Сергей Минутин - Странник и Шалопай

• Название: Странник и Шалопай
• Автор: Сергей Минутин
• Издательство: ООО «Издательский дом «Диалог культур»
• Жанр: Проза
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-902-390-17-6

---

Эта простая частушка о родной, бестолковой жизни, была сродни мёртвой воде. Надеждин шёл и клял себя за то, что опять перебрал арака — этой вкусной сирийской водки, что опять не выспался, не умылся, не побрился и в таком виде еле–еле тащится в святые места.

Но была с Надеждиным и живая вода. Совсем задохнувшись и выбившись из сил, он останавливался, опирался на большую сучковатую палку, подобранную им на тропе, смотрел на вершины гор и с придыханием шептал:

Лучше гор могут быть только горы,
На которых ещё не бывал…

Надеждин упрямо карабкался вверх. В голову Надеждина шли мысли о русских лесах и равнинах с их многочисленными кровососущими насекомыми. В горах ни комаров, ни мошек не было. Никто и ничто не донимало путника, кроме нудного и монотонного крутого подъёма да жаркого солнца. Надеждин думал о том, что всё и везде не может быть хорошо, если равнина, значит и навоз, значит и мухи или холод Антарктики с Арктикой. Всё в мире уравновешено, чтобы человеку не было …

На излёте этой мудрой мысли Надеждин перестал думать совсем, от напряжения и усталости он впал в транс, как спортсмен — марафонец, для которого впереди — даль, а позади — пыль, но добежать надо.

Но даже без всяких мыслей Надеждин продолжал карабкаться вверх.

Вдруг он ступил на прекрасную асфальтовую дорогу. От такой неожиданности Надеждин вспомнил сразу всех Святых и все молитвы, какие знал. Он был уверен, что происшедшим он обязан их участием. Он был уверен, что это они облегчили его дальнейший путь, а значит он достиг пика усталости и получил послабление, а значит он идёт правильным путём.

Надеждин зашагал по шоссе со словами благодарности к Богу: «Люблю тебя, Господи!

Сливаюсь с тобой Духом, Душою, сознанием, Разумом, Телом, всей жизнью своей! Люблю тебя, Божья Матерь — природа, Владыка Шамбалы, Учитель, сливаюсь с Вами Духом, Душой, Сознанием, Разумом и Телом, всей Жизнью».

Надеждин шёл и молился. Молился и шёл. На дороге ему попадались большие и маленькие змеи, греющиеся на асфальте. Они не мешали друг другу.

Ни один автомобиль за весь путь, проделанный Надеждиным, так и не проехал по этой дороге.

От восхождения в горы он совсем выбился из сил. Его мучила жажда. И тут, в пик своих мучений он увидел впереди огромный каменный крест, венчающий собой самую высокую гору. Крест был четырёхсторонний и был виден отовсюду. Надеждин засмотрелся на него. Он сел на дорогу и разревелся. Трудно дать объяснение такому поведению Надеждина. Слёзы лились из его глаз ручьём, словно он пришёл в отчий дом после долгого отсутствия и испытал боль утрат и потерь, и радость оттого, что дом кто–то всё–таки хранил, а значит его ждали. Ждали несмотря ни на что.

В такие минуты нас видит Бог и радуется тому, что в нашей беспризорной, глупой, нелепой жизни ещё хоть у кого–то остаётся Чистое Непорочное Сердце.

Надеждин ревел. Он оплакивал прожитые как попало годы своей жизни. Оплакивал свои поступки, принёсшие другим людям горести и беды, оплакивал свои мысли, которые часто были ещё хуже, чем его поступки. Он ревел, и ему становилось легче.

Что с ним происходило, он не понимал, да и не пытался понять. Он просто ревел, шмыгал носом, тёр лицо руками и даже выл.

В этом кресте, огромном каменном кресте Надеждин видел все земные пути, словно они сходились здесь, проникая в крест, и расходились от него, скрывая путников за пеленой усталости, страданий и бед.

Надеждин ясно, до чувственного понимания тепла и холода осознал, что всё дело в направлении Сознания. Всё дело в устремлении. Устремление к Богу и Божьей Матери, к их Сыну, Любви, Гармонии, покою и Радости — один путь. Устремление от них — путь другой.

Надеждин рыдал. Душа его ликовала, а тело вздрагивало, не выдерживая напряжения души.

Надеждин смотрел на этот огромный крест, смотрел на деревню, раскинувшуюся у его подножия, и думал о том, достоин ли он войти в эту древнюю, святую деревеньку.

Он смотрел, думал и молился: «Люблю тебя, Учитель! Люблю тебя, Владыка! Учитель, сделай, как надо»!

Эхом прошёл через Надеждина голос Учителя: «Иди».

Надеждин встал и пошёл в деревню. Его вид никого не удивлял. Деревенские жители привыкли к паломникам и совершенно не обращали внимания на то, в каком виде они приходят к храму.

Надеждин шёл по деревне. Он улыбался и приветствовал всех словами «салам–малейкум», а услышав ответ, говорил: «Шукран». Он тыкал себя пальцем в грудь и повторял: «Садык, садык».

