Кристина Лорен - Темная дикая ночь

• Название: Темная дикая ночь
• Автор: Кристина Лорен
• Жанр: Современные любовные романы

Лола и Оливер поздравляют себя с тем, что их здравый смысл удержал их от логичного завершения пьяной свадьбы в Лас-Вегасе. Допусти они еще и эту ошибку, их «просто дружеские» отношения не были и вполовину такими замечательными, как сейчас… это согласно официальной версии.

На самом же деле Лола хотела Оливера со дня знакомства — и со временем еще больше увлеклась его сексуальным австралийским акцентом и легким характером. Дома, в мастерской и на людях Лола инстинктивно ощущает себя комфортно, когда рядом Оливер, что почти слишком хорошо, чтобы быть правдой. Поэтому зачем портить такие хорошие отношения?

Даже в то время как у него нет отбоя от фанаток комиксов, Оливер не может не думать о не случившемся с Лолой, когда у него был шанс. Он знает, чего хочет от нее сейчас… и это простирается далеко за пределы френд-зоны.

Когда книга Лолы начинает получать национальное признание — а затем дело стремительно идет к съемкам фильма — Оливер старается быть там, где нужен ей больше всего. Ведь она не та девушка, которая любит все это повышенное внимание, но, может быть, она та, кто полюбит его самого.

Иногда, чтобы заметить находящееся прямо перед нами, нужно сильно в это поверить. И иногда темная дикая ночь в Вегасе означает не конец дня, а начало новой яркой жизни…

---

Тиканье часов в холле раздалось не меньше сотни раз, прежде чем Лола заговорила.

— Я не хочу оставаться здесь и играть в карты.

Мне стало нечем дышать.

— Хорошо, — соглашаюсь я.

— Или смотреть фильм.

Я киваю, давясь собственным дыханием.

— Все, что захочешь, лапочка.

— И мне будет мало только поцелуев, — она поднимается и тянет меня за собой. Мы стоим так близко, что мое дыхание играет с ее волосами, когда она смотрит на меня с широко раскрытыми глазами.

Лола рукой скользит по внешней стороне моей ладони и, переплетя наши пальцы, разворачивается и ведет нас по коридору.

Глава 9 Лола

В комнате Оливера я была всего раз — когда он что-то чинил в гараже и попросил меня принести его телефон — но тогда у меня особо не было времени осмотреться, как все устроено в его секретном месте. И еще казалось неуместным находиться в его неприкосновенном пространстве; схватив телефон, я быстро ушла. Я тогда не позволяла себе проанализировать свои чувства. Ведь мы были просто друзьями. И находиться в его комнате, где он бывает голым или спит, не имело слишком большого значения. Просто ощущалось подчеркнуто личной территорией, куда обычно те Лола+Оливер не заходили.

Но сейчас — после идеальных поцелуев, после ощущения его твердости под собой и понимания, для чего мы пришли сюда — мое сердцебиение начало отдаваться в ушах.

Это происходит на самом деле.

Я не сплю.

Оливер держит меня за руку, и воспоминание о его губах вызывает покалывание на моих. Его кровать в полуметре от места, где мы стоим. Она напротив двери, рядом с окном, откуда видно океан. Окно открыто, и ароматы соленого океанского воздуха смешиваются с чистым сосновым запахом постельного белья.

Я снова веду его за собой, дрожащей рукой стягиваю покрывало и осторожно откидываю его в сторону. Хлопок его простыней холодит мою спину и делает кожу еще более чувствительной. Оливер наблюдает, как я ложусь, и ждет всего мгновение, после чего медленно крадется и останавливается у меня между ног. Выражение его лица полно удивления, когда он смотрит на меня, и это наполняет меня головокружительным всплеском энергии. Он жаждет происходящее так же сильно, как и я. Знаю это, потому что он сам мне сказал, но вплоть до этого вечера я до конца не верила.

О тепла моего тела и бешеного возбуждения прохлада простыней исчезла в считанные секунды. Я чувствую, как вниз по шее и груди течет тонкая струйка пота. Соски ощущаются набухшими и гиперчувствительными, а жар его кожи, когда я потираюсь об него, вызывает у меня легкий вздох.

— Лола, — мое имя нетерпеливым шепотом срывается с его губ, и, протянув руку, я снимаю его очки. Он забирает их у меня и с такой осторожностью кладет на тумбочку, что от его продуманных движений кажется, будто он под водой.

— Так лучше, — когда он поворачивается ко мне, говорю я.

Пока мои глаза привыкают к темноте комнаты, я провожу кончиками пальцев по его лицу, по резкой линии челюсти. Он — сочетание острых углов и плавных линий. На щеках гладко, а на подбородке колюче. Приподнявшись навстречу, я прижимаюсь своей обнаженной грудью к его, и Оливер, издав прерывистый стон, скользит рукой по моему боку, бедру и колену и закидывает мою ногу себе на бедро. Скрытый джинсовой тканью, его твердый член прижимается ко мне, и я чувствую его очертания, когда мы то приближаемся друг к другу, то отодвигаемся, покачиваясь вперед-назад.

— Ты уверена? — шепотом спрашивает он.

— Уверена.

На панно изображены двое, сплетенные пламенем.

