Александр Байгушев - Русский орден внутри КПСС. Помощник М. А. Суслова вспоминает

• Название: Русский орден внутри КПСС. Помощник М. А. Суслова вспоминает
• Автор: Александр Байгушев
• Издательство: Алгоритм
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-14594-Х

У автора, принимавшего самое активное участие в русском сопротивлении, который в брежневские времена входил в высокую партийную номенклатуру, имеется богатый личный опыт бойца духовного фронта. В настоящей книге впервые ретроспективно описаны изнутри деятельность и участники так называемой «Русской партии», существовавшей внутри КПСС практически на всех уровнях. Она деятельно боролась против кошерных аппаратчиков и их подпевал, которые подготовили и провели «перестройку» с целью захвата власти и присвоения общенародной собственности. В книге, написанной живым и образным языком, приводится множество неизвестных, неожиданных и сенсационных фактов.

---

Столыпин решился на полумеру — попытаться оседлать Думу, добившись размежевания внутри Союза Руского Народа на «старообрядцев»-«соборников» и обновленцев «думцев».

У мемуаристов есть два взгляда на тот период русской истории.

Первый взгляд. В Третьей Государственной думе «октябристы», наконец-то, сумели сколотить большинство. Обеспечил им это большинство Союз Русского Народа, который раскололся, на «дубровинцев» — противников и «марковцев» — сторонников участия черносотенцев в работе Думы. Марков и Пуришкевич (этот даже полувыделился в несколько обособленный «Союз Михаила Архангела»!) стали лидерами черносотенной группировки в Думе, сотрудничавшей с «октябристами». «Октябристы» возглавили Думу. Гучков и Родзянко, понадеялись сохранить русскую власть, ринувшись в Государственную Думу «писать законы». Но тем самым русская элита приняла иудо-масонскую игру. Перешла на «их» поле. Дочь Родзянко мне потом рассказывала, что ее отец и Гучков лишь уже в эмиграции этот свой катастрофический для соборной России просчет поняли. Ведь переведя политическую борьбу на думское поле, они свой «большой народ» сразу уравняли в силах с «малым народом». Хуже того, обеспечили «малому народу» полнре превосходство в силах за счет того, что именно «малый народ» владел всеми массовыми газетами и мог освещать деятельность Думы, как ему было выгодно. Мог засорять через прессу умы, а тем временем преспокойненько подпольно готовить насильственный захват власти, зная, что Союз Русского Народа теперь сидит вместе с Пуришкевичем и Марковым Вторым в Думе, занят думской борьбой, и уже практически вне народа. Зная, что поднимать повсеместно «черные сотни» на манифестации, а то и на погромы уже практически некому, и русский народ при смене власти наверху останется в стороне — будет безмолвствовать.

Противоположный взгляд. Когда выборы в Третью Государственную Думу Столыпин взял под контроль и уговорил обновленческое крыло Союза Русского Народа во главе Марковым и Пуришкевичем отказаться от бойкота Думы, согласиться на думскую деятельность, поддержать активно на выборах «октябристов» и самим войти в Думу, то это решение Столыпина было в той ситуации единственно реальным. Во всяком случае, только благодаря такому решению «октябристы» на этот раз оглушительно победили, и Столыпин получил в Думе гарантированную поддержку, умело балансируя между двумя думскими большинствами — правоктябристским (крайним, последовательно черносотенным) и октябристско-кадетским (праволиберальным). В некрологе на его смерть «Новое время» 6 сентября 1911 напишет: «Столыпин выдвинулся и определился в Думе. Но, в то же время, он в значительной степени определил собой Государственную думу. Если Государственная дума в настоящее время работает и законодательствует, то этим она обязана Столыпину.

Столыпин «чувствовал» Государственную думу». Нужно ли это было политически — «чувствовать» Думу? во всяком случае, это надо было уметь. И именно это дало ему возможность получить целых пять благотворных лет для надежного разгона «столыпинской реформы», на которую сам Столыпин просил у общества и отводил ей двадцать лет.

Как сам Столыпин свои реформы формулировал? «Итак, главная наша задача — укрепить низы. В них вся сила страны. Их более 100 миллионов! Будут здоровы и крепки корни у государства, поверьте — и слова русского правительства совсем иначе зазвучат перед Европой и перед всем миром. Дружная, общая, основанная на доверии работа — вот девиз для всех нас, русских! Дайте государству 20 лет покоя, внутреннего и внешнего, и вы не узнаете России».

Кого Столыпин считал внутренним и внешним врагом России? Столыпин не скрывал, что «их», противостоящих Русской Идее. И как ни парадоксально на первых порах его активно подержали не только справа, но и разумные силы слева.

«Им нужны великие потрясения, нам нужна Великая Россия!» — повторяли и справа и слева. Понятно, что такой призыв сразу подняли на щит газеты близкие к Союзу Русского Народа. Но и левые вовсю склоняли столыпинский призыв к «Великой России», пытаясь перехватить идею в арсенал оппозиции. Знаменитый П.Б. Струве назвал статью «Великая Россия. Из размышлений о проблеме русского могущества», а затем выпустил целый сборник, подчеркивая: «я не случайно, а совершенно намеренно свой лозунг “Великая Россия” заимствовал не у кого иного, как у П.А. Столыпина». Известный русский философ С.Н. Булгаков в статье «Две Цусимы» писал: «Создается национальное чувствилище, старому просветительскому космополитизму приходит конец. Теперь картина изменилась, патриотизм входит в моду, потому что становится оппозиционным. На этой основе может родиться необходимый национальный подъем, который в патриотическом порыве вернее сметет старую гниль и приведет страну к возрождению. Иначе неразрешима проблема “Великой России”».

