Джеймс Лусено - Тысячелетний сокол

• Название: Тысячелетний сокол
• Автор: Джеймс Лусено
• Жанр: Прочие приключения

«Тысячелетний сокол» — пожалуй, самый прославленный корабль в Галактике «Звездных войн». Это он помог уничтожить обе «Звезды смерти» и выиграть бессчетное множество других битв; это он своевременной поломкой гиперпривода свел вместе Хана Соло и Лею Органу… Но что, в сущности, нам известно о «Соколе»? Как он был построен и кто им владел до Хана и Чуи? Какие приключения пережил корабль и какую тайну скрывает? На все эти вопросы ответит новый роман маститого Джеймса Лусено, написавшего такие бестселлеры, как «Темный повелитель: Становление Дарта Вейдера» и «Дарт Плэгас»!

Роман «Тысячелетний сокол» — это необыкновенно легкое, но притом захватывающее приключение, с беспринципными пиратами и несметными сокровищами, ловкими пройдохами и ослепительными красотками. Никому не придется спасать Галактику от очередной неистребимой угрозы. Вместо этого вас ждет увлекательное путешествие по самым разным эпохам галактической истории, главным героем которого выступит… сам «Сокол». Его «глазами» вы увидите историческую битву при Корусканте, осажденном флотилиями генерала Гривуса, его «ушами» подслушаете сокровенные тайны Сената и Ордена джедаев. Вместе с ним побываете в бандитских притонах Нар-Шаддаа и в галактическом цирке; на выставке домашних питомцев и в космических битвах на заре Альянса повстанцев. А закончите путь в тихой семейной идиллии — в обществе Хана и Леи Соло… а также их неугомонной семилетней внучки Алланы!

---

Транспортом для животных у нас служила старая десантная баржа «хаор челл» Ц-9979, переделанная так, чтобы ей мог управлять экипаж из плоти и крови — у «Молпола» было всего несколько дроидов, — и оснащенная громоздким гиперприводом шестого класса. Грузовые трюмы, стойки, массивные поворотные платформы, где когда-то неймодианцы размещали свои танки и тяжелые транспортировщики для боевых дроидов — все это было перестроено для содержания и перевозки наших бант, аклаев, гандарков и, разумеется, Сугроба.

«Тысячелетний сокол» уже был на балансе цирка Молпола, когда я поступил туда на службу. Я был весьма удивлен, что у бродячего цирка имеется такой мощный корабль. Прежние владельцы оснастили фрахтовик гиперприводом военного класса и надфюзеляжной турболазерной турелью. Но чем дольше я летал на «Соколе», тем яснее мне становилось, насколько корабль подходит для «Молпола» — он был проворен, как наши акробаты, и с прибабахом, как наши клоуны. Славные деньки фрахтовика давно минули — корпус был испещрен боевыми шрамами, которые были заштопаны на скорую руку и взывали о ремонте, да и более капризного корабля мне еще не попадалось.

Со временем я очень привязался к «Соколу», но главным объектом моего воздыхания в цирке была одна молодая воздушная гимнастка. Ее сценическое имя было Сари Данзер. Прелестная и изящная, она с легкостью исполняла трюки с репульсором, которые буквально завораживали даже пресыщенных подобными зрелищами зрителей. В отличие от меня, цирк был у нее в крови, сценические номера оттачивались в ее семье поколениями, и эти секреты охранялись так же строго, как когда-то джедаи охраняли свои. Искусно используя лазеры и другие вспомогательные приспособления, Сари могла исчезать, уменьшаться или увеличиваться до размера банты, пролетать над головами зрителей как метеорит. Даже вне сцены ее походка казалась практически невесомой.

Она была звездой «Молпола», и, к несчастью, понимала это.

Ее запросы не знали границ, и она требовала повышенного внимания к себе и своей работе. Ресницы должны были быть уложены тщательно, все костюмы — сидеть как влитые. Оплошности не прощались. Если номер чуть не дотягивал до идеала, Сари могла дуться неделю, и никому из персонала не хотелось оказаться виноватым в том, что свет был выставлен неверно или заела музыка. Артистка никогда не повышала голоса, но ее презрительное молчание было гораздо хуже крика.

Но, несмотря на это, я все равно в нее влюбился.

Я был всего лишь летчиком, и она не особенно меня жаловала, но все же я ухитрился навести мосты. Поскольку все в цирке Молпола в той или иной мере имели вторую специальность, я решил влиться в клоунскую команду — только для того, чтобы иметь возможность перекинуться с Сари хотя бы парой словечек между выходами. Бывало, мы с пятнадцатью другими клоунами вылезали из четырехместного лэндспидера, или я отбивал свой зад чередой комичных падений, и тут за кулисами в ожидании своего выхода появлялась она, и я, пробегая мимо, желал ей удачи или хвалил ее чудесный наряд. Не думаю, чтобы она находила меня хотя бы чуточку привлекательным, но Сари нравилось, что я умел развеселить публику и та в самом радостном настроении предвкушала ее собственное выступление.

