Дмитрий Федосов - Рожденная в битвах. Шотландия до конца XIV века

• Название: Рожденная в битвах. Шотландия до конца XIV века
• Автор: Дмитрий Федосов
• Издательство: ЕВРАЗИЯ — ИД Клио
• Жанр: История
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-91852-081-9(ЕВРАЗИЯ), 978-5-906518-019-4 (ИД Клио)

«Рожденная в битвах» — первое и пока единственное на русском языке многогранное исследование по истории средневековой Шотландии. Автор, старший научный сотрудник Института Всеобщей Истории РАН, дает обзор составных частей Королевства Скоттов, прослеживает развитие единой монархии, феодальных отношений, клановой системы, городов и национальной церкви. Особое внимание уделено раннему становлению шотландской народности и первому, решающему этапу войн за независимость от Англии, увенчавшемуся победой шотландцев во главе с Уильямом Уоллесом и королем Робертом Брюсом. Автор стремился как можно полнее отразить самобытное наследие шотландского Средневековья, в том числе посредством богатого выбора иллюстраций. Знаменательно, что второе издание книги выходит в свет накануне исторического референдума о независимости Шотландии от Соединенного Королевства и в год 700-летия битвы при Бэннокберне.

---

Два начала, два образа шотландской истории, кельтский и «тевтонский», сопутствуя друг другу в течение всей средневековой эпохи, не совсем изгладились и сегодня. Оба они в равной мере значительны: первому Шотландское государство обязано своим возникновением и названием, второму — укреплением и дальнейшим развитием. Неслучайно столица переместилась из центра гэльской Шотландии — Данкелда и Скона в Эдинбург. Именно плодородный и многолюдный юго-восток давал наилучшие возможности для движения страны вперед. Кельтская Шотландия боролась с английской, и обе они изменялись под взаимным влиянием. Однако они никогда не были разделены резкой гранью: в среднешотландских графствах кельтские и некельтские черты переплетались. Напротив, экономическая общность и политическое единство Запада и Востока были залогом их сближения.

1. РАЗВИТИЕ ФЕОДАЛИЗМА В XII-НАЧАЛЕ XIV в.

Существо процесса феодализации в Шотландии, как и в других европейских странах, заключается в росте крупного землевладения и превращении земельного фонда в феодальную собственность (лат. feodum, шотл. feu), что означало закрепленное хартией держание от какого-либо сеньора или непосредственно от короны за определенную службу или воздаяние. В то же время складывались два основных общественных класса — светских и духовных лордов и зависимых крестьян. В общих чертах шотландский феодализм сходен с теми отношениями, что сложились в других странах Западной Европы, и наиболее близок к англо-нормандскому варианту. Однако путь Шотландии к этим отношениям и их особенности после установления отмечены неповторимым своеобразием, которое обусловлено кельтскими традициями страны.

Если в саксонской Англии накануне нормандского завоевания 1066 г. раннефеодальные отношения уже проделали немалый путь, то на севере Британии они едва намечались. Но и Шотландия испытала своего рода «нормандское завоевание», только то был не насильственный и почти мгновенный переворот, а мирное проникновение и расселение, которое растянулось почти на два века. По своим последствиям оно вполне сравнимо с английскими событиями. Уже вскоре после битвы при Хэйстингсе к шотландскому двору стали прибывать знатные беженцы из англосаксов, но число их было невелико, и лишь немногие осели в Шотландии, получив землю от короны. Решающие перемены наступили несколько десятилетий спустя, когда в страну хлынул поток англо-нормандских переселенцев.

Основным, а для раннего периода нередко единственным видом источников при изучении шотландского феодализма служат хартии, которые налагают очень существенные ограничения на возможности исследователя. Во-первых, хартии в Королевстве Скоттов появляются поздно, лишь в самом конце XI в., и до 20-х гг. XII в. исчисляются единицами, что указывает на замедленное социальное развитие. Во-вторых, из-за невосполнимых утрат уцелевшие хартии не дают адекватного представления об общественно-экономических процессах XII — начала XIV в. (известно гораздо меньше сеньориальных грамот, чем королевских; несравненно меньше документов относится к северо-западу страны, чем к юго-востоку; реже встречаются пожалования светским лицам, чем церкви[22], и т. д.). В-третьих, многие хартии не могли быть здесь использованы, поскольку они либо содержатся в старых и редких изданиях, недоступных у нас, либо вовсе не опубликованы (это особенно касается грамот XIII в.). В-четвертых, даже те документы, что мне удалось привлечь, по причине их определенного однообразия, краткости, архаичности терминов оставляют множество вопросов без ответа. Иногда все, что они сообщают, в сущности сводится к имени получателя и названию его поместья[23], без условий держания и каких-либо других подробностей. Поэтому почерпнутые из хартий данные представляют не полную картину феодальных отношений в Шотландии, а только ее отдельные фрагменты и общие контуры. Источники некоторым образом отражают развитие феодального землевладения и вассально-ленной системы, но мало сообщают о внутренней организации маноров и положении крестьянства.

