Виталий Владимиров - Свое время

• Название: Свое время
• Автор: Виталий Владимиров
• Жанр: Научная Фантастика

---

Анюта словно прочитала мои мысли. Усмехнулась криво:

- Как сладкого хочется, - зажмурилась она.

И потянулась. Руки за голову. Смачно, с хрустом косточек.

Грудь высоко поднялась. Конечно, отстоит ее директор.

На столе звякнул внутренний телефон. Анюта сняла трубку.

- Слушаю, Степан Тимофеевич, - послушно-ласково пропела она. - Хорошо...

- Тебя... Зовут, - кивнула она головой на дверь кабинета.

- Ни пуха...

- К черту.

Я вошел в кабинет. Никто не смотрел на меня. Сел на свое место.

- И последнее заявление от Паниной Анны Павловны, - ровным голосом зачитала Зверева. - Незамужняя. От родителей ушла, снимает комнату.

На какие шиши, подумал я, на директорские?

- А что у родителей? - спросил кто-то.

- Комната в коммунальной квартире, - ответила Зверева. - Еще две семьи. Жалко девку. Пропадает. Предлагаю оставить ее в списке.

- Кого же тогда исключим? - озабоченно спросил Горобец и покосился на Гладилина. - Всем надо, все нуждаются, но решать-то вопрос все равно придется. И не кому-нибудь. Нам.

Опять нависло молчание. Заседание шло уже больше часа. В кабинете стало душно, жарко. Или мне так только казалось?

- Валерий, а как самочувствие твоей супруги? - спросил меня Гладилин.

Вот оно, растерянно подумал я.

Но ответил:

- Она сейчас в санатории, в Крыму. Поправляется.

- Живет она с матерью? - участливо осведомился Гладилин.

- Да, у них двухкомнатная квартира, - ответила за меня Зверева. Мать, брат и она.

- Когда она возвращается из санатория? - опять спросил меня Гладилин. - Это известно?

- Смотря как пойдет процесс выздоровления, - пожал плечами я. - Месяца через полтора, два...

- А если мы попросим вас подождать немного? - склонился в мою сторону Горобец. - Ведь пока ее все равно нет, она в санатории, дышит крымским горным воздухом, сейчас там весна, все в цвету, а когда вернется, то мы наверняка сумеем положительно решить вопрос с вашей квартирой в Моссовете. Не так ли, Степан Тимофеевич?

Королев многозначительно кивнул седой гривой:

- Двух месяцев за глаза хватит. Это мне твердо обещали.

Сам председатель райисполкома.

- Есть еще один момент, Валерий Сергеевич, - мягко сказал Горобец. Мы, то есть администрация, общественность, помогали тебе оформить твой брак, добились, чтобы пошли нам навстречу, сделали для вас исключение так помогите и вы нам, пожалуйста. Всем миром просим.

- У него же жена после тяжелой операции, - сказал хмуро Фурман.

Хороший мужик этот Фурман - я, наконец, смог оторвать глаза от своих сжатых в кулаки рук.

- Мы все понимаем, - возразил Горобец. - Но за это время ситуация изменилась. Если до операции у нее была открытая форма туберкулеза, что являлось бесспорным основанием для срочного предоставления им отдельной жилой площади, то теперь, после операции, открытой формы у нее нет. Ты же сам мне об этом говорил, Валерий Сергеевич, не так ли?

- Мы оба состоим на учете, - охрипшим голосом сказал я.

- Тем более нам будет легче поторопить Моссовет, - рассудил по своему Горобец.

- Давайте решать, - предложила Зверева. - Виктор Федорович, ставь на голосование.

- Хорошо, - согласился Горобец. - Кто за то, чтобы предоставить жилую площадь Истомину Валерию Сергеевичу не в эту очередь, а позже, прошу поднять руки... Так... Шесть... Кто против?.. Трое... Воздержались?.. Тоже трое. Предложение проходит большинством голосов. Повестка дня исчерпана. Есть какие-нибудь объявления?

- У меня предложение, Степан Тимофеевич, - подняла руку Зверева. Давайте все-таки попытаемся вместе отстоять всех пятерых. Напишем ходатайство в Моссовет. Может учтут?

- Это можно, - согласился директор.

- Сегодня же и сделаем, - сказал Горобец. - Все свободны, товарищи.

Мы вышли через приемную в коридор. Все с деловым, озабоченным видом разошлись, и вокруг меня образовалась пустота. Я остановился и долго читал пожелтевшую инструкцию по противопожарной безопасности.

Глава тридцать седьмая

--===Свое время===-

Глава тридцать седьмая

Я не заметил, как доехал до платформы Яуза. Шел знакомой, хоженой не один десяток раз аллеей к институту, в клинике которого еще совсем недавно, недели три назад, лежала Наташа. Нет, не лежала, ходила, уже не оглядываясь, рядом ли стенка.

