Аркадий и Борис Стругацкие - Мир Полудня (сборник)

• Название: Мир Полудня (сборник)
• Автор: Аркадий и Борис Стругацкие
• Жанр: Героическая фантастика
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-17-095625-8

Мир Полудня, цикл романов, повестей и рассказов, рисующий будущее XXII века, – возможно, самая замечательная из всех литературных утопий, исполненная веры в общество, дышащее братством и свободой, в идеальные человеческие отношения и прогресс, не знающий границ.

---

Правда, Быков не ожидал, что решительный разговор произойдет именно сейчас, когда они так уютно собрались провести два-три часа. Вечер испорчен окончательно… Остается одно  –  смириться и слушать… И подать голос, если потребуется. А в том, что это потребуется, он был уверен: стоило только поглядеть на эти бледные, осунувшиеся лица. Каждый полон решимости, и каждый уверен в своей правоте…

Ермаков прервал Юрковского:

– Считаете ли вы достаточно полными данные о геологии окрестностей Голконды?

– На дальних подступах?.. –  Юрковский прищурился.

– Да, на дальних.

– Данные относительно полны,  –  осторожно проговорил Дауге,  –  но…

– Вами закончено в первом приближении изучение качественного и количественного состава полезных ископаемых окрестностей Урановой Голконды.  –  Теперь Ермаков говорил громко и резко.  –  Вы доказали пригодность окрестностей Голконды для разработок. Собрали основательный материал о природных условиях района. Определили режим радиоактивности. Составили карту местности  –  геологическую и топографическую. Провели геофизическую разведку недр Венеры в этом районе…

– Но данные расплывчаты и недостаточно полны,  –  ворвался в речь командира Юрковский.  –  Имея возможность получить гораздо более точные данные…

– Мы не имеем такой возможности!  –  отчеканил Ермаков.

– Как так  –  не имеем?!

– Я уже сказал. Готов повторить. Воды осталось на четверо суток. Связи нет. Положение «Хиуса» на болоте небезопасно. Поход в Дымное море в наших условиях является авантюрой. Любая серьезная неисправность транспортера может привести к провалу всего дела. Кроме того…

– При чем здесь авантюра, когда речь идет о задании правительства?  –  Юрковский вскочил.  –  Нам поручили ответственнейшее дело, а мы выполняем его только наполовину. Это же позор! Когда еще сюда придут люди!..

– Если мы вернемся, они придут скоро, а если останемся здесь  –  никогда… Или через двадцать лет!

Дауге сказал негромко:

– Ведь вы обещали… Вы дали согласие на этот поход после оборудования ракетодрома…

– Да, я собирался исследовать Дымное море, если будет на то возможность. Но этой возможности нет. Рисковать результатами экспедиции я не намерен.

– Риск! Опять риск!  –  бушевал Юрковский.  –  Я не боюсь риска! Говорите что угодно, Анатолий Борисович, но вы не в силах сделать нас трусами! (Ермаков невольно вздрогнул: это были его собственные слова.) Основная задача экспедиции не будет выполнена!

– Не так,  –  вмешался в спор Быков.

Он неожиданно вспомнил свой разговор с Ермаковым в самом начале перелета и сразу понял причины, заставлявшие командира быть осторожным. Геологи, привыкшие к тому, что Быков обычно не вмешивается в разговоры на эту тему, удивленно воззрились на него. Только Ермаков не шевельнулся.

Быков продолжал:

– Основная задача экспедиции не в этом. Вы плохо помните приказ комитета. Испытание «Хиуса»  –  вот основная задача.

– Алексей Петрович прав. Наша основная задача  –  доказать, что только снаряды типа «Хиус» могут решить проблему овладения Венерой. Доказать это! Кроме того, доставить на Землю результаты предварительной разведки. Мы их добыли. Ракетодром создан. Остается главное  –  вернуться.

Неудачливый именинник принялся с отвращением жевать роль-мопс  –  видно было, что он сдается.

Юрковский воскликнул с горечью:

– Бросать на полдороге такое дело!

– Лучшее  –  враг хорошего, Владимир Сергеевич. И потом, мы сделали свое дело…

– Вы не специалист,  –  дерзко сказал Юрковский.

– Я командир!  –  Ермаков заиграл желваками и проговорил, сдерживаясь:  –  Я отвечаю за исход всего дела. Я мог бы просто приказать, но я выслушал ваши доводы и… считаю их неубедительными. Не будем больше об этом… И, кроме того, если Михаил в течение ближайшего часа свяжется с нами и приведет «Хиус» сюда, я дам вам еще два-три дня…

– Утешение,  –  язвительно проговорил Юрковский.

– Надеяться на связь  –  надеяться на бога,  –  криво усмехнулся именинник.

– К сожалению, вы правы, Григорий Иоганнович,  –  холодно согласился Ермаков и поглядел на часы.

Вечер был испорчен несомненно. Геологи сели бок о бок и понурили головы. Ермаков снова занялся приемником. Репродуктор выл и надсадно каркал. Бежали минуты. Связи не было. Забытая бутылка одиноко стояла посреди белой салфетки.