Из семи старейших шотландских грамот одна относится ко времени короля Данкана II (1094)[24] и шесть — Эдгара (1097–1107).{141},[25] Правда, «шотландскими» их можно назвать лишь условно, так как по форме и содержанию они явно повторяют англо-нормандские образцы и к тому же адресованы английскому кафедральному приорству в Дареме от имени не суверенных королей Скоттов, а вассальных от Англии правителей.[26] Эти документы как будто удостоверяют переход к Дарему ряда южношотландских вилл в «вечное» безвозмездное владение (in elemosina), с предоставлением иммунитета (cum saca et soca) или указанием некоторых прав.[27] Пять из шести хартий Эдгара содержат также право свободно распоряжаться пожалованными землями (libere disponendas). Сам факт первого применения подобных терминов и вообще письменной формы дарения важен, но горсть весьма немногословных хартий не позволяет ни раскрыть характер переданных прав, ни сделать вывод о росте крупной земельной собственности хотя бы в Лотиане до начала XII в. В смысле реальной передачи шотландских поместий Дарему указанные акты не имели долгосрочных последствий, и далеко не все историки полностью убеждены в их подлинности. Нет и каких-либо параллельных примеров наделения землей мирян за ту или иную службу.

Первые твердые шаги к феодализму Шотландия сделала в правление Дэвида I (1124–1153). Дэвид, один из самых одаренных и могущественных монархов за всю историю Шотландии, провел юность при англо-нормандском дворе своего зятя Генриха I, участвовал в военных предприятиях, наблюдал за управлением недавно покоренным государством и даже заседал в королевском суде. Кроме того, он сам сделался крупнейшим английским бароном, когда в 1113 г. посредством брака приобрел титул графа и обширный «хонор»[28] Хантингдон и Нортэмптон с владениями, раскинувшимися по десяти среднеанглийским графствам.{142} Тогда же Дэвид впервые применил полученный опыт на родине: угрожая своему старшему брату, королю Шотландии Александеру I, с помощью свиты из воинственных нормандских рыцарей, он добился от него передачи в свое управление Лотиана и Стрэтклайда — почти всей южной части Шотландии.

Жажда земельных приобретений и надежда на удачу, которая влекла нормандских воинов в Англию, на Сицилию, в южную Италию и Палестину, привела их и в Шотландию. Со времени Дэвида I вплоть до конца XIII в., когда дружественные отношения с Англией рухнули, в стране обосновались сотни выходцев с континента, главным образом из Нормандии, Фландрии и Бретани. Порой они прибывали непосредственно из указанных областей, но чаще через Англию, где к ним присоединялись и местные уроженцы, особенно из Хантингдона, Йоркшира, Сомерсетшира и Валлийской марки.{143}

Примером видного нормандского рода, пустившего корни в Шотландии, могут служить Брюсы. Это имя происходит от селения близ Шербура (ныне Brix). Первый Роберт де Брюс был спутником Вильгельма Завоевателя и получил в награду поместье Кливленд в северном Йоркшире. Его сын Роберт II последовал за Дэвидом в Шотландию и после вступления его на трон в 1124 г. одним из первых был пожалован грамотой на владение землей в этом королевстве — он стал обладателем лордства Эннандейл.{144} Так он сделался вассалом сразу двух королей, но по его смерти в 1141 г. английские земли Брюсов отошли к старшему сыну, а шотландские — к младшему.{145} От эннандейлской ветви произошла династия шотландских королей XIV в., а также — с середины XVII столетия — русский род графов Брюс.

Чаще всего поместье в Шотландии доставалось младшему сыну из того или иного нормандского семейства, так же как и английские земли в XII в. переходили ко вторым сыновьям нормандской знати, а старшие наследовали родовой фьеф в Нормандии. Это порождало запутанные вассальные обязательства даже в пределах одной семьи, причем обычай майората, дававший превосходство старшему сыну, нередко оборачивался к выгоде младшего. У основателя одной из самых знаменитых фамилий в Европе, Алана из Доля в восточной Бретани, было три сына. Первый получил от отца скромный бретонский фьеф, и его потомки не поднимались выше простого рыцарского звания; второй стал родоначальником английских Фиц Аланов — лордов Освестри, затем графов Эрандел; третий, Уолтер Фиц Алан, около 1136 г. поступил на службу к Дэвиду I Шотландскому, был наделен огромными владениями (лордства Ренфру, Мернс, Стрэтграйф и северный Кайл в долине Клайда, маноры в восточном Лотиане и Берикшире), удостоился титула потомственного сенешала (стюарда) Шотландии, а через шесть поколений, в 1371 г., его преемник стал первым королем из дома Стюартов под именем Роберта II.{146}

Вместе с Брюсами и Стюартами многие прославленные шотландские роды восходят к англо-нормандским, бретонским и фламандским рыцарям, призванным на службу Дэвидом I и последующими королями: Баркли, Хэй, Олифант, Линдзи, Комин, Лесли, Фрэйзер и др.{147} Но далеко не все из стекавшихся в Шотландию иноземцев занимали столь же высокое положение. Наряду с магнатами, в их свите или самостоятельно, в страну прибывало множество мелких рыцарей, оруженосцев, простых воинов, ремесленников, прислуги и т.д. Не имевшие господина вскоре его находили и за службу получали небольшие наделы от него либо непосредственно от короны. Возникали социальные условия для субинфеодации, и создавалось сословие мелких и средних феодалов, известных позднее под названием лэрдов.[29]