Как правило, артисты путешествовали с планеты на планету все вместе — на подержанном пассажирском судне, где было не найти укромного уголка, множились сплетни и часто возникали ссоры. На «Соколе» летали только владелец цирка, инспектор манежа да приглашенные ими гости; кроме того, на нем перевозили выручку. Как бы то ни было, Сари частенько спрашивала, как я могу терпеть «это старое корыто». В ответ я пытался превозносить «Сокола» до небес, но это было как об стенку антарианский горох. В конце концов я собрался с духом и спросил ее, не хочет ли она сменить свои тесные покои на пассажирском судне на относительную роскошь личной каюты на борту «Сокола». Расписание гастролей предписывало нам выступить на двух заштатных планетах в секторе Аноат, а Декс Дуган и инспектор собирались лететь туда на корабле губернатора принимающей звездной системы. Я сам не смог бы выдумать лучше: никакого гиперперехода, чтобы сэкономить топливо и уменьшить издержки, — нам предстояло провести целых три дня и три ночи в реальном пространстве, совершая перелет с третьей планеты на седьмую. Я пригласил Сари как бы мимоходом, но прекрасно знал, что она понимает мои намерения и знает, что об этом знаю я. Она ответила, что подумает и как-нибудь нагрянет без предупреждения, чтобы тщательно осмотреть корабль. Она заявила это шутливым тоном, но до меня дошло, что она как никогда серьезна.

Дни напролет я вычищал и благоустраивал корабль. Я пропылесосил отсеки и кольцевой коридор, навел блеск на панель управления в рубке, перетянул кресло второго пилота. Мне так хотелось, чтобы на фрахтовике не было ни соринки, что я не смог доверить эту работу дроидам «Молпола». На «Соколе» было две каюты, но плотно я занялся той, что была побольше — в ней обычно располагался директор цирка. Я выстирал постельное белье и полотенца, установил новые светильники, отдраил освежитель и отрегулировал звуковой душ. Я поставил свечи на столики у самой широкой койки и составил музыкальную подборку, которую можно было включить через корабельный интерком. Я загрузил камбуз едой и вином, а также попросил молполского повара приготовить особое блюдо, которое я мог бы сам разогреть и подать на стол. И артисты, и персонал с интересом наблюдали, на какие жертвы я иду, чтобы добиться Сари, и многие были куда как счастливы внести свой вклад. Мне даже удалось убедить Декса Дугана профинансировать установку столика для игры в дежарик в кают-компании. Я знал, что директор — большой поклонник игры, и, что важнее, ее очень любила и Сари. И поэтому каждую свободную минутку я освежал в памяти приемы и правила игры. Я помнил, что она питает глубокое отвращение к насилию, и поэтому наглухо запечатал люк, ведущий к лазерной турели.

Без устали трудясь, я воображал себе, как все будет: вот мы вкушаем блюда и пьем вино, вот мы слушаем музыку, вот мы сражаемся в дежарик — по-настоящему, но шутливо, — и вот мой кинтанский бродяжник одолевает ее мантеллианского саврипа…

Наконец пришел день, когда Сари неожиданно заявилась с инспекцией. Мы только что дали два из трех представлений на Дельфоне, где у местной первобытной расы существовали поверья об астероидном обстреле из космоса и о корабле, покинувшем планету с образцами генов всей местной флоры и фауны. Жители не приняли за чистую монету наши попытки сослаться на этот миф — да мы того и не ожидали. Тем не менее они подыграли нам, и выступление прошло на ура, а Сари, как обычно, блистала.

Она начала осматривать «Сокола» с трапа, опустившись на колено, чтобы проверить его чистоту. Очутившись на борту, она сразу же отправилась в рубку и провела затянутой в белую перчатку рукой по панели управления, штурвалу, некоторым рычагам и переключателям. Она уселась в кресло второго пилота и сделала полный оборот вокруг своей оси. Затем Сари вернулась в кольцевой коридор и дважды обошла его по кругу, прежде чем осмотреть каюты и отсеки, заглянуть в темные углы на предмет пыли и пауков, улыбнуться, не обнаружив их, или просто одобрительно кивнуть. Когда она прошла в кают-компанию, я снял брезент со столика для игры в дежарик. Глаза ее радостно вспыхнули, и я понял, что прошел испытание.

В конце концов она вымолвила: «Да».

Мы свернули лагерь на Дельфоне, собрали палатки и прибрались после себя. Смотрители и дрессировщики загнали животных в десантный «хаор челл», персонал погрузился на свой корабль, артисты — на свой, а мы с Сари взошли на борт «Тысячелетнего сокола». Я проложил самый прямой курс до Дельфона-7, планируя большую часть пути проделать на автопилоте. В те времена Альянс повстанцев еще не начал строить тайные базы на планетах Большого Джевина[22], и опасность для путешественников на досветовых скоростях представляли только пираты. Но ходили слухи, что имперские силы уже почти разделались с ними. К тому же пираты никогда не нападали на бродячие цирки.

Сари ушла в душ, чтобы вымыться и снять грим и блестки, а я установил в кают-компании стол, открыл бутылку вина, чтобы оно подышало, разогрел блюдо, зажег расставленные там и сям свечи и через интерком включил музыку. Когда она вошла, переодетая в более удобную одежду, я взглянул на нее — и изменился навсегда.

Мы сели друг напротив друга, и я наполнил бокалы.

— За увлекательное путешествие! — произнес я, поднимая свой.

Улыбаясь, она тоже подняла бокал.

Бокалы уже готовы были встретиться и зазвенеть, когда из динамиков инженерного пульта донесся крик капитана десантной баржи:

— Пираты!

Я вскочил, расплескав вино, и подбежал к пульту, чтобы водрузить на голову наушники с микрофоном.