы их знаем, не смогут продолжаться.

Виндж писал об этом уже в 1993 году: «Мы очутимся в постчеловеческой эре» И несмотря на весь свой технический оптимизм, мне было бы куда комфортнее, если бы меня от этих сверхъестественных событий отделяли тысяча лет, а не двадцать».

Что ж, прорисовав три ветки возможной эволюции мира, мы обрели опору для выбора произведений, наиболее значимых для понимания грядущего. Созданная мера Зоила включает в себя и развитие общечеловеческих ценностей, и эволюцию духовности, и мировой кодекс — систему заповедей, как уже созданных, так и тех, что еще предстоит создать и осознать.

Осталось сформулировать основное движущее противоречие.

XX век был ознаменован созданием и включением в мировую практику новейшей гуманитарной технологии — экологической заповеди. Сформулированная в работах Римского клуба как следствие из конечности экосистемы планеты Земля экологическая парадигма стала оружием в руках конкурирующего бизнеса. И изначально оплачивалась как оружие. А значит, изначально получила значительный финансовый и административный ресурс не только на разработку, но и на продвижение. Она легла в основу партийного строительства (партии зеленых в разных странах) и сформировала специализированные боевые подразделения, получившие название Green Peace.

В противовес разумно сконструировать понятие «эвология», включающее идеи «классической диалектики, развития как увеличения структурности системы, то есть нарастания числа противоречий в ней, эволюции биологических, технических, социальных, знаковых систем». Дискурс развития, прогресса обретает в XXI веке формат заповеди, а значит, войдет в новом формате в политические реалии и сформирует свой фронтир.

Вот и сложилось пространство выбора литературных произведений, значимых для промысла Будущего. В одной обойме оказываются и братья Стругацкие, и профессор Толкин, и палеонтологи Ефремов и Еськов. и конечно же учитель Симмонс с математиком Винджем. Список неполон, но включает тех, на кого нужно обратить внимание, если Вы действительно хотите знать Будущее.

Николай Ютанов

ВСТУПЛЕНИЕ

ШЕСТИДЕСЯТЫЕ: РАКЕТА СО СТАРТА УШЛА…

Ракета со старта ушла. Красиво ушла, картинно, это мы видели. Тут вы молодцы. А то, что она пожелала на старт вернуться, это, как говорится, ее личное дело.

Из кинофильма «Укрощение огня»

Шестидесятые годы остались в памяти человечества как последнее стратегическое наступление «по всему фронту». В последующие десятилетия немало было глубоких прорывов, некоторые из них, например широкое внедрение в быт персональных компьютеров, существенно изменили жизненные форматы, но серьезных изменений в картине мира не произошло.

Резко затормозился прогресс энергетики и транспорта. Человек не посетил Марс, Венеру, Меркурий, спутники Юпитера и пояс астероидов, в орбитальных доках не сооружаются прямоточные фотонные звездолеты. До сих пор основу авиационных парков мира составляют самолеты, либо непосредственно разработанные в 1960‑е, либо обладающие практически теми же характеристиками. Кое–где даже пришлось отступать. Так, не удержали лунный плацдарм. Вновь приходится делать противооспенные прививки. Не летает ТУ‑144, да и «конкордов» осталось всего 11 экземпляров, и если не сегодня, то завтра последний пассажирский сверхзвуковик окажется на приколе. Что собственно и произошло в конечном счете.

Рассеялись многие иллюзии 1960‑х годов. Не удалось построить коммунизм, да и царства Божьего на земле не случилось. Хотя опасность ядерной войны уменьшилась, мир выглядит сейчас куда более опасным и непредсказуемым, нежели в «славные шестидесятые». И почти никаких надежд на лучшее будущее: только в странax типа Туниса (а эти страны именно сейчас переживают свою эпоху 60‑х годов) можно встретить радостные улыбки на лицах студентов и старших школьников.

Не получилось и «педагогической утопии» несмотря на огромные средства, вкладываемые в школу ведущими державами, на рубеже веков мир столкнулся не с новой педагогикой, а с всеобщим кризисом образования. Уже сейчас в полный рост стоит проблема обеспечения промышленности сколько–нибудь грамотными работниками. Страшные катастрофы в Чернобыле и Бхопале продемонстрировали, сколь необходим для управления сложными системами определенный уровень подготовки. А уже очень скоро управление электросетями в крупнейших и богатейших странах мира станут осуществлять инженеры, понятия не имеющие, откуда берется электрический ток.

На сегодняшнем суматошном фоне шестидесятые годы с их черно–белой логикой и неспешным, но поступательным развитием кажутся золотым веком. Но если кризисное состояние рубежа столетий рассматривать как результат некой ошибки, эта ошибка была сделана именно тогда, в шестидесятые. Недаром к концу десятилетия разительно меняется эмоциональная окраска фантастики, поэзии, живописи и музыки. Недаром семидесятые годы прошли под знаком наступления «новых правых» и краха революции сознания[1].

Изучая 1960‑е годы, трудно отделаться от мысли об их искусственности, придуманности, сконструированности. Эпоха, породившая великую литературу и музыку, время прорывов в естественных науках и технике — и полный застой в психологических и социальных дисциплинах. Эпоха неоправданных ожиданий и не оправдавшихся надежд.

Сейчас, с высоты начала XXI столетия, шестидесятые видятся мне как фальстарт, неустранимая конструкционная ошибка. Попытка реализовать цели, заведомо недостижимые при имеющихся средствах. Но, может быть, все не так просто и необходимые ресурсы были выделены?

На фоне 1960‑х годов предыдущее десятилетие как–то теряется, хотя на его счету такое историческое явление, как первый спутник. У нас — в СССР/России принято рассматривать эпоху 1948–1953 годов как позднейшие и наиболее тяжелые, «темные» годы сталинского режима, время «тишины». Затем — смерть Сталина, безвременье, и — запуском Спутника начинаются уже 1960‑е годы. У Запада были свои причины вытеснить 1950‑е годы в коллективное бессознательное: тяжелые и неожиданные потери в Корее, привыкание к угрозе ядерного нападения, осознание того, что «холодная война» окажется долгой и трудной.

Между тем именно искусство 1950‑х наполнено ощущением радости и рассвета. Именно в пятидесятые годы в Калифорнии начала формироваться гедонистическая элита, столь необходимая по модели Т. Лири[2] для инсталляции пятого, нейросоматического контура психики, контура освобождения от убеждений обыденной жизни, контура, раскрывающего человеческие «муравейники» навстречу Вселенной.