Виталий Владимиров - Свое время

• Название: Свое время
• Автор: Виталий Владимиров
• Жанр: Научная Фантастика

---

Ужасно - женское слово, как сказала Марина, помнишь? Тебе от нее приветы тоже, она часто звонит, мы вспоминаем нашу свадьбу и наш с тобой медовый месяц из трех всего-то дней в ее квартире. Были бы слова сильны, как наши чувства, им не говорить, а звенеть, им бы звучать пением птиц, журчанием ручья, падением снега, им бы светиться аркой радуги, мерцанием звезд, им бы греться, зажмурившись, котами на мартовском солнце и оседать морозными узорами на окнах, им бы дышать свежестью розы и хрустеть ароматным яблоком... Где найти мне слова - про то, чем дыхание наше полнится, про то, чем жизнь наша полнится, про то, чем желания наши светятся...

Не иссякает желание,

нет,

словно сияет полдень,

будто весь мир

словно ярый цвет

или

как осень в Болдино.

Я сейчас переполнен тобой,

мне любое твое движенье

или даже простой покой,

окруженье

так важны

и нужны,

как вершине снег,

словно утру

ночная свежесть,

как важна

и нужна

тебе

моя нежность.

Р.S. Ездил на Яузу, заходил к Воробьеву. Он сказал, что ты обязательно поправишься, только надо быть очень осторожной и беречься от любой инфекции. Твой В."

Глава тридцать восьмая

--===Свое время===-

Глава тридцать восьмая

А что было бы, если бы Фурман тогда не подошел ко мне в коридоре издательства?

Но он подошел:

- Я глубоко сочувствую тебе, Валерий. Не имели они права отказывать в квартире двум больным людям. Кстати, как самочувствие супруги?.. Ничего, ничего, бог даст и поправится. Слушай, Валера, а я к тебе не просто так. Не знаю только, с чего начать.

Фурман замолчал и уставился на меня, теребя подбородок.

Молчал и я.

Фурман подождал еще немного, шумно вздохнул, оглянулся.

Наконец, зашептал:

- Обнаружились факты злоупотребления нашим директором Королевым служебного положения при распределении квартир. Понимаешь, к чему я клоню?

- Нет. Какие факты?

- Об этом пока нельзя говорить, но сведения точные, мне верные люди сказали.

- Даже если это так, то что дальше?

- А получается, что если факты подтвердятся, а в этом я абсолютно уверен, то опять пересмотрят очередь и тогда ты получишь квартиру, может, даже двухкомнатную, разве неясно?

- И что же я должен сделать?

- Вот! Завтра будет собрание, и я собираюсь выступить. Против Королева, понимаешь? И если ты от своего имени потребуешь пересмотра решения месткома, то создадут специальную комиссию. И тогда директору несдобровать.

- Как же я могу выступать, не зная, что у вас за факты? И откуда вы их взяли?

Фурман испытывающее посмотрел мне в глаза. Словно глубоко в душу хотел заглянуть. Не знаю, что он там увидел, но в какой-то момент решился и выпалил скороговоркой:

- Ладно, тебе скажу. Но только тебе, учти. Не проговорись, смотри. Особенно Фалину. Этот Лева и в самом деле не пожалеет родного папу ради пустой хохмы. Слушай сюда. Выступлю не только я, не только ты, но и Поляков, главный редактор. Он мне и рассказал всю правду. Дело в том, что совершенно незаконно но отдали на сторону еще одну однокомнатную квартиру.

- Разве такое возможно?

- Я тоже так думал. Но оказывается, в этой жизни все возможно. Королев отдал квартиру одному, имеющему достаточно важный пост товарищу из Госкомиздата. Сам сообрази, зачем и почему.

- Как же ему это удалось?

- Ты не учитываешь Горского. У Давида Борисовича, как признал сам директор на нашем заседании давеча, очень хорошие связи в райисполкоме. Скорее всего, высокого начальника оформили как очередника Моссовета. Не имеет значения - сделали. Получается следующая арифметика: товарищу из Госкомиздата - квартиру, Горскому - квартиру, Анюте-секретарше - квартиру, всем сестрам - по серьгам, и себя не забыл, а тебе - шиш и уборщице Голиковой вместо двухкомнатной - однокомнатную. Где справедливость, где правда, я спрашиваю?

- Ее нет, - сумрачно сказал я.

- Вот и я также считаю. Я тут походил, поговорил с людьми, оказывается, было еще несколько различных случаев и коллизий, например, в план редакции массовой литературы почему-то включена книга зампредрайисполкома.

- С кем же ты говорил, Ефим Сергеевич?

- Обошел почти всех. Кроме этой вертихвостки Аньки да еще нескольких королевских приспешников вроде Зверевой - люди за, поддерживают меня. А ты?

Я лихорадочно соображал. А ведь, действительно, подтвердятся факты сразу две квартиры освободятся, неужели мне одна не достанется?

- И я за.

- Принципиально?

- Конечно.

- Вот молодец! Принципиальным надо быть всегда и до конца.