Столыпин нашел верный ключ к общественному сознанию. Он для интеллигенции настойчиво говорил о реформах, и вроде бы отдавал дань идеям прогресса, но одновременно сказал четкое «нет!» иудейскому нигилизму и разрушительству. Раз за разом он повторял: «Наши реформы для того, чтобы быть жизненными, должны черпать свою силу в русских национальных началах». — «Мы хотим верить, господа, что вы прекратите кровавое безумство, что вы скажете то слово, которое заставит всех нас встать не на разрушение исторического здания России, а на пересоздание, переустройство его и украшение». — «К нашему русскому стволу нельзя прикреплять какой-то чужой, чужестранный цветок. Пусть расцветет наш родной цветок, расцветет и развернется под взаимодействием Верховной Власти и дарованного ею представительного строя». Обращаясь к евреям, он говорил: «Станьте на ту точку зрения, что высшее благо — это быть русским гражданином, носите это звание так же, как носили его когда-то римские граждане, и вы получите все права». А крикливой «жидовствующей» (= кадетско-масонской) оппозиции прямо в Думе ответил: «Вы хотите вызвать у правительства паралич воли и мысли, ваши требования сводятся к словам: “руки вверх!” на эти два слова правительство с полным спокойствием, с сознанием своей правоты может ответить двумя словами: “не запугаете!”». И подчеркнул: «Правительство должно восстановить в России порядок и спокойствие; оно должно быть и будет правительством стойким и чисто русским».

Никогда в Российской Империи не было правительства со столь русским акцентом. Никогда, пожалуй, с рубежа XVI века, когда разгромили «жидовствующих», столь ясно и четко не говорили с «жидовствующей» оппозицией.

Поэтому, естественно, что широкое общество носило Столыпина на руках, а «жидовствующие» левые повели за ним самую коварную охоту. Уже 12 августа 1906 года после первых же программных выступлений на Столыпина было совершенно покушение — мощная бомба взорвала его министерскую дачу на Аптекарском острове. Было убито 22, ранено 30 лиц (в их числе тяжко пострадала дочь и ранен малолетний сын Столыпина), но волею Провидения сам он остался невредим и еще пять лет, пока его таки не достала пуля террориста, стоял у штурвала стремительного набиравшего ход корабля Великой Империи.

Столыпин успел только начать свои реформы. Но Столыпин, по крайней мере на время своего правления добился-таки общественного успокоения. Кстати, для Ленина именно в этом был главный довод назвать столыпинское время «временем политической реакции». Россия семимильными шагами рванула вперед в экономическом развитии. По темпам роста и экономической мощи Россия стала резко опережать западную Европу, золотой русский рубль общепризнанно стал самой стабильной валютой, Россия грозилась в самые ближайшие годы выйти на первое место в мире, опередив даже Соединенные Штаты.

Во всем ли был прав и последователен Столыпин в своих реформах? мы, русские националисты, в советское время сделали из Столыпина для себя идеал. В «русских клубах» у Сергея Семанова была даже заглазная «конспиративная» кличка «наш Столыпин». А Дмитрий Жуков в предисловии к книге вернувшегося на Родину нашими стараниями белоэмигранта В.В. Шульгина «Дни», выпущенной активно русским издательством «Современник», лишь слегка завуалированно, выдавая за пересказ «спорных» рассуждений вернувшегося белоэмигранта и так обходя иудо-советскую цензуру, писал: «Ход рассуждений Шульгина весьма глубок. Подумаем о том, что капитал — явление не сугубо национальное, что капиталисты в Америке, тесно связанные с президентами, со своими правительствами, тревожились в связи с растущей конкуренцией России, которая в результате столыпинских реформ и росту самого передового, по словам Ленина, финансового капитализма могла потеснить Америку. На Уолл-стрите понимали, что вот-вот их монопольному превосходству в промышленности придет конец, поднимается Россия, и тогда были приняты самые решительные меры. Для низвержения конкурента годилось все. Политика не исключала ни продолжения ее иными средствами, ни террора. Прежде всего решено было убрать носителя идеи сильной России, то есть самого Столыпина. И тогда, хотя еще не существовало ЦРУ, прибегли к практике в отношении Столыпина, ныне не удивляющей никого. Столыпин пал жертвой евреев-банкиров с Уолл-стрита». Жуков, вынужденно поминая Ленина, и несколько по-ленински упрощал и «классово» вульгаризировал обстановку. Планировалось устранение Столыпина не на Западе, а евреями в самой России. Но, с другой стороны, как ни парадоксально, а взрыв-покушение на Аптекарском острове и убийство Столыпина евреем Д.Г. Богровым были подготовлены именно на еврейские деньги Шиффа, поступившие из-за океана, с Уолл-стрита.