Антонина Ванина - Всё закончится на берегах Эльбы

• Название: Всё закончится на берегах Эльбы
• Автор: Антонина Ванина
• Жанр: Ужасы и Мистика

Как тяжела жизнь в эпоху между двумя мировыми войнами, когда старый мир рушится, а новый болезненно зарождается. Ещё тяжелее оказаться на стороне проигравших и жаждущих реванша. Покинув Россию и перебравшись в Германию, Александра не знала, что некогда родной отец желал ей смерти. Не знала она, выходя замуж за жениха родной сестры, чем обернётся для неё этот брак, из которого приличной женщине вырваться будет решительно невозможно. Александра не мечтала вернуться на родину и старалась забыть язык, на котором некогда говорила её мать, вот только война и нацистские власти рассудили иначе. Тогда-то в гуще боёв Александра и узнала, что смерть для неё непозволительная роскошь, ведь погибнув однажды, нельзя умереть вновь. Потому что всё началось с неосторожного медицинского эксперимента и всё закончится на мосту через Эльбу.

---

Стараясь забыть о боли в грудине, она упорно сжимала тяжелую катушку в руке и, выбиваясь из сил, пробиралась через заносы снега. Боль забылась, осталось только стремление двигаться вперед, радуясь свисту пуль — ведь если их слышно, значит, пули пролетели мимо.

Не помня себя, потеряв всякий ориентир во времени и пространстве, Сандра ползла и ползла, пока не упала куда-то вниз.

— Ох ты, кто это тут у нас? — услышала она на удивление бодрый голос.

Сандра смогла добраться до оврага и даже упала на какого-то солдата, который не преминул подхватить её и поставить на ноги. Не успела она прийти в себя, как унтер-офицер накинулся на неё с криками:

— Какого черта! Что происходит! Почему нас обстреливают с тыла?! Почему в нас стреляют свои?!

— Я… я не знаю, — заплетающимся языком оправдывалась она. — Я всего лишь прокладывала кабель, и меня… я не знаю…

— Эй, Грубер, отстань от связистки, — заступился за неё солдат. — Не видишь, она еле живая от страха.

— А мы, Штеманн?! Может ты не заметил, из всей роты нас осталось пятнадцать человек. Пятнадцать из ста десяти! Какое может быть наступление, если эти обезьяны на ветках отстреливают нас как дичь?!

Еле шевеля замерзшими пальцами, Сандра подсоединила кабель и вышла на связь со штабом. И тут же рассерженный на всех унтер-офицер выхватил у неё трубку:

— … личный состав несет огромные потери. Все офицеры погибли. От роты осталось только пятнадцать человек. При сильной артиллерийской поддержке русские продолжают атаковать. Прошу разрешения отступать…

Сандра смотрела в измученные лица выживших бойцов, отчего собственные мучения тут же забывались. Она понимала, что им сейчас куда хуже, чем ей самой. Только одно слово приходило на ум: «деморализованы». Кто-то кричал, а кто-то мог только хрипеть. Кто-то даже напевал легкомысленную песенку. Но были и те, кто лихорадочно шептал молитвы.

Найдя в затоптанном снегу перевязочный пакет, Сандра принялась перебинтовывать голову одному из бойцов. Он был ещё жив, но не шевелился, кровь заливала ему глаза, а он не пытался даже моргать.

Вдруг послышалась раздраженная ругань унтер-офицера. Он несколько раз выкрикнул что-то в трубку и резко кинул её на рычаг. Это означало только одно — линия перебита. Найти разрыв в снегу просто невозможно. Нужно прокладывать новую линию.

— Эй, связистка! Сегодня явно твой день. Может, пробежишься обратно до штаба?

Онемев от такого требования, грубого и даже жестокого, Сандра только вымолвила:

— Но у меня больше нет кабеля.

— Зато у Кельбаха есть. Вон он, лежит снаружи. Можешь забрать у него. Ты ведь уже перестала бояться мертвецов?

Идти обратно, сквозь снег, лес и пули. Что может быть страшнее, когда уже думала, что всё позади? Но знакомая дорога лучше неизведанной.

Тот на кого она упала, вызвался подсадить Сандру, чтобы она выкарабкалась из оврага. Думать о непристойности его излишне ловких прикосновений было некогда.

Впереди у самого дерева лежал связист Кельбах, но до него нужно было преодолеть пятьдесят метров под огнем противника. Но, даже справившись с собственным страхом, Сандра поняла, что сложности только начинаются. Она тщетно пыталась разжать пальцы мертвеца, чтобы забрать катушку. И это не было трупным окоченением. Просто Кельбах ухватил катушку со всей силы, надеясь дойти, доползти до штаба, во что бы то ни стало. Но он не смог. Холод в минус тридцать градусов довершил своё дело — тело превратилась в ледяную статую.

Финальный рывок подкрепил обстрел противника. Катушка оказалась в руках Сандры, и она кинулась обратно, прочь из ужасного леса мертвецов. Она даже не обратила внимание, как пару раз что-то с силой ударило ей в спину.

Что там говорил Даниэль незадолго до своего самоубийства? Если бы она только видела, что творится на фронте… Она и видит. Видит и не может никуда деться.

