Терри Брукс - Эльфы Цинтры

• Название: Эльфы Цинтры
• Автор: Терри Брукс
• Жанр: Фэнтези

Эта книга захватывающее продолжение первой. Появляются новые герои и тайны. Герои сталкиваются с новыми врагами — демонами, которые меняют обличье. Мир опустошен. Надежда блекнет в некоторых героях, но в других она разгорается с новой силой. В борьбе со злом гибнут герои повествования. Оставшиеся продолжают борьбу, открывают в себе новые мистические способности, перерождаются в новый вид. Потеря друзей, неопределенность, постоянный страх за будущее. Демоны сужают кольцо, но любовь, дружба, преданность и вера в хорошее помогают бороться со всеми трудностями. Каждому герою предстоит страшная битва с врагами невиданной силы. Предстоит разобраться в себе и своих страхах. Дети улиц найдут новых друзей, не похожих на них и научатся понимать и уважать их. На помощь приходит возрождающаяся магия и силы крепнут.

Главный бой злу будет дан в третьей части.

---

— Может быть, и было.

Он улыбнулся:

— Я рад, что мы находимся на одной стороне в этом. Я рад, что мы снова друзья.

— У нас с тобой были добрые времена, не так ли? — усмехнулась она. — Помнишь, как мы прятались в моем доме пока все думали, что мы потерялись где–то в лесу? Мы за это поплатились, но все же это было весело. — Она с сожалением покачала головой. — Я утратила это. Иногда мне хочется, чтобы я могла просто остаться в том возрасте навсегда.

Он пожал плечами:

— Ну, может быть, в своем сердце. Может быть, мы оба это можем. И должны. Это могло бы помочь нам пройти остальную часть того, что нам нужно сделать для Эллкрис.

— Нет, — мрачно сказала она, — я думаю, мы должны расти. — Она приблизилась к нему и поцеловала в щеку. — Спокойной ночи, кузен. Увидимся через несколько часов.

Она исчезла в доме. Кирисин постоял еще немного, думая о том, как быстро некоторые вещи меняются в жизни, а затем шагнул в темноту ночи и направился домой.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

С разъяренным воем демона, эхом отдающимся в ушах, и заставляющем холодеть уверенностью в преследовании, которое было слишком быстрым на шоссе, Анжела Перес вела на север сквозь ночь «Меркьюри 5». Она ехала с головокружительной скоростью, выжимая все, что возможно из солнечных аккумуляторов, игнорируя опасности столкнуться и застрять в брошенных автомобилях и грудах мусора, с единственной мыслью оказаться как можно дальше от ее немезиды.

Одна мысль появлялась в ее голове снова и снова, преследуя ее с ужасной настойчивостью.

Она слишком сильна для тебя.

Она никогда не думала о таких вещах прежде, но не теперь. Она знала с бросающей в холод уверенностью, что если они снова встретятся и она будет вынуждена сражаться, она умрет. Она не знала, в какого монстра превратилась демоница, все более становясь зверем, но понимала, что та была сильнее и гораздо опаснее, чем прежде, и вряд ли сможет победить ее.

— Анжела, помедленнее! — умоляла Эйли с того места, где она сидела — позади нее, вцепившись в ее плечи, причем Анжела чувствовала, как крошечные пальцы впиваются ногтями в ее кожу. Ее резаные раны от сражения с демоном пульсировали и горели там, где на них давили пальцы Эйли, а все тело ныло после пережитой битвы. Но ничего из этого не могло развеять красный туман ее страха.

— Анжела!

На этот раз она услышала Эйли и поняла, что вышла из–под контроля, мчась к почти предопределенному столкновению, ведущему к ее собственной гибели. Она притормозила машину, борясь и с ней, и со своими эмоциями, пытаясь взять себя под контроль.

— Что случилось, Анжелита? Ты никогда так себя не вела!

Голос Джонни вспыхнул резким, быстрым предупреждением в ее голове, предостережением, которое она не могла перепутать. Она стиснула зубы, крепче сжала руки на руле, и вернула стальную решимость, которую видели в ней в стольких страшных сражениях.

— Не будь такой трусихой! — на сей раз ее собственный голос, ее собственное уничижительное замечание. Она лучше поняла. Она позволила себе запаниковать из–за вероятности, а не на каком–либо серьезном основании. Это была слабость, которую она могла терпеть только в других, но не в себе.

Она свернула «Меркьюри» на обочину и припарковалась со все еще работающим двигателем, делая глубокие вдохи, чтобы привести себя в норму, ощущая, как тяжело бьется сердце в груди. Она почувствовала, как сзади нее Эйли откинулась на сиденье, разомкнув хватку. Она почувствовала, как в ее тело резким приливом возвращается боль, настолько сильная, что заставила ее передернуться.

— Я извиняюсь, — сказала она Эйли, не глядя на нее.

Она отключила двигатель и неподвижно сидела в наступившей тишине, вдыхая ночной воздух, чувствуя как уменьшается жар ее тела и успокаивается дикий клубок эмоций. Слева черной лентой лежало шоссе, простираясь с севера на юг насколько хватало глаз, пустое от всего, включая хлам, которого во всех других местах было в избытке. С обеих сторон шоссе окружали горы, их пики четко вырисовывались на фоне неба рассеянным светом звезд и серпа луны.

