Кристина Лорен - Темная дикая ночь

• Название: Темная дикая ночь
• Автор: Кристина Лорен
• Жанр: Современные любовные романы

Лола и Оливер поздравляют себя с тем, что их здравый смысл удержал их от логичного завершения пьяной свадьбы в Лас-Вегасе. Допусти они еще и эту ошибку, их «просто дружеские» отношения не были и вполовину такими замечательными, как сейчас… это согласно официальной версии.

На самом же деле Лола хотела Оливера со дня знакомства — и со временем еще больше увлеклась его сексуальным австралийским акцентом и легким характером. Дома, в мастерской и на людях Лола инстинктивно ощущает себя комфортно, когда рядом Оливер, что почти слишком хорошо, чтобы быть правдой. Поэтому зачем портить такие хорошие отношения?

Даже в то время как у него нет отбоя от фанаток комиксов, Оливер не может не думать о не случившемся с Лолой, когда у него был шанс. Он знает, чего хочет от нее сейчас… и это простирается далеко за пределы френд-зоны.

Когда книга Лолы начинает получать национальное признание — а затем дело стремительно идет к съемкам фильма — Оливер старается быть там, где нужен ей больше всего. Ведь она не та девушка, которая любит все это повышенное внимание, но, может быть, она та, кто полюбит его самого.

Иногда, чтобы заметить находящееся прямо перед нами, нужно сильно в это поверить. И иногда темная дикая ночь в Вегасе означает не конец дня, а начало новой яркой жизни…

---

Не отрываясь взглядом от моего рта, он спрашивает:

— Ты не хочешь, чтобы это было серьезно, или не хочешь, чтобы закоротило?

— Не хочу все испортить, — отвечаю я. — Наша дружба для меня слишком важна. Что, если… мы сделаем это, и все изменится?

Оливер кивает и снова прижимается ко мне щекой.

— А у меня нет выбора не хотеть этого, Лола. Я влюблен в тебя.

Его слова жгут мои легкие, и я снова замираю, не дыша. Словами не описать, что я сейчас чувствую. Это как находиться на лезвии бритвы между блаженством и ужасом.

— Ш-ш-ш, — шепчет он. — Только не паникуй, ладно? Я просто хочу быть честным в этом. Я люблю тебя. Хочу тебя, — он прерывисто выдыхает у моей шеи. — Пиздец как хочу тебя. Но я понимаю, что все не просто, и не жду этого. Я просто хочу попробовать. В смысле, если мы…

Я быстро несколько раз киваю — мое сердце оказалось уже в горле, стуча без остановки и нуждаясь в нем — и когда он резко притягивает меня к себе и крепко стискивает, я ощущаю его облегчение. Не думала, что возможно быть еще ближе, но это так. Наши тела будто требуют так сильно прижаться друг к другу, чтобы стало трудно дышать.

Какое-то время мы молчим, и я замечаю, что танцевала без единой мысли. Мне далеко до прирожденной танцовщицы, но обычно я не задумывалась о том, куда ступают мои ноги, или как движутся руки и бедра.

А сейчас я представляю, каково это — быть с Оливером: как он будет рядом со мной, надо мной. Он выше, шире, и его прижатые к моим бедра ощущаются такими твердыми. В движении его рук нет ни капли неуверенности; я могу вообразить, как он проводит ими по изгибам моего тела. Хочу его руку у себя в волосах, сгребающую их в кулак и оттягивающую голову назад. И хотя он не станет здесь так делать, в его пальцах, не отпускающих меня, таится обещание.

— Я был на Aerosmith в четырнадцать, — говорит он, а я задаюсь вопросом, он думал сейчас о том, как это было давно, или обо мне в четырнадцать, наедине с обдолбанным парнем. Или же он говорит это, чтобы вернуть внимание в нас двоих, сюда. В то, что мы сейчас делаем, кто-то с признанием в любви, кто-то без него. — Это было как раз после их баллады из «Армагеддона»…

— «I Don’t Want to Miss a Thing»?

— Ага, этой, — смеется он. — Мы сами пошли на концерт и чувствовали себя охренеть какими взрослыми. До Сиднея мы доехали на автобусе, а это почти двести километров, но мои бабушка с дедушкой заявили: «Да, конечно, вперед». Я не шучу, когда говорю, что на автобусах нужно печатать фото каждого такого сумасшедшего.

— Ого.

— Ага, — соглашается он. — Это так по-детски, но я думаю, это был лучший вечер в моей жизни. Моему приятелю билеты дал его двоюродный брат. Я даже не знал ни одной песни Aerosmith. Хотя нет, знал, — продолжает он, — но не думал, что они — их. Песни были потрясные. Может, именно тогда я решил путешествовать. Может, и раньше, кто знает. Но, сев в тот автобус, я научился бесстрашию. Решив, что если я уехал в Сидней на выходные, могу потом уехать, куда угодно.

— Мой первый концерт был Бритни Спирс.

Он тут же хохочет, немного отстраняется и улыбается мне.

— Ужас.

— Потрясающе, — говорю я. — Честное слово. Были я, Миа, Харлоу и Люк — бывший Миа, — я качаю головой и вспоминаю наши приплясывающие задницы и улыбки Люка сквозь зубы. — Бедняга Люк.

— Окруженный тремя девчонками? Ой да, что может быть хуже.

— Он встречался только с одной из нас. Но, — подумав, замечаю я, — думаю, сейчас женская очередь к Люку куда длиннее, чем к Стивену Тайлеру[37] в 1979 году.

Оливер смеется, но песня заканчивается, и он останавливается, выпуская меня из объятий.