Глава тридцать девятая

--===Свое время===-

Глава тридцать девятая

- Истомин, можно тебя на минуточку? - заглянула в редакцию Анюта-секретарша. Наклонилась в дверь из коридора так, что вертикально повисли серьги в ушах на длинных подвесках, разноцветная нитка бус на шее, а груди оттянули блузку.

Я вышел.

- Директор зовет. Иди, только лучше незаметно. Не хочет, чтобы про тебя болтали разное.

- О чем болтали?

- Беги скорей, пока никого нет, - капризно сморщила носик Анюта.

- Здесь тебе не стадион, чтобы бегать, - огрызнулся я, но споро зашагал по коридору. Миновал пустую приемную, двойные двери.

Портрет Брежнева, сочинения Ленина, два желтых стожка на лужке.

Директор оторвался от бумаг, кивнул на кресло напротив.

- Садись.

Скинул очки на стол, поднял седые кустистые брови и наклонился в мою сторону.

- Как работается?

- Как обычно, - пожал плечами я, не понимая, к чему он клонит.

- Малика не обижает? - весело усмехнулся он.

- Нет, что вы, она женщина добрая.

- Добрая женщина - это не профессия. Как и хороший парень. Сколько же лет ты у нас в издательстве?

- В июле будет пять.

- А получаешь те же сто сорок?

- Да рад бы больше...

- Сейчас возможностей нет, - раздумчиво сказал Королев - это верно. Немного рано говорить, но тебе скажу, ладно. Добился-таки я разрешения на реорганизацию. На днях подписали. У нас ведь как? Хочешь что-то поменять - нельзя, это значит, предыдущее решение надо отменять! Другое дело - реорганизация. Спасибо, есть люди в Госкомиздате, утвердили новое штатное расписание. Новые должности, новые оклады, новые возможности. Не за красивые глазки, конечно. Их очередник в нашем доме квартиру получает.

Тот самый, о котором Фурман говорил, подумал я.

- Я к тебе давно присматриваюсь. Вот скажи откровенно, нравится тебе журнал, который ты делаешь?

- Если откровенно, то нет.

Я на минуту задумался, хотя сам много размышлял над этим и с Яном Паулсом часами рассуждал о тематике, о новых рубриках, о страничке досуга - и коротко рассказал обо всем этом Королеву.

- Занятно, - с интересом посмотрел он на меня. - А что, если так? В результате реорганизации появится у меня возможность предложить Малике Фазыловне должность эксперта - и денег побольше, и ответственности поменьше, да и годы у нее берут свое. А ты приготовь-ка на мое имя служебную записку, где изложи свои мысли о журнале. По пунктам. И будем тебя рекомендовать на ее место. Правда, есть тут одна загвоздка. Беспартийного заведующим не утвердят. И в партию не возьмут, если ты рядовой.

Он помолчал, задумавшись.

- Годков тебе сколько?

- Двадцать восьмой.

- Значит, из комсомола пора выходить. Это кстати. В партию тебе обязательно надо. Пиши заявление, я с Гладилиным поговорю, рекомендацию тебе он даст, Малика тоже не откажет, третья от комсомола - и в райком. Жалко, у нас квота - один человек в год, не больше, тут же издательство, интеллигенция, а не рабочий класс. Но я тебе твердо обещаю, сам к секретарю пойду, вопрос идеологический, во главе журнала должен стоять коммунист! А как иначе?..

Я посмотрел на кустистые брови Королева, перевел взгляд на портрет вождя. И у того брови, как черные гусеницы. Генеральный секретарь взирал сквозь меня в глубь неведомых мне государственных далей. Как я отношусь к партии? Рано или поздно на этот вопрос надо ответить, надо знать ответ. Одно дело разговоры в издательских коридорах или на диване под чердаком. Там мы все смелые. Там Синецкий спорит с Фалиным на ящик коньяка, что он никогда не позарится на партийный билет, там мы говорим то, что никогда не скажем на собрании. Но в чем прав Королев на все сто - беспартийному в деле пера и кисти ничего не светит. И потом, совесть моя чиста, а чем больше честных людей будет в партии, тем активнее мы сможем вершить справедливость. Хотя бы у нас в издательстве.

- И, наконец, последнее.

Королев откинулся в кресле, расслабился.

- Вижу, Валерий, правильно ты все понимаешь. Принципиально. Но совет один хочу тебе все-таки дать. Послушай опытного человека, не верь ты всем этим Фурманам, Горским, Синецким, вон сколько их у нас развелось, дружка за дружку цепляются. Мне в Госкомиздате и то говорят, куда ты смотришь, почему своих не двигаешь? Ты не смотри, что они иногда между собой собачатся, как до дела дойдет, подведут они тебя. И Поляков, главный наш, по матери тоже французской национальности оказывается. Жидавр. Спасибо, кадровик раскопал. Так что держаться надо тоже вместе. Вот такие пироги... Значит, договорились, жду твоей записки. И с квартирой твоей само собой тоже все будет в порядке, не беспокойся...