От жгучей необходимости выпустить на волю дикого зверя из своей груди мои вдохи становятся резкими и прерывистыми. За исключением трусиков, я полностью обнажена и наслаждаюсь царапанием джинсовой ткани по мягкой коже моих бедер, но я хочу чувствовать его без них. Хочу ощущать тепло кожи и щекотание его волосков. Пока его рот спускается по моей шее к ключицам и набухшей груди, я веду пальцами между нашими телами, расстегиваю его джинсы и, насколько могу, стаскиваю их. Рокочущий стон в его груди сначала ощущается, а уже потом становится слышен. Он подается бедрами вперед, заставляя меня резко охнуть, когда прижимается — теперь уже в одних только боксерах — прямо к моему клитору.

Оливер наклоняется провести губами и зубами по моей шее обжигающую дорожку.

— Охренеть можно, Лола…

Он перебивает сам себя, когда его рот встречается с моим, уже приоткрытым и ищущим его, и в ту же секунду, когда я пробую вкус его губ, я понимаю: нам мало этого неторопливого изучения друг друга. Его губы мягкие и сильные, и они скользят по моим так нетерпеливо, так небрежно и хаотично — с укусами и нарастающим голодом.

Это желание, подстрекаемое адреналином, бьет меня, словно хлыстом. Я хватаю его за затылок, поторапливая целовать меня жестче и наконец коснуться меня. Звук, что я издаю, когда он проводит большим пальцем по моему соску, — эхо почти одной сплошной боли. Она стягивает нервы в тугой узел и сталкивает в пламя. А он делает так снова и снова — плотно прижимая, вырисовывает маленькие круги. Мое сердце стремительно бьется у него под рукой, когда он крепко удерживает меня для своего рта и наклоняется ради влажного посасывания… и острых укусов… пока его бедра продолжают прижиматься ко моему клитору, а я, царапая, хватаюсь за его плечи, желая, чтобы он вжал меня в матрас, раздвинул мне ноги и толкнулся внутрь.

Я провожу пальцами вниз по его животу, ощущая одновременно безумную жажду и страх.

— Да. Дотронься до меня, — просит он в мой приоткрытый рот.

Я ныряю ему в белье и ахаю от жара. Он нетерпеливо пульсирует в моей руке и по ощущениям в точности такой, как я себе и представляла: шелковистая кожа вокруг раскаленного железа. Лицо Оливера преображается от облегчения, когда я поглаживаю его, мягко тяну крайнюю плоть вверх-вниз и заходя ею на головку, а он начинает двигаться вперед-назад в моей руке, жадными губами ища мои.

Последние восемь месяцев были медленной и мучительной прелюдией, а лихорадочный жар под моей кожей, делающий меня нетерпеливой, заставляет освободиться из его объятий, но только с тем чтобы спустить вниз его боксеры, и он вместе с джинсами отпихивает их подальше.

Оливер не в состоянии оставаться недвижным надо мной, его щетина царапает мне соски, когда он поцелуями гуляет по моим ребрам, по руке, по подмышкам, покусывая бицепс, и продолжает двигаться в моей ладони.

Я чувствую его руку между нами, когда он стягивает вниз мое нижнее белье, чтобы я высвободила одну ногу, и вот наконец его пальцы там, скользят по мне и ныряют внутрь, и это ощущается, будто меня вот-вот унесет за пределы Солнечной системы, и все внутри меня — есть огонь и свет; я извиваюсь под ним, желая его, потому что я уже близко. Мне хочется знать, как он чувствует меня, и как ощущается сам, когда меня трогает, поэтому я тоже уже там, одним пальцем скользя вокруг его, а он смеется сквозь поцелуи и говорит мне, насколько это потрясающе. Как ему удается найти слова, когда я совершенно потеряла дар речи? Его большой палец снова и снова потирает мой клитор, и я ощущаю такое отчаяние, что резко приподнимаю бедра, чтобы впустить поглубже его бесконечно длинные пальцы. Его член касается наших рук, и наконец он приподнимается, убирает в сторону наши руки — он уже почти там, так близко — и, когда у нас обоих перехватывает дыхание, он одновременно с этим толкается вперед и скользит в меня.

— Ох, блядь, — произносит он

и

— Лола. О-о, блядь. О-о, ебать.

И это превращается в безумие.

Он движется

Нет, не просто движется,

а по-настоящему трахает меня

и

Это наконец-то Оливер! Он внутри меня.

Погружается так глубоко и стонет мне в шею.

Оливер упирается коленями в матрас и движется — в темноте вокруг нас нет ничего, кроме звуков: изголовье кровати грохочет о стену, пружины кровати протестующе скрипят. А он рычит мне на ухо, потому что это наконец произошло — трахать меня быстро и несдержанно. Его пальцы скользят мне по подбородку, а следом и его язык, слизывая мой вкус с кожи.

Мы смеемся сквозь поцелуи, потому что это ощущается хорошо — настолько хорошо — и мои руки побывали всюду: на его груди, бедрах и на основании его члена. Где-то в глубине души я знала, что будет именно так, — была уверена. И где-то в ее закоулках, когда я позволяла себе представить себя в такой близости с кем-то — это всегда было про него. У этой фантазии были темные волосы, щекочущие мою шею, длинные пальцы, обхватившие мое бедро, в его улыбке опыт и искушенность, когда я начинала кончать…

— О боже…

Мои слова оборвало удовольствие. В венах вместо жидкости уже пар, обжигающий и невесомый, а я чувствую, что уплываю, впиваясь в него пальцами и ногтями, неразборчиво умоляя его продолжать делать то, что он делает, потому что это хорошо — так хорошо, пожалуйста — и я так громко кричу под ним, что мой вопль эхом раздается по комнате.