Иштван Немере - Сверхзадача [Дело Килиоса. Сверхзадача. Возвращение «Викинга».]

• Название: Сверхзадача [Дело Килиоса. Сверхзадача. Возвращение «Викинга».]
• Автор: Иштван Немере
• Издательство: ЭЯ
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1993
• ISBN: 5—86892—104—6

Фантастика — это, по сути, моделирование идей, которые не могут найти воплощения в реальной жизни. Так, И. Немере в «Деле Килиоса» пытается понять, что могут дать путешествия в прошлое обычным смертным со всеми их недостатками. Возможность, например, совершить ограбление века. Или же удовлетворить свое честолюбие и стать президентом. А так как полиция времени не дремлет, то роман приобретает черты фантастического детектива. Петер Жолдош в своей «Сверхзадаче» решает, возможно ли на мозг существа другой планеты наслоить личность земного космолетчика и таким образом продлить ему жизнь. А в «Возвращении „Викинга“» ставит человека перед необходимостью существования не только на другой планете, с другими людьми, но и по другим моральным законам.

---

Идущий передо мною Ного вдруг остановился, втянул ноздрями воздух и молниеносно повернул влево. Я бежал за ним, боясь отстать. Ветки кустов хлестали меня по лицу. Туземца ничуть не беспокоило, успеваю за ним или отстаю. Что именно его встревожило, я тоже не мог понять. Через несколько минут быстрой ходьбы через кустарниковые заросли Ного остановился так неожиданно, что я налетел на него.

— Тихо! — прошипел он, как мне показалось, раздраженно.

Перед нами стояло высокое дерево с широкой и густой кроной. Крона служила неплохой крышей — под нею земля была почти сухая. Недалеко от комля находилось кострище, вокруг валялись кости. В середине кострища лежала окровавленная голова с расколотым теменем. На мгновенье оторопев, Ного в следующую секунду метнулся в кусты. Он бежал так быстро, как не бежал от Большого Гривастого. Когда я отставал от него, он поджидал и все время торопил:

— Надо быстрее! Они убьют!

Мы сначала бежали вверх по склону холма. Я видел только, как туземец, не снижая скорости, перевалил через вершину и скрылся на противоположной стороне в кустах. Я бежал за ним, сколько мог. Не видя его, остановился и прислушался. До моего слуха долетел шум схватки, вскрик, глухие удары. Я побежал на шум, мне было страшно потерять Ного, но вскоре все стихло. Я стоял, не зная, что делать. А что, если Ного погиб? И с кем это он мог схватиться? Почему больше никаких звуков?

— Гррегор, иди сюда! — голос туземца был неузнаваем, какой-то надорванный. Бегу на голос, ничего не видя в густом кустарнике. Ного стоял на небольшой полянке, опираясь на дубинку. По его левой руке текла кровь. В разных концах поляны лежали два поверженных волосатых обезьяноподобных существа с разбитыми головами. Одного взгляда было достаточно, чтобы убедиться, что Ного схватился здесь с представителями своей породы. Я опять в тупике: зачем Ного проделал со мною такой длинный путь от морского побережья? Чтобы уложить двух попавших под его дубину сородичей? Зачем он их убил? Каковы будут последствия? Чья голова валялась там, на кострище? И почему мы не бежим сейчас, не спасаемся бегством?

Пока я испытывал свое неведенье безответными вопросами, послышался неясный говор. Ного прислушивался, не трогаясь с места. Говор приближался. На некотором расстоянии от нас в разных местах шевельнулись ветки, нас окружили шорох и потрескивание веточек на земле. Мне показалось, что сотни невидимок сжимают вокруг нас кольцо окружения. Ного напряженным взглядом смотрел в одну точку — он, кажется, видел тех, кто нас окружал. Я тронул его за руку, он только сказал: — Стой здесь! Возле меня!

У меня было такое впечатление, что густой кустарник, стоявший стеной вокруг лужайки, вдруг превратился в бесшумную толпу дикарей. От непреодолимого страха у меня застучали зубы. Это были, видимо, сородичи Ного. Но тогда почему они приближались к нам с враждебной сосредоточенностью? Некоторые держали в волосатых руках камни, у других были дубинки. И все были готовы немедля пустить свое оружие в ход. Почти все они были мельче моего Ного. Разве что один, идущий в центре полукруга, мог сравниться с Ного ростом и массивностью. Рядом с великаном семенил худой безбровый старик с тонкими, сухими ногами и острым недобрым взглядом.

Ного выдохнул из себя какое-то хриплое слово, и в ответ из нескольких десятков глоток вырвались точно такие же слова. Раньше такого слова в устах Ного я не слышал. Туземцы приближались, словно подкрадываясь, их движения приобрели ритмическую стройность, палки и камни покачивались в их руках над плоскими головами, напряженные глаза сверкали огнем. Так смотрят на добычу, которой уготована участь жертвы языческого обряда. Меня одолевало безрассудное желание броситься на дикарей с криком, разорвать их кольцо и бежать. Удерживало невозмутимое спокойствие моего спутника. В ритмических движениях и тягостном молчании дикарей было что-то магическое. Концы их палок уже касались наших плеч… Незнакомый с обрядами и обычаями дикарей, я неверно истолковал процедуру встречи. Но пока я понял это, страх чуть не доконал меня.

