Дарья Кузнецова - Симбиоз

• Название: Симбиоз
• Автор: Дарья Кузнецова
• Издательство: СИ
• Жанр: Любовно-фантастические романы
• Год: 2016

Сколько раз говорили: бойтесь своих желаний, они имеют свойство сбываться.

Бояться-то Алёна боялась, но может ли юная девушка перестать мечтать о большой и чистой любви? Даже если есть дружная семья, увлекательная работа бортмеханика на частном транспортнике и связанные с ней приключения, нет-нет да и проскочит мысль о бравом и суровом капитане полиции, спасающем из лап грозных пиратов и увозящем к новой ещё более интересной жизни.

И вот результат: чужая планета, с которой нет выхода, мужчина до того суровый, что его тяжело не то что полюбить — понять. И новая жизнь, настолько интересная, что только успевай оглядываться по сторонам и осознавать происходящие перемены.

Мечтать, говорят, не вредно. Вредно неточно формулировать свои мечты!

---

Обратный путь получился недолгим и обошёлся без приключений. Ту пету, на которой Сур бросился меня догонять, он отпустил обратно к хозяевам: как оказалось, транспорт одолжили другие купальщики, оказавшиеся в зоне досягаемости его симбионта. А его собственный питомец отделался в итоге лёгким испугом в виде строгого выговора (эту информацию до меня услужливо донёс мой мазур, потому что выговор осуществлялся невербально) за недоверие к людям.

Нашлась и наша одежда, о которой я за всеми приключениями успела подзабыть. Оказалось, у петы имелся естественный «багажник» — две полости, расположенных на края тела у основания «крыльев». Изначально они, правда, имели почти то же назначение, что сумки земных сумчатых животных: чтобы детёныш мог спрятаться от опасности. Живородящие млекопитающие петы оказались очень заботливыми родителями, и сумки такие присутствовали у обоих полов. При этом летуны совсем не возражали против заполнения свободного пространства посторонними предметами — разумеется, в тех случаях, когда у них не было детёнышей.

Домашние встретили меня любопытными взглядами, но вопросов не задавали, и я была им за это очень благодарна.

На следующий день после судьбоносной прогулки я всё‑таки рассказала Суру, что хочу заняться дрессировкой пет и китов, то есть — фактически, продолжить работу по специальности. Особенно вдохновлённым такой идеей мужчина не выглядел, но, отдать ему должное, возражать не стал, скрепя сердце сообщил, что рад за меня, и даже пообещал поспособствовать организации обучения.

Разумеется, не поблагодарить за проявленное терпение и понимание я не могла, и в ответ с радостным воплем бросилась ему на шею. Вот тут Сургут уже не возражал совершенно искренне, легко подхватил меня, прижимая к себе, и благодарность приняла форму поцелуя.

И всё бы ничего, потому что процесс мне очень нравился, если бы действие не происходило в гостиной наших с родными апартаментов. Я напрочь забыла, что мы с Суром здесь не одни, а кое‑кто имеет весьма смутное представление о такте.

— Ишь ты, шустрые какие, — раздался насмешливый голос Василича от двери в коридор. — Молодёжь!

Я тут же забилась, пытаясь вывернуться из хватки мужчины и отчаянно краснея, а вот Сур отреагировал значительно спокойней. Осторожно поставил меня на пол и, продолжая уверенно приобнимать одной рукой, спокойно поинтересовался:

— Что‑то не так?

— Да зечики с тобой, целуйтесь дальше, — весело отмахнулся штурман, проходя к столу. — Это я всё от зависти. Эх, где мои семнадцать лет!

Собственно, на этом наши нежные отношения с Суром перестали быть секретом от моей семьи, так толком не успев им побыть. Впрочем, это почти ничего не изменило, разве что у братца после отбытия Сургута на службу появился дополнительный повод позубоскалить и похихикать. И то у него это получалось как‑то неубедительно, и младшему так ни разу не удалось толком вогнать меня в краску или вывести из себя. По — моему, он просто недостаточно старался и прикалывался исключительно для галочки, потому что проникся к объекту насмешек (не ко мне, к Суру) уважением.

Несколько дней прошли в спокойном, уютном, размеренном режиме. Сур вечерами выгуливал меня, уже более предметно показывая город, и эти прогулки вполне соответствовали моим представлениям о свиданиях. Разговаривали обо всём подряд — о любимых книгах и развлечениях, о музыке, об истории и природе.

Много целовались и не только, причём это «не только» в основном происходило под открытым небом. Нельзя сказать, чтобы это меня сильно расстраивало, смущало или вызывало подозрения, но по меньшей мере казалось странным. По обмолвкам Сура сложилось впечатление, что живёт он отдельно, и мне казалось логичным на его месте пригласить собственную девушку в гости. В конце концов, какая тут может быть неловкость, если он уже фактически сделал мне предложение руки и сердца, а я хоть и не сказала решительного «да», но всем своим поведением, кажется, демонстрировала, что принципиальных возражений не имею.

