Александр Байгушев - Русский орден внутри КПСС. Помощник М. А. Суслова вспоминает

• Название: Русский орден внутри КПСС. Помощник М. А. Суслова вспоминает
• Автор: Александр Байгушев
• Издательство: Алгоритм
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-14594-Х

У автора, принимавшего самое активное участие в русском сопротивлении, который в брежневские времена входил в высокую партийную номенклатуру, имеется богатый личный опыт бойца духовного фронта. В настоящей книге впервые ретроспективно описаны изнутри деятельность и участники так называемой «Русской партии», существовавшей внутри КПСС практически на всех уровнях. Она деятельно боролась против кошерных аппаратчиков и их подпевал, которые подготовили и провели «перестройку» с целью захвата власти и присвоения общенародной собственности. В книге, написанной живым и образным языком, приводится множество неизвестных, неожиданных и сенсационных фактов.

---

Его возвышение — вызов в столицу и назначение самым влиятельным в Правительстве министром внутренних дел, едва в апреле 1906 года, наконец, пало правительство еврейского ставленника С.Ю. Витте; а затем всего-то через два с половиной месяца, сохраняя за ним пост министра МВД, и Председателем Совета Министров, — для всех было неожиданной игрой случая. Но только не для него самого, дерзко написавшего в активно русском, «черносотенном» «Новом времени»: «Не черная сотня — а черные миллионы!» он публично сделал выбор, и на плечах Союза Русского Народа мгновенно поднялся из провинции на верховную власть в стране.

А обратил на себя внимание черносотенцев он еще в Гродно, когда решительно взял их сторону в столкновениях с еврейскими боевиками, высыпавшими из-за «черты оседлости». Имел крупные неприятности от Витте. Но благодаря черносотенцам «в наказание» был переведен даже на более заметный и важный пост губернатора в Саратов. Ну, а остальное при тогдашней влиятельности черносотенцев в придворных кругах и на самого царя было делом рутинной техники.

Пытаясь предотвратить назначение Столыпина главой правительства, остраненный от власти еврейский ставленник Витте организовал шикарную провокацию. Кадетская газета «Речь» вдруг опубликовала некие секретные полицейские документы, переданные ей служившим при Витте директором департамента полиции А.А. Лопухиным, тайным масоном, оставшимся слепо верным Витте. Как потом выяснилось, личностью крайне нечистоплотной, тесно связанной с масонами и подспудно покровительствовавшей террористам — революционерам, вскормившей Азефа. Фальшивые секретные документы были о подпольной полицейской типографии, якобы вызвавшей еврейские погромы — якобы в ней печатались прокламации, распространявшиеся через Союз Русского Народа. И тут только что назначенный новый министр внутренних дел Столыпин, еще не привыкший к масонскому коварству, сделал грубый промах. Вместо того, чтобы представить объясняться своему предшественнику, при котором было совершено «некое преступление», он, прочитав газету, самолично взял и немедленно вызвал жандармского ротмистра Комиссарова, в ведении которого была ручная ротационная машина полиции и два печатника, и приказал от греха подальше типографию немедленно уничтожить.

Получилось, будто бы он заметает следы — уничтожает вещественную улику преступления. Коварный Витте о такой промашке Столыпина только и мечтал. Тут же кадетская Дума на основе публикации газеты сделала «запрос о погромной агитации со стороны властей», и Столыпину пришлось лично идти в Думу объясняться перед общественностью. Сразу после него думскую трибуну занял родственник Лопухина, его тесть С.Д. Урусов, тоже тайный масон, служивший при Витте товарищем министра внутренних дел и, естественно, ненавидевший «чужого» Столыпина. Проинструктированный Витте «правдолюбец» Урусов вдруг «вспомнил» якобы о циничных откровениях ротмистра Комиссарова: «Погром устроить можно какой угодно: хотите на 10 человек, а хотите на 10 тысяч».

Урусов показал, что тайная полицейская типография возникла, будто бы «когда группа лиц, составляющая как бы боевую дружину одного из наших патриотических собраний, в связи и в единении с лицами, близко стоящими к редакции одной непетербургской газеты, задумала борьбу с революцией». Урусов сознательно говорил туманно, чтобы его не уличили в конкретной лжи. Ребенку понятно, что полицейские профессионалы не стали бы печатать листовки в собственной типографии, а организовали бы подпольную типографию где-нибудь в другом месте, как они организовывали их Азефу. Но «жидовствующей» кадетской Думе хотелось, чтобы именно «было!». Тщетно Столыпин пытался потребовать от Урусова конкретного признания: кто? с кем? какая газета? какая патриотическая организация? но его в ответ кадеты хором обличали: «А зачем же тогда вы самолично приказали Комиссарову уничтожить улику?» Впоследствии выяснилось, что эта машина была приобретена и два печатника были наняты много позже октябрьских погромов, и, следовательно, по принципу полного «алиби» по времени ротационная ручная машина полиции никак не могла иметь никакого отношения к погромам. Все было насквозь придумано в масонской ложе, но Столыпина и Союз Русского Народа полоскали во всех «прогрессивных», то есть массовых еврейских газетах, а последующее опровержение было этими газетами просто замолчано.