«Кр-ра, кр-ра, ти-иу-у, фюи-и…»  –  затянул приемник. Индикаторы на стене медленно налились красным. Заверещали счетчики радиации.

– Венера приветствует тебя, Иоганыч,  –  деревянным голосом сообщил Юрковский.

– Ах, боже мой, боже мой!.. –  проговорил именинник с невыразимой тоской и принялся ругаться вполголоса по-латышски.

«Фюи-и-и-у-у»,  –  неслось из репродуктора.

Ты слышишь печальный напев кабестана?
Не слышишь? Ну что ж, не беда…
Уходят из гавани Дети Тумана,
Уходят. Надолго? Куда? —

вдруг негромко пропел Юрковский на мотив знакомой лирической песенки.

– А, это что-то новое!  –  оживился Дауге.  –  А дальше?

– Подпевать будешь?  –  спросил Юрковский немного смущенно.

– Конечно! Давай!

Юрковский повторил, и Дауге ужасным голосом подхватил:

Уходят из гавани Дети Тумана,
Уходят. Надолго? Куда?

Ты слышишь, как чайка рыдает и плачет,
Свинцовую зыбь бороздя,—
Скрываются строгие черные мачты
За серой завесой дождя…

В предутренний ветер, в ненастное море,
Где белая пена бурлит,
Спокойные люди в неясные зори
Уводят свои корабли.

Их ждут штормовые часы у штурвала,
Прибой у неведомых скал,
И бешеный грохот девятого вала,
И рифов голодный оскал,

И жаркие ночи, и влажные сети,
И шелест сухих парусов,
И ласковый теплый, целующий ветер
Далеких прибрежных лесов.

Их ждут берега четырех океанов,
Там плещет чужая вода…
Уходят из гавани Дети Тумана…
Вернутся не скоро… Когда?

– «Вернутся не скоро… Когда?»  –  задумчиво повторил Дауге.  –  Молодец, Володя, хорошо…

Разлили и выпили по одной. Юрковский, приуныв, склонил на руки красивую, чуть седую голову. Ермаков о чем-то напряженно думал, ежеминутно механически взглядывая на часы. Быкову стало совсем грустно, он откинулся на спинку сиденья, закрыл глаза. В памяти вставали милые сердцу, страшно далекие образы  –  синее глубокое небо, легкий ласковый теплый ветерок, белые клочки облаков в темной дрожащей лужице… Земля…

– Хватит, Иоганыч,  –  раздался голос Юрковского.

Быков поднял веки. Дауге наливал в стаканчик. Руки его дрожали, янтарные капли, весело сверкая в электрическом свете, падали на салфетку, разбегаясь по ней маленькими яркими шариками.

– Это не мне,  –  строго сказал Иоганыч,  –  и не тебе…

Он потянулся через закуски:

– Выпей, Богдан… Ну, знаю, что не терпишь, но ради меня  –  должен!

Юрковский отшатнулся. Держа стаканчик в вытянутой руке, Дауге говорил убеждающе:

– В Дымное море нас все равно не пустят. Эрго  –  поход окончен. Ради этого абсолютно нельзя не выпить…

Ермаков вдруг поднялся. Совершенно спокойно, не отрывая глаз от циферблата часов, он сказал:

– Извините, я выключу свет. Надо осмотреть окрестности.

– П-пожалуйста,  –  с трудом проговорил Быков, не отрывая глаз от белых щек Дауге.

– Помогите мне, Алексей Петрович,  –  проговорил Ермаков. Он словно ничего не замечал.

– П-пожалуйста,  –  повторил Быков.

Они поднялись в командирскую башенку. Ермаков погасил свет. В наступившей темноте зазвенел резкий, нездоровый смех Дауге.

– Ты прав, Богдаша… Ты прав.

Ермаков развернул дальномер в сторону юга и прильнул к окулярам. Быков нагнулся ко второму дальномеру. Он не понимал, что делает. Он слышал только резкий смех за спиной, непонятные слова (Дауге начал громко говорить по-латышски), шепот Юрковского:

– Григорий… Гриша… Успокойся… Гриша…

А потом перед его глазами в свинцово-черном круге, расчерченном фосфоресцирующими штрихами, вдруг вспыхнули одна за другой две яркие кроваво-красные звездочки  –  невысоко над черной бездонной полосой горизонта.

– Отсчет,  –  неожиданно хриплым голосом проговорил над ухом Ермаков.  –  Отсчет, Быков! Не зевайте, черт…

Не думая, машинально и торопливо, Быков засек направление на странные вспышки. Красные звездочки потускнели и погасли.

– …Анатолий Борисович! Ну, скажите же вы ему, пусть выпьет!  –  негодующе крикнул Дауге.

– Выпейте. Выпейте, Богдан Богданович,  –  проговорил Ермаков. Он зажег свет в башенке и с лихорадочной поспешностью принялся снимать отсчеты с барабанов своего дальномера.

– Вот так,  –  с удовлетворением говорил Дауге.  –  Умница  –  командира слушаешься. А теперь еще одну…

– Сколько у вас?  –  быстро спросил Ермаков.