Через несколько дней я всё‑таки не выдержала и спросила в лоб, а где, собственно, живёт сам Сур. Ответ оказался достаточно неожиданным и сводился к тому, что он просто опасался моей реакции на собственную холостяцкую берлогу. Сказал он это, понятно, в других словах — всё‑таки дипломат и умный человек, — но вывод я сделала и заверила мужчину, что после корабельной каюты младшего брата меня сложно чем‑то впечатлить. А Сур казался гораздо более аккуратным, чем братец.

Моё предположение оказалось справедливым, ничего ужасного в этой «берлоге» не было. Наоборот, всё по — военному чисто и аккуратно. Квартира состояла из двух комнат — гостиной с небольшим кухонным уголком (в предоставленном нам как пришельцам жилье такого не было) и спальни с уборной уже привычного вида — и выглядела не безликой гостиницей, а именно жилым помещением, несущим отпечаток вполне конкретной личности.

Это было… поучительно. Оказывается, мужчина на досуге увлекался сборкой миниатюрных макетов кораблей. Корабли эти имели очень странные и непривычные очертания, и я вскоре сообразила, что они просто очень старые. Видимо, те самые, о которых у здешних людей сохранилась память. Похоже, интерес Сура к ЗОР носил гораздо более личный характер, чем могло показаться на первый взгляд, и корни имел очень глубокие. Почему‑то у меня это увлечение Сура вызвало приступ неконтролируемого умиления.

Собственно, на прямой вопрос мужчина спокойно ответил, что — да, древней историей интересовался с детства, особенно — Землёй.

После прогулки на спине обезумевшей от боли петы бояться этих животных было уже неловко, да и сомневаться в своей способности ими управлять не приходилось, так что я неожиданно для себя самой получила возможность самостоятельно перемещатсья. Полёты на местных транспортных скатах оказались даже менее страшными, чем пилотирование родного корабля.

Вскоре приобретённый навык мне пригодился: Сур, как и обещал, помог с устройством на учёбу, и теперь я потихоньку втягивалась в местную общественную жизнь. Более того, мужчина умудрился как‑то договориться об индивидуальной программе; то ли воспользовался связями, то ли такая программа адаптации действительно существовала. На этот вопрос мне не ответил ни сам мужчина, ни преподавательница.

Это, кстати, было ещё одно специфическое отличие моей новой специальности от прежней: если среди механиков на десять парней была одна девушка, то здесь соотношение было… не обратным, но примерно пять к восьми, то есть женщин — воспитателей было больше. Но меня этот вопрос, правда, пока коснулся чисто теоретически, для совместного обучения с будущими коллегами мне сначала нужно было дорисовать в голове картину окружающего мира.

Оказалось, специальность я выбрала более чем удачную: дрессировка ездовых животных здесь куда сильнее напоминала программирование, чем именно дрессировку. Разве что перед началом обучения нужно было наладить контакт со зверушкой, и только потом внушать ей новые поведенческие нормы.

На первом вводном занятии я наконец‑то посмотрела на «космические корабли» и осталась под огромным впечатлением. Средний кит был раза в четыре крупнее нашего «Лебедя», а внешним видом не походил ни на пет, ни на привычных китов. Скорее это была огромная серебристо — синяя медуза, только непрозрачная и покрытая прочной, почти твёрдой на ощупь, но при этом неожиданно эластичной кожей. Вытянутый узкий зонтик либо туго сжимался, придавая существу аэродинамически идеальную форму, либо широко раскрывался, и странный зверь выпускал радужную бахромчатую юбку не то плавников, не то щупалец. Выглядело потрясающе красиво, как огромный цветок гвоздики, каждый лепесток которой выполнен из искристого стекла. На изломах и сгибах плясали радуги, и отвлечься от этого завораживающего зрелища было невозможно.

Мне, конечно, потом объяснили, что это действительно аналог щупалец, совмещённых с солнечными батареями, и именно ими кит запасал пищу, воду и солнечную энергию перед дальними перелётами, но увязать функциональность этого органа с изумительной красотой никак не получалось. Ну, максимум он мог так самку приманивать, честное слово!

Кроме того, объяснили, откуда в теле кита полости, в которых, собственно, жили люди: именно в них хранились все запасы.

А ещё оказалось, что способность пет к полёту — побочное свойство их защитного механизма, посредством антигравитации эти напоминающие скатов существа спасались от сокрушительных бурь. Нырнуть на достаточную глубину, которой не касались удары стихии, они могли, но находиться там продолжительное время были неспособны. Собственно, они такие были не одни, летучими амфибиями являлись многие местные животные.

После этих известий мне окончательно расхотелось встречаться с местными штормами.