Вот так «прогрессивная» пресса уже тогда умела работать, создавая нужное общественное мнение. Столыпина она будет травить изо всех сил, пока не подведет под смертельные выстрелы еврейского экстремиста Богрова. А Союз Русского Народа постоянно будет обвинять в полицейских связях и даже субсидиях, хотя до сих пор так и не обнаружены какие либо документы такие связи подтверждающие. Насчет субсидирования самой полицией террористов через Азефа документы были обнаружены, и А.А. Лопухин был справедливо разжалован и отдан под суд. А тут только голословные утверждения «прогрессивной» печати. Но в масонских руках всегда были все средства хороши.

Впрочем, Союз Русского Народа еще был в силе — Столыпин все-таки был назначен Председателем Совета Министров да еще при сохранении поста Министра внутренних дел.

«Русский националист» (так его постоянно честила «прогрессивная пресса») сосредоточил в своих руках всю власть и сразу начал успешно управлять государством — подавил брожение, задавил терроризм и резко толкнул, вперед на подъем экономику страны, потому что оперся на русские массы. А конкретно — на «черные сотни».

Он сумел выйти и на правильные отношения с Думой. Первую Думу — он ее элементарно разогнал, опираясь на широкую общественную поддержку — на Союз Русского Народа.

Как разгонялась Вторая Дума, такая же кадетская, как не работавшая Первая? а так же примитивно. По «голосу народа»! Главный Совет Союза Русского Народа направил местным отделам циркуляр: «С того момента как в органе союза “Русском знамени” на первой странице появится знак креста, тотчас начать обращаться с настойчивыми телеграммами к Государю Императору и к Председателю Совета Министров П.А. Столыпину и в телеграммах настойчиво просить и даже требовать: а) немедленного роспуска Думы б) изменения во что бы то ни стало избирательного закона».

И вот 14 марта 1907 г. На первой странице «Русского знамени» появился черный крест, и в столицу хлынул неистовый поток народных телеграмм, а по стране прокатилась волна «верноподданных» манифестаций. Царь и Столыпин уверились в себе, что народ, широкая русская общественность их действия поддержит. А дальше уже была проходная рутина, ибо было бы принято властное решение, а конкретный повод, найти к чему прицепиться, и как разогнать — это элементарная политическая техника. Вдруг документами Столыпин «уличил» социал-демократов, что они хотят революции. Но ведь они этого и не скрывали никогда. Однако Столыпин явился в Думу и потребовал отстранить 55 социал-демократических депутатов. Тут же от Союза Русского Народа подключился Пуришкевич и предложил «выдать этих 55 террористов и отправить на виселицу». Заваруха. Компрометация Думы. Позорище на всю страну. Может ли дальше такая Дума нормально работать?

И — на первый странице «Русского знамени» аршинными буквами напечатан царский манифест от 3 июня 1907 года о роспуске Второй Государственной Думы. Газета ликующим аншлагом сообщала: «Главный совет Союза Русского Народа поздравляет свои отделы с роспуском крамольной думы». А на следующий день Царь Николай Второй прислал на имя А.И. Дубровина благодарственную телеграмму: «Да будет же мне Союз Русского Народа надежной опорой, служа для всех и во всем примером законности и порядка».

Союз Русского Народа не боролся за Таврический дворец. Идгриги внутри Второй Государственной Думы были черносотенцам мало интересны. А один худосочный «Союз 17 Октября», то есть «партия власти», никак не мог без активной помощи Союза Русского Народа выиграть выборы, пока черные сотни массово не принимали Думу как учреждение и ратовали за предложение председателя монархического съезда князя Н.С. Щербатова заменить ее Земским собором. Но после того, как власть, опираясь на все тот же Союз Русского Народа, разогнала обе эти Думы, перед Столыпиным встал вопрос — что же делать дальше? Отменять «Манифест 17 октября»? Уступить Союзу Русского Народа и созывать Земский Собор всех сословий?

Столыпин решился на полумеру — попытаться оседлать Думу, добившись размежевания внутри Союза Руского Народа на «старообрядцев»-«соборников» и обновленцев «думцев».

У мемуаристов есть два взгляда на тот период русской истории.

Первый взгляд. В Третьей Государственной думе «октябристы», наконец-то, сумели сколотить большинство. Обеспечил им это большинство Союз Русского Народа, который раскололся, на «дубровинцев» — противников и «марковцев» — сторонников участия черносотенцев в работе Думы. Марков и Пуришкевич (этот даже полувыделился в несколько обособленный «Союз Михаила Архангела»!) стали лидерами черносотенной группировки в Думе, сотрудничавшей с «октябристами». «Октябристы» возглавили Думу. Гучков и Родзянко, понадеялись сохранить русскую власть, ринувшись в Государственную Думу «писать законы». Но тем самым русская элита приняла иудо-масонскую игру. Перешла на «их» поле. Дочь Родзянко мне потом рассказывала, что ее отец и Гучков лишь уже в эмиграции этот свой катастрофический для соборной России просчет поняли. Ведь переведя политическую борьбу на думское поле, они свой «большой народ» сразу уравняли в силах с «малым народом». Хуже того, обеспечили «малому народу» полнре превосходство в силах за счет того, что именно «малый народ» владел всеми массовыми газетами и мог освещать деятельность Думы, как ему было выгодно. Мог засорять через прессу умы, а тем временем преспокойненько подпольно готовить насильственный захват власти, зная, что Союз Русского Народа теперь сидит вместе с Пуришкевичем и Марковым Вторым в Думе, занят думской борьбой, и уже практически вне народа. Зная, что поднимать повсеместно «черные сотни» на манифестации, а то и на погромы уже практически некому, и русский народ при смене власти наверху останется в стороне — будет безмолвствовать.