Татьяна Богатырева - Весенние соблазны

• Название: Весенние соблазны
• Автор: Татьяна Богатырева
• Жанр: Ужасы и Мистика

Сборник рассказов о любви, такой разной и непредсказуемой. В сборник вошли произведения 20 авторов, в том числе наш рассказ «Время лилий».

---

Он не любил откладывать в долгий ящик то, что можно было сделать сразу.

Он чуял, что должен был торопиться.

* * *

Сахарная фабрика ютилось на окраине Бруклина в районе столь непримечательном, что его название забывалось через минуту после въезда на малоэтажные улицы. Угрюмо теснились коробки дешевого жилья — из красного кирпича, с квадратными пыльными окнами. Эти кварталы в свою очередь примыкали к промышленной зоне, то ли являясь ее порождением, то ли, наоборот, в начале века породив и пять этажей фабричной серости, и ржавые остовы кранов, и тонущие у берега вагонетки. Точь-в-точь как в известной загадке с курицей и яйцом.

Сам комплекс переходил из рук в руки, пока у последнего владельца не конфисковали триста фунтов героина. После него фабрика осталась заброшенной. Теперь она скалилась стеклянными клыками выбитых окон, район медленно задыхался и ворочался в предсмертных муках, а Волк нарушил парочку законов, вторгшись на частную территорию без ордера.

Отыскав калитку, он сбил рыжую, изломанную коррозией цепь. Прошел до конца дорожки с трещинами в бетоне и растущей из них травой. Ступил под слепой, местами обвалившийся потолок.

Неприкаянное эхо шагов заметалось между стен. Пахло тленом, сыростью и, отчего-то, прелой землей.

Искать пришлось недолго. За оцепенелыми конвейерными лентами и исписанными граффити колоннами алел знакомый знак. Рядом с ним темнел спуск в хранилище.

Волк придвинулся к нему с опаской, направив на мрак пистолет. Поставил ногу на ступень, поймал равновесие, когда вместо второй ступени нога провалилась сразу на третью.

Пятно фонарика металось по щербатым стенам.

Что-то мягко погладило макушку. Волк присел, выставив оружие над собой. Лоза дикого винограда качнулась в свете фонарика, отбросила тень на разбитую трубку люминесцентной лампы.

Всего лишь растение.

Он облизнул пересохшие губы. Совладал с дрожью, спустился по округлым, стесанным временем ступеням до конца и замер в нелепом благоговении.

Внизу, во влажной духоте и вони цвел сад. Пестрели орхидеи, разрослись похожие на камышовые заросли лилейники. Потолок ковром укрыли розы, с балок перекрытий свисали хвосты лиан.

Волк ступил на рыхлую землю, утопив в ней ботинки. Откуда в фабричном хранилище появилась зелень, он не знал, но кто-то следил за «оранжереей» годами. Всё вокруг было так… продумано до мелочей. Ровные струны тросов, натянутых к сфере потолка для плюща и роз, любовно взрыхленная, увлажненная почва. И налитые красками тропические цветы, заключенные в кирпичную скорлупу.

Волк словно очутился в чьей-то больной голове.

Тропинка, по которой он брел, вливалась в истоптанную поляну. По краям стояли лавочки, центр был выкрашен цветным песком. По нему вились цепочки следов.

Волк присел, снял верхний слой ребром ладони. Ниже песок слипся. Пах животной кровью. Но запах мертвечины — сбивающий с ног еще при спуске в хранилище — исходил не от песка.

В листве справа прошелестело.

Волк наставил на нее пистолет. Осторожно шагнул ближе.

Сдвинул ветку.

За шипастыми стеблями лишь желтели хризантемы.

Принюхавшись, он опустился на корточки и ковырнул землю у корней. Отдернул пальцы, коснувшись студенистого тела. Уставился на синюю кожу на дне раскопанной ямки.

Сектанты нашлись, вот только ответить на его вопросы не могли.

* * *

Пока он исследовал подземный сад, успело стемнеть. Оказавшись на свежем воздухе, в беззвездном киселе дешевого квартала, Волк устало повел плечами. Еще дюжина тел.

Он глянул на экран телефона. Тот истратил последний заряд на режим фонарика и теперь мертво молчал. Волк порылся в бардачке в поисках зарядки. Ничего не обнаружив, вставил ключ зажигания в замок и тут же вытащил его. Стоило найти супермаркет и позвонить оттуда. Он не хотел покидать место захоронения надолго.

Район казался необычно тихим. Да, пьяная ругань из дворов, звон стекла и дальний рев моторов никуда не делись, но под фонарями Волк шел один, и это ему совершенно не нравилось. В конце улицы он завернул за угол магазинчика с зарешеченными окнами. Тот оказался закрыт. Волк прошелся чуть дальше. Свернул ещё раз.

Дребезжали светляки фонарей. В расщелинах между строениями клубилась тьма.