— У тебя была причина бояться, — тихо произнесла Эйли.

Анжела сжала губы и согнула плечи от напряжения.

— У меня была причина бояться, но не повод для паники. Паника — это дорога к гибели, а я хорошо знаю, чем оборачивается этот путь, — она резко выдохнула. — Демону удалось заставить меня запаниковать, но снова этого не будет. Это я могу обещать.

— Я верю тебе, — сказала Эйли.

Она слезла с сиденья и прошла в переднюю часть машины, откуда она могла видеть лицо Анжелы. Бродяжка был пучком белой марли и бледной плоти, которая мерцала с призрачной прозрачностью. Ее светящиеся глаза застыли на Анжеле.

— Я все время боюсь, — сказала она.

Анжела взглянула на нее:

— Почему? Чего ты боишься?

Пристальный взгляд бродяжки не дрогнул.

— Всего. — Темные глаза мигнули. — Я боюсь всего, Анжела. Это состояние, вызвано природой моего существования. Я живу только короткий промежуток времени, и я знаю, что другие существа живут гораздо дольше. Если бы я не думала и не знала о продолжительности жизни, если бы я была насекомым, возможно, это не имело бы значения. Но я думаю и я знаю, и поэтому могу оценить, как драгоценно мое время. Не помогает и то, что я знаю, что нахожусь в постоянной опасности из–за того, чему и кому я служу. Демоны ненавидят таких существ как я. Поэтому я боюсь, даже когда я не хочу быть, или даже когда я не должна быть.

— Звучит очень неприятно, — Анжела обхватила себя руками. Бродяжки жили как мухи, их жизни редко продолжались более тридцати дней. Они были и исчезали в мгновение ока. — Никто не хочет бояться. Даже время от времени, уж не говоря про все время.

Эйли кивнула:

— Я научилась жить с этим. Я научилась не стыдиться или не сердиться на это. Я поняла, что некоторые вещи являются просто условиями нашей жизни и мы не в силах этому помочь.

Анжела скривила свои губы:

— Ты говоришь мне, чтобы я больше походила на тебя. Я не должна стыдиться или сердиться на свой страх. Я должна принять его.

Улыбка Эйли была миниатюрной и привлекательной на ее мрачном лице.

— По крайней мере, ты смогла подумать об этом.

Анжела улыбнулась в ответ.

— Полагаю, да, маленькая совесть.

Эйли снова взобралась на сиденье сзади Анжелы.

— Думаю, нам лучше поехать. Мы нужны эльфам.

— Эльфам, — кивнула Анжела. Она взъерошила свои плотные черные волосы. — Я все еще не могу к этому привыкнуть. Но думаю, привыкну.

Она снова завела двигатель, включив передачу, и направила «Меркьюри» по шоссе на север; двигатель издавал глухой рев в ночной тишине, а гладкий металлический корпус серебрился в бледном свете звезд.

Откинувшись на мягких сиденьях, Рыцарь Слова и бродяжка двигались на север в поисках своего будущего.

* * *

В темноте, в нескольких милях позади них, но неуклонно сокращая отставание, демоница в своем недавно приобретенном образе, вприпрыжку неслась по середине шоссе, как неутомимая машина. Та ее часть, которая была Деллорин, начисто стерлась ее физической трансформацией. Будучи когда–то человеком, теперь она стала животным. Ее кожа покрылась чешуей. Пальцы рук и ног превратились в когти. Волосы почти полностью выпали; остались только на кончиках заостренных ушей. Ее человеческие черты стали дикими и волчьими. Она больше не ходила вертикально, а бежала на всех четырех лапах. Она увеличилась с шести до десяти футов. Она стала очень сильно мускулистой и жилистой, и это выглядело ужасающе.

Она не полностью стала чем–то еще, но упивалась этим.

Она никогда не обращала внимание на свою внешность, никогда не заботилась, как выглядела или кем она казалась тем, с кем сталкивалась. Она знала, кем она была: она была демоном. Значение имело лишь то, что она могла стать больше, сильнее и свирепее. Ее основной целью было стать самым опасным из созданий Пустоты.

Она не забыла Финдо Гаска, не совсем, но он больше не имел значения для нее.

Его наглость и попытки заставить ее выполнять его приказы тоже больше не имели значения. Старик был ее прошлым, в лучшем случае смутным воспоминанием, напоминанием неудовлетворенности и расстройства, мгновенным отвлечением, которое теперь почти все исчезло из памяти. Ее стремления, ее цель, сузились до единственной заботы — найти и убить Рыцаря Слова, который уже дважды избежал ее. Дальше этого она не смотрела. Выследить и уничтожить Рыцаря было всем. После этого она решит, что делать дальше. Сейчас же ее интересовала только погоня и удовлетворение, которое ждало ее в конце.

Пока она бежала, ее длинный язык вывалился между клыков, а шлепки грубых лап и щелчки острых когтей по асфальтовому покрытию четким ритмом озвучивали ее темп. Теряясь в движениях своей новой формы, в постоянном приливе адреналина, возбуждаясь от происходящей охоты, она жадно дышала с нескрываемой страстью и мечтала о вкусе свежей крови Рыцаря.