Во время нашего возвращения домой — странно звучит слово "домой", верно? — сородичи Ного находились, как и всегда, в состоянии войны с соседним племенем. Я не знаю, чего они не поделили, — места под здешним солнцем хватало всем, и дичи в этих угодьях для всех было достаточно. Их войны, в сущности, были обыкновенными облавами, в результате которых несколько представителей враждебного рода, охотников и собирателей, отлучившихся от основной массы сородичей, попадали в плен и пожирались. Плоскоголовые высоко ценили мясо своих противников, а случалось, что и соплеменников.

Ного, должно быть, знал, что наш путь пролегал через охотничьи угодья соседнего племени. Костер с головой рассказал моему спутнику о трапезе, которую устроили извечные враги рода Ного, заполучив пленника. Понятно теперь, почему Ного так торопился уйти из опасной зоны. Он, видно, учуял и соглядатаев, которым вражеская сторона поручила следить за соседями.

Ного быстро разделался с наблюдателями, это не укрылось от глаз сородичей Ного, которые тоже не спускали глаз с лазутчиков. Я также заподозрил, что отношения Ного с сородичами, точнее, с вождем, с шаманом и их прилипалами нельзя назвать идеальными. Правда, реальной опасности пока не было.

Позже я узнал, почему Ного оказался в изгнании. Он слишком удачно использовал дубинку, когда вождь Крири поручил своим телохранителям отправить Ного к Матери Крокодилов, то есть в мир иной.

Со временем изгнаннику надоело скитаться вдали от сородичей. Зов рода оказался сильнее страха перед местью вождя. Вдобавок, как я заметил, сородичи не отличались злопамятством. Ного отдавал себе отчет именно в этом плане, когда решил возвращаться домой. Наблюдая за Ного, я видел его неуверенность, которая охватывала его временами, и теперь я толкую это как тревогу изгнанника, не слишком уверенного в благополучном исходе задуманного. Думаю, что быстрая расправа возвращенца с лазутчиками оказала нам немалую услугу в смысле милостивого прощения Ного. Оценив мясные качества убитых врагов, Крири и шаман, а, значит, и остальные соплеменники, простили Ного его прошлый грех и даже то, что он, вернувшись домой, привел с собой странное безволосое существо с тонкой белой кожей, то есть меня.

Напугавший меня обряд, которым племя отмечало факт нашей встречи и который я считал приготовлением к принесению меня в жертву, на самом деле означал признание героической заслуги Ного, приравненной к военной победе.

Впоследствии мне пришлось часто наблюдать дикарские танцы. Они все похожи друг на друга за исключением концовки. Пожирание жертвы начиналось с удара дубинками по голове, а чествование героя — с легких прикосновений дубинками к плечам.

Иногда я задумываюсь над ранней историей человечества. Когда то, что мне известно, накладывается на мой опыт, приобретенный в диком племени Ного, многое становится понятным. По неписаным законам первобытных твое только то, что ты можешь удержать. Для дикарей это само собой разумелось, меня это повергало в недоумение. Когда волосатые руки во время ритуального танца сорвали с меня те немногие вещи, которые были оставлены джунглями, я был уверен, что это игра, потом их вернут. Не вернули. Они перебирали грубыми пальцами мои длинные волосы, щупали мою голую кожу и при этом недвусмысленно чавкали. Объектом их основного внимания оставался Ного, который хвастался своими подвигами. Интересно, он расскажет им, как влип в асфальт?

Четверо плоскоголовых ловко связали запястья и лодыжки убитых лазутчиков, продели между их конечностями длинные шесты и, сопровождаемые плотоядными восклицаниями, куда-то понесли. Для плоскоголовых — это добыча. Добыча — это пиршество. Ни о чем другом дикари не помышляли. Они дружно отправились вслед за носильщиками в глубь своей территории, в собственные заросли, где можно было пировать без помех со стороны врагов.

Все дружно ринулись в заросли — я, ошеломленный увиденным, остался на месте. Через минуту кусты раздвинулись. Ко мне подошел Ного, вспомнил.

— Пойдем, Гррегор, мы дома! — по руке туземца из раненого плеча все еще сочилась кровь. Рана его не занимала. Он не скрывал радости, что все обернулось так хорошо. С широкой оскальной улыбкой он схватил меня за руку и потащил в заросли.

Я долго не мог прийти в себя от психологического шока после встречи с племенем Ного, и это наложило отпечаток на всю мою жизнь среди дикарей. Она прошла под знаком вечного, неизбывного страха. В их глазах я был слабым и безропотным. Второстепенный персонаж на сцене безжалостной жизни, где будничным фоном, психологической декорацией служит насилие.

Нас проглотил кустарник. Так морские волны проглатывают камешек, брошенный с берега. Я теперь думаю, чего бы не отдали современные историки за возможность изучать в естественных условиях жизнь племени раннего неолита! Впрочем, ранний неолит — это уже довольно развитая цивилизация. Точнее будет — поздний период нижнего палеолита. Ведь плоскоголовым было еще ох как далеко до первых неандертальцев!