— Ты сделала это, — с полуулыбкой говорит он. — Танцевала с австралийцем в пустом баре, и конец света не наступил. Поставь галочку в списке.

— И мы… — начала я.

Мы поговорили. Мы признали очевидное. Сделали это ужасающий шаг вперед. С теплым, но нейтральным выражением на лице он ждет, как я закончу фразу.

— Да, это мы тоже сделали, — наконец говорит он, кивая в сторону бара. — Выпивка ждет.

И все вновь стало легко.

* * *

Я в одиночестве просыпаюсь на огромной кровати среди белых простыней, купаясь в ярком солнечном свете.

За последние несколько месяцев я путешествовала так часто, что бледно-голубые стены и большое белое кресло в углу не сразу дали мне понять, где я нахожусь. Я переворачиваюсь и замечаю свои сложенные на стуле кожаные штаны и топ с лифчиком, аккуратно висящие на спинке.

Очевидно, Оливер в своем номере.

Скучая по нему, я ощущаю пустоту в животе. Хочу его рядом с собой.

После второго стакана и от признания, что мы явно увлечены друг другом, напряжение быстро развеялось. Нас прервал умеющий потрясающе не вовремя появляться НеДжо, по телефону рассказавший о том, что девушка, с которой у него было свидание, сейчас пьяная спит у себя на диване, а когда он ушел, заметил севшую батарею на телефоне и что оставил кошелек в магазине, поэтому ему пришлось отдать таксисту свои часы, чтобы тот довез его до дома.

Где-то в час ночи мы ушли из бара и, держась за руки, прошли два квартала до нашего отеля. У меня было пять пропущенных звонков от Остина, но поскольку он не оставил ни одного голосового сообщения, я не стала перезванивать. Не хотелось, чтобы еще кто-то, кроме Оливера, занимал мои мысли. Когда мы подошли к моему номеру, он махнул в сторону своего, но прежде чем я собралась с духом пригласить его к себе, он наклонился и поцеловал меня в щеку.

— Давай не будем торопиться, — сказал он. — Увидимся утром.

У меня в голове тут же сформулировался ответ, но я не смогла произнести его вслух: можем ли мы в таком случае заняться неторопливым сексом?

Я снова переворачиваюсь, отключаю телефон от шнура зарядки и проверяю почту. Приподнявшись на локте, я прищуриваюсь, чтобы прочитать написанное на экране.

— Какого хрена?

Я сажусь на постели, скрестив ноги, и увеличиваю текст, чтобы убедиться, что это не плод моего воображения. Оказывается, пока мы с Оливером флиртовали и выпивали, избегая разговоров о свиданиях, Columbia-Touchstone утвердила основной каст. И мне пришло больше трехсот писем и не меньше десяти голосовых сообщений от СМИ, чтобы я сделала заявление.

«Пытался поймать тебя после ухода. По поводу сценария, — написал на почту Остин. Слава богу, я отметила его письма как важные, иначе, кто знает, нашла бы я их теперь? — Там Лэнгдон на прошлой неделе уже кое-что сделал. Но не нервничай, хоть мы и быстро утвердили каст, ты все замечательно успеешь».

Он не догадался рассказать мне об этом вчера вечером? Сказал только, что Лэнгдон только начал писать и еще не закончил.

Проверка банковского счета и обнаруженная на нем огромная сумма чуть не довели меня до тошноты. В панике я начинаю думать, что пора прятать золотые слитки под матрасом.

От стука в дверь я подпрыгиваю и надеваю халат. На пороге стоит Оливер, он выглядит потрепанным и немного нервным.

В выражении его лица мне тут же заметно уязвимое счастье, мелькающее в легкой улыбке и прищуренных глазах — всего на мгновение, после чего он тщательно все стирает.

По моим ощущениям, с прошлого вечера прошла целая неделя, и он выглядит как-то иначе. Меньше чем просто симпатичный друг и больше похож на мужчину с таким телом под одеждой, к которому мне все более отчаянно хочется прикоснуться.

Мы оба молчим, и я боюсь, что вчерашний вечер все изменил. Мне не хочется испытывать неловкость в общении с Оливером.

— Как дела у самого лучшего на свете владельца магазина комиксов по имени Оливер Ло?

Он так широко улыбается, что слегка приподнимаются его очки, а в уголках глаз появляются морщинки.

— Представь, что я говорю смайлами. Так вот: иконка яичницы.

Ага, можно сказать, что дела отлично.

— Пойдем позавтракаем? — предлагаю я. — Или… закажем сюда?

Этот вариант звучит куда интимнее, и Оливер, кажется, тоже это понимает.

— Не-а, — отвечает он. — Давай сходим в ресторан внизу. У них шведский стол, и думаю, я готов съесть там все.

— Заходи, — говорю я и беру свою сумку и одежду. — Дай мне минут пять. Нужно быстренько позвонить Бенни.

Оливер входит в номер, и я замечаю его задержавшийся взгляд на моей вчерашней одежде, так аккуратно сложенной на стуле. Интересно, думает ли он о том же, что и я: если бы он остался вчера здесь, то мои кожаные штаны, наверное, были бы принесены в жертву богам секса.

— Лола! — кричит Бенни через громкую связь, и я съеживаюсь, глядя на экран, будто он меня обжигает.

Еще нет и девяти утра, откуда столько бодрости?

— Привет, Бенни.

— Спорим, я знаю, почему ты звонишь? — пропел он. — Рэйзор вошел в список Sexiest Man Alive в People, и предрекаю, что ты жаждешь оказаться сегодня в Голливуде отпраздновать.