Деревья совсем сменили свой весенний вид на летний: густо зеленела листва, посвистывали, перекликаясь, прилетевшие с теплого Юга, может из Крыма, из Наташкиных краев, птицы, корни деревьев - вот она сила жизни! - вспучили корку асфальта и сквозь трещины лезла трава, тянулись пики нераспустившихся одуванчиков, кустился конский щавель.

По памяти отыскал среди четырех одинаковых жилых корпусов нужный мне и опять, как когда-то, мне открыл дверь розовощекий аспирант Воробьев с синими глазами.

В прошлый раз я запнулся прежде чем представится, на этот раз с тайной гордостью сказал:

- Вы меня не помните?.. Истомин. Моя жена Истомина Наталья, извините, она тогда была Кузнецовой, лечилась у вас.

- Успели-таки? - улыбнулся Воробьев. - Поздравляю. Проходите, пожалуйста.

Мы сели на стулья. Опять, как тогда.

-Наташа перед отъездом в Крым сказала, чтобы я обязательно зашел к вам, - объяснил свое появление, сам не зная с чего начать, потому что Воробьев, когда я созванивался с ним. Назначил мне встречу не в клинике, а у себя в общежитии. - Извините, сразу не смог.

- Она в санатории? Как ее самочувствие?

- Пишет, что хорошо.

- Все верно. Так и должно быть. Сейчас она быстро поправляется, ей же удалили очаг интоксикации, очаг, который травил ее организм. Сложность в другом.

- В чем? - не выдержал даже короткой паузы я - Гистология показала... Вы не знаете. Что такое гистология? Исследование удаленных тканей. Так вот, это исследование показало. Что у вашей жены особый вид туберкулезных палочек. Редко встречающийся, но, к сожалению. Встречающийся. Опасный вид.

- Чем?

- Противоядие пока не найдено.

Воробьев не отводил своих синих глаз, он ждал пока до меня дойдет смысл, пока я полностью осознаю и смогу оценить сказанное им.

- Получается, что Наташа... обречена. - Совсем необязательно. Сейчас она, будем надеяться, чистая. Вся зараза была сосредоточена в одном месте. Если ее удалили полностью, то опасений практически нет, если же хоть что-то осталось, тогда... тогда еще одна операция.

- Как это узнать?

- Что именно?

- Чистая она или нет?

- Время покажет, - пожал плечами Воробьев.

Подумал и добавил:

- Обязательно покажет.

- Что можно сделать, чтобы избежать рецидива?

- Есть одно средство, - медленно ответил Воробьев. - Я читал о нем в одном иностранном журнале. Пишут. Что уникальное, универсальное и тому подобное. Курс лечения - тридцать инъекций. У нас закупили опытную партию. Попробуйте достать. Правда, дорого...

- Сколько?

- Ну... как ?Москвич?. Последней модели.

"Наташенька, родная моя, сел сегодня за очередное письмо тебе, и никак оно у меня не начиналось, не получалось. Поэтому пишу, что пришло первым в голову в Москве зарядили дожди, и откуда такая прорва воды, льет и льет, беспросветно, и сейчас по стеклу окна, в которое я смотрю, ползут, набухая, капли, словно слезы - даже погода плачет, потому что нет тебя рядом. И на самом деле жизнь без тебя тоскливая - и ем без аппетита, и живу без радости. А на что похож майский Крым? Говоришь, что живешь наверху, не у моря? А какая весна в горах? Или там уже лето? Молоко туманов, холод - не мерзнешь? Хочешь, я пришлю свой свитер, мне мама его вязала, он большой, даже больше, чем я, и теплый. Мама и отец передают тебе приветы, каждый день вспоминаем тебя, говорим о тебе, ждем твоих писем. Не ленись, пиши, устрой нам маленький праздник. С квартирой опять какая-то задержка, райисполком тянет, я даже ходил на заседание месткома как комсомольский угол четырехугольника: администрация-партбюро-местком-комсомол. Наш секретарь гриппует, вот и пришлось идти мне. Какая-то там неразбериха с очередниками, в общем, придется подождать нам еще немного, месяц или два. Потерпим? Главное, чтобы ты поправилась. Я люблю тебя, Наташа. Ужасно люблю.

Ужасно - женское слово, как сказала Марина, помнишь? Тебе от нее приветы тоже, она часто звонит, мы вспоминаем нашу свадьбу и наш с тобой медовый месяц из трех всего-то дней в ее квартире. Были бы слова сильны, как наши чувства, им не говорить, а звенеть, им бы звучать пением птиц, журчанием ручья, падением снега, им бы светиться аркой радуги, мерцанием звезд, им бы греться, зажмурившись, котами на мартовском солнце и оседать морозными узорами на окнах, им бы дышать свежестью розы и хрустеть ароматным яблоком... Где найти мне слова - про то, чем дыхание наше полнится, про то, чем жизнь наша полнится, про то, чем желания наши светятся...

Не иссякает желание,

нет,

словно сияет полдень,

будто весь мир

словно ярый цвет

или

как осень в Болдино.

Я сейчас переполнен тобой,