Люди тоже улыбались ему.

Не знаю, что они чувствовали, глядя на Надеждина, но он чувствовал себя сильно нашкодившим ребёнком, вернувшимся к родителям. Этот факт удивителен даже мне, совершенно стороннему наблюдателю за жизнью Надеждина. Удивительно видеть, как умный человек, глубоко изучающий математику и литературу, идет по деревне, глупо улыбается всем людям, которые об этих серьёзнейших предметах людского ума знали ровно столько, сколько хватало на то, чтобы построить здесь храм, дома, да читать молитвы. А если подумать, то действительно, а зачем знать больше?

Эти деревенские жители, на языке которых говорил Иисус Христос, были потомками Адама и Евы, поселившимися здесь по изгнанию их из рая. Они до сих пор помнили, что многознание вредит так же, как и незнание. В этой жизни они искали только одно знание — знание пути домой, пути возвращения в рай. Они искали указатели, найдя, хранили их.

Надеждин вошёл в храм и слился с остальными верующими. Он повторял за ними слова молитвы на языке, которого никогда не слышал раньше. Это был древний арамейский язык, проявленный в его редчайшем сирьякском диалекте.

Мысли Надеждина охватили весь мир. Надеждин вспомнил напутствия Смотрителя и его слова о том, что только жители трёх деревень во всём мире ещё говорят на языке Иисуса. Это Маалюля, Бахаа и Джабаадин.

Надеждин повторял непонятные слова непонятной ему молитвы и думал о том, что ученики Христа разнесли по миру его учение именно на этом языке. Он стоял в храме Святой Фёклы, ученицы Святого Апостола Павла, и думал над скромностью и праведностью их жизни, давшей такие плоды.

Надеждин чувствовал себя их маленькой частичкой. Он чувствовал себя причастным к их жизни, к их подвигу. Его охватила бесконечная и безграничная любовь ко всему миру и ко всему человечеству…

Глава шестидесятая Законы Космоса

1. Закон Благости. Никогда не поздно повернуться Лицом к Господу и Божьей Матери — к Свету, Любви, Гармонии, покою, Радости, как бы вы низко ни пали.

2. «Возлюби ближнего, как самого себя». Закон равновесия внутренней и внешней гармоний. Возлюби себя, то есть гармонизируй свою внутреннюю энергию и с благодарностью прими, например, свою внешность такой, какая есть, а также свои тело и способности. Они заслужены прошлыми жизнями и прошлыми воплощениями.

3. Закон прободения Пространства и ведущего. Например — рождаясь из яйца, цыплёнок пробивает головой пространство скорлупы. Он оказывается в мире, который живёт по своим законам, и если с птенцом не будет рядом ведущего (курицы или кого–нибудь другого), то птенец погибнет. Так и с человеком, занимающимся духовной практикой — если рядом нет ведущего, то человек погибнет, не зная, как правильно себя вести в Тонком, Огненном и Физическом мирах. И хотя мир вокруг прекрасен и гармоничен, птенцу (человеку) он будет казаться враждебным. Поэтому рядом с человеком всегда должен быть Учитель….

Молитва в деревенском храме захватила Надеждина полностью. Он был готов остаться здесь навсегда, каждый день стоять у алтаря и молиться, молиться, долгими часами облегчая жизнь и страдания всему человечеству.

Он ходил по храму, как по своему дому. Ходил и удивлялся тому, что все двери были открыты, нигде не было замков и запрещающих надписей. Душа Надеждина ликовала, а ум искал тайну и поругивал местных священников за беспечность. Он шептал Надеждину: «То ли дело у нас, в России. Приходишь в храм и сразу понятно, кто баран, а кто пастух. Всюду стойки и цепи, на каждой двери надписи «вход запрещён», «служебное помещение», «проход закрыт», «только для обслуживающего персонала» и т. п. Всюду тайна. Вдруг поп «общается» с Богом, и тут ты, дверь открываешь. Господь может испугаться и уйти, а потом попробуй верни его обратно. У нас хорошо. Ковровая дорожка к алтарю для местного владыки, на которую паства ступать не должна, чтобы не загадить путь Владыки к алтарю, а затем и к Богу. «Овечки» могут постоять по краям ковровой дорожки, посмотреть на подъём Батюшки к Богу. Вот это жизнь. Вот это тайна».

Ум сверлил мозг Надеждина: «Ты посмотри вокруг. Ничего интересного. Ты вспомни, как у нас. У нас всё открывается и закрывается строго по расписанию. Попы берегут Бога от навязчивой паствы. Это они у него расписание приёма узнали и прочие дни праздников. Открыли, впустили, проконтролировали, чтобы «овцы» храм не растащили на сувениры. Отчитали, призвали к борьбе с грехом, проводили, закрыли. Всё душевно. А тут что? Тут ты ещё ни одного охранника не увидел, а «шлёпаешь» по комнатам уже битый час. А если нет владык, нет охранников, значит нет и рабов. И куда тогда рабам стремиться? Что охранникам стеречь? Кого владыкам да благочинным на путь истинный наставлять? На хрена нам эта демократия? Поехали домой. Поехали к нашим баранам».