Выбежав из леса, Сандра отказывалась верить, что опасность осталась позади. Только добравшись до штаба, переступив порог и ощутив позабытое кожей тепло, она поняла, что всё закончилось. Она вернулась.

Адъютант сидел на телефоне и громким дрожащим голосом что-то объяснял собеседнику из дивизии. Командир был сам не свой. Он лишь сидел, раскачивался из стороны в сторону и постоянно повторял себе под нос нечто нечленораздельное. Заметив Сандру, он сорвался с места и, заливаясь слезами, кинулся к ней навстречу:

— Девочка! Дошла! Вернулась!

И он сжал Сандру в отчаянных объятиях. Старый учитель плакал на её плече, а она только просила слабым голосом:

— Подождите… совсем немножко. Я только отогрею пальцы и всё подсоединю.

Командир с неохотой отпустил её, будто боялся, что она вновь его покинет.

Справившись с кабелем и аппаратом, Сандра, не расстегивая испачканной шинели, опустилась на стул и обессиленно закрыла глаза. В чёрной пелене вспыхивали призрачные огоньки. Даже сейчас в её разуме продолжается артобстрел. Как жаль, что не получится уснуть, чтобы хоть на пять минут оказаться подальше отсюда. Теперь, когда она увидела ужасы войны воочию, Сандра простила Даниэлю его нежелание жить. Ей и самой больше не хотелось.

Она облокотилась на спинку и вслушивалась, что происходило вокруг. В штабе наступил коллапс. Командир был на грани помешательства и, не переставая навзрыд повторял: «Какие ребята погибли… Какие бойцы!.. Все полегли… все…» Адъютант отказался взять на себя командование. Сандра узнала, что она единственная, кто возвратился из леса. Связные, ушедшие вместе с ней из штаба, обратно так и не пришли. Той самой роте, откуда она только что вернулась, командование дивизии, наконец, разрешило покинуть позиции и отступить.

В сумерках к штабу добрались лишь семьдесят человек, треть из них принесли на импровизированных носилках. Оставшимся в относительной целостности, валящимся с ног от переутомления и морального истощения бойцам, был отдан приказ похоронить павших соратников — те немногие тела, что лежали не на территории противника. Эта задача казалось непосильной. Расчистив площадку от снега, рядовые несколько часов долбили промерзшую землю на лютом морозе.

Сандра закрылась в закутке, что выделили ей под личную комнату. Странно, но отчего-то боль забылась и в груди больше не свербело. Скрипя зубами, она отодрала от тела присохшую одежду. Стоя обнаженной по пояс у зеркала, Сандра тщетно искала рану на груди. Чуть выше левого соска красовалась припухлость наподобие волдыря от ожога. Сандра ещё раз посмотрела на сваленное на пол тряпье. На кителе явственно виднелась дырка прямо напротив сердца. Ещё две она обнаружила на форме сзади. Развернувшись к зеркалу, выворачивая шею назад, Сандра заметила ещё два «ожога» на собственной спине. Осторожно прикоснувшись к ним, она ощутила ноющую боль. Спазм сжал лёгкие, и Сандра зашлась в мучительном кашле. Задыхаясь, она опустилась на колени и не переставала кашлять, пока о пол не ударил кусочек свинца. Не веря своим глазам, Сандра подняла пулю. Переведя дыхание, она поняла, что больше ничего внутри не мучает её, а пуля лежит на ладони. Как это возможно? В госпитале никто никогда не выплёвывал пуль. Они сидели глубоко внутри, пока хирург не вынимал их наружу.

Входит, её ранили трижды. Или трижды убили? Даниэль, какой же он обманщик… Не нужно оживлять погибших всякий раз как их убьют. Достаточно лишь одной единственной операции, после которой смерть махнёт рукой и навсегда позабудет о воскресшем. И о Сандре она забыла уже очень давно.

34

После боя в лесу Сандра поняла, что теперь её жизнь безвозвратно переменилась. Нет больше иллюзий и неведения. Нет больше страха смерти. Да и смерти тоже нет.

Вместе с пониманием, что она участвовала в настоящем сражении, пришло и осознание, что отныне она сопричастна к блокаде города, в котором провела девять счастливых детских лет. И как жить дальше, терзаясь этими противоречиями, Сандра не знала.

— Эх, Гольдхаген, — порой окликали её солдаты, когда видели неподалеку от штаба, — не будь ты в испытательном батальоне, тебя бы наградили. Крестом «За военные заслуги» с мечами, это точно.

— Не-е, какие награды? — вторили другие, — Наступление ведь провалили.

Действительно, это был провал, когда многие бойцы просто кидались в укрытие и не желали вылезать под советские пули. И в командовании армии о неудаче не забыли. После операции в лесу, уставной персонал батальона пополнили офицеры, задачей которых отныне было вооружившись пулемётами, идти вслед за солдатами в бой и стрелять в тех, кому вздумается повернуть назад. Но даже после этого находились рядовые, кто надеялся обхитрить всех.

Один молодой берлинец попал в батальон после того как решился на самострел. Теперь же он обмолвился, что хочет перейти на сторону русских, чтобы для него поскорее закончилась война. Когда полевой жандармерии стали известны его планы, его расстреляли на виду у всего батальона. Он не прошёл испытания и его бесславный конец послужил назиданием для всех остальных.