Через пелену налипшего на одежду табачного дыма пробился знакомый запах. Тот самый, что реял над Лорой Абелло, смешанный с удушающим шлейфом цветов.

Волк остановился и обернулся.

Пару мгновений всматривался в туман.

Никого.

Влажные ладони облепили его лицо. В щеки вцепились ногти.

Волк лягнул противника, двинул локтем, вслепую. Локоть столкнулся с чем-то костлявым, жестким, но хватка не ослабла. Противник оказался на удивление сильным. Голова Волка неумолимо клонилась вбок, до победного щелчка шеи. Задыхаясь, он вытащил пистолет из кобуры.

Стрелял он тоже вслепую. Хлопок громом прокатился по улице, вдоль припаркованных машин. Ладони наконец отпустили его лицо.

Волк развернулся и выстрелил снова.

В упор.

В голову.

И лишь после присмотрелся к врагу.

Голый мужчина — а то был мужчина, судя по очевидным признакам на теле, — встрепенулся синюшным, лишенным волос телом. Глаза блестели угольными пуговицами. Под кривым носом белела линия — сросшийся, будто стянутый нитками рот.

Голый опустил голову, уставился на дырки в тощей груди. Сунул палец в отверстие между бровями, ковырнул и вновь глянул на Волка.

По асфальту, звеня, перекатилась смятая пуля.

Он принюхался и побежал длинными прыжками. Дважды шлепнули босые ступни, в свете фонаря блеснула лысина. Сухие мышцы перекатывались под кожей, впалый живот очерчивал контур ребер.

Волк отпрянул и припустил прочь.

Нужно было добраться до машины, которая осталась у фабричных ворот.

Он завернул за угол и еле успел остановиться. Едва не упал.

Голый уже стоял впереди. Когда только успел?

Волк бросился через перекресток, дальше по улице, между воротами и дверями старых складов. Обернулся. Дорога за его спиной уже пустовала.

Убийца поджидал его посреди проезжей части. Следил за Волком, который сам несся в его лапы.

Волк резко свернул, выбил с ноги дверь ближайшего склада. Помчался по трескучей лестнице на второй этаж, пробрался между ящиками. Взвыла сигнализация. В боку кололо, зрение обострилось, обзор сузился до пистолетного дула.

Он вскарабкался по еще более узкой и скрипучей лестнице на чердак и, высадив оконце, прыгнул. На примыкавшую крышу приземлился неудачно — боком, так, что железная труба ограждения ударила по ребрам. Протяжно заскрипело. Труба подалась, полетела вниз, щетинясь креплениями, и Волк полетел вместе с ней.

Перед глазами мелькнул замшелый парапет, бледные пальцы убийцы, кирпичи, водосток, вновь кирпичи и небо.

Он сдавленно крикнул, распластавшись по асфальту. Перекатился, поднялся на колени, чувствуя каждое из своих ребер.

Убийца спрыгнул в двух шагах. Коснулся ладонями асфальта и плавно выпрямился. Устремил на Волка лишенный эмоций взгляд. Взгляд мастера, оценивающего новый чурбак для резки.

И, как назло, зверь под кожей Волка заскребся наружу.

— Нет, — прошептал детектив.

Он попытался отползти. Кости трещали, лопаясь и срастаясь под новыми углами.

— Только не сейчас…

Уличная вонь оглушала, навалилась кислым одеялом. Боль сменилась жаркой яростью, и мир вокруг померк.

* * *

Человек отполз, дергаясь, словно лоза на ветру. Тихоню даже зачаровало подобное сходство. На его глазах из безволосой шкуры вылупилось совершенное создание.

Чёрный волк.

Он превосходил в размерах особи, которые Тихоне доводилось видеть; блестел густой шерстью, внимательными, умными глазами. Выпутался из вонючих людских тряпок, поднялся на лапы. Ну и правильно, в этом Тихоня его полностью поддерживал. Смысла в одежде не было — ни в одежде, ни в словах, умением произносить которые человечество гордилось слишком уж необоснованно. На темной стороне речь была бесполезна.

Тихоня задумчиво присел на корточки. С убийством людей никогда не возникало проблем — особенно когда те нарушали его покой. Но животные были чисты и прекрасны. Невинны.

Он улыбнулся, растянув шрамы на сросшихся губах. Поманил волка рукой, попробовал потрепать его агатовую холку…

И с удивлением уставился на обрубок своей откушенной кисти.

4

Волк брел навстречу рассвету, загребая босыми ногами. Без одежды и малейшего представления, где находится.

Грязный и избитый.

Замечательная ночь.

Назови кто-нибудь превращения пустяком, Волк плюнул бы умнику в лицо. Его тошнило и крутило, лоб покрылся испариной, ноги дрожали, а в горло словно нацедили желчи. Его братьям, увлеченным своей животной жизнью, такое, может, и приходилось по вкусу, но не детективу Волку, который обрастал мехом лишь раз в месяц и то по зову природы.