Аркадий и Борис Стругацкие - Мир Полудня (сборник)

• Название: Мир Полудня (сборник)
• Автор: Аркадий и Борис Стругацкие
• Жанр: Героическая фантастика
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-17-095625-8

Мир Полудня, цикл романов, повестей и рассказов, рисующий будущее XXII века, – возможно, самая замечательная из всех литературных утопий, исполненная веры в общество, дышащее братством и свободой, в идеальные человеческие отношения и прогресс, не знающий границ.

---

– Досталось тебе, наверное, от ребят,  –  сказал Юрковский и снова потянулся к роль-мопсу.

– Ну нет! До самого конца экспедиции только и было разговоров, что об олгой-хорхое.

– Я вот ничего подобного не видел в пустыне,  –  заметил Быков.

Дауге объяснил, что олгой-хорхой водится, вероятно, только в самых жарких и пустынных областях монгольской Гоби.

Быков, чувствуя себя почему-то не в своей тарелке, принялся расспрашивать Ермакова о плане дальнейшего покорения Венеры. Ему хотелось заставить командира разговориться. Но тот отвечал сдержанно и скучновато. Готовится к вылету «Хиус-3», он перебросит на Голконду большую группу специалистов. Начнется оборудование промышленного комбината по переработке ядерного горючего. Одновременно, конечно, будет происходить расширенное исследование поверхности планеты.

– Да что там говорить,  –  легкомысленно помахивая рукой, вставил Юрковский,  –  с Венерой покончено. Дорога проложена, семафор открыт, как говорили наши предки в те времена, когда еще были семафоры. И новые дороги пройдут не здесь.

– Межзвездная астронавтика, конечно?  –  сказал Ермаков, улыбаясь одними губами.

– Именно! Перелет Земля  –  61 Лебедя. Это  –  новая дорога!

– Это сколько же времени лететь?  –  с сомнением спросил Быков.

– Десять лет туда и десять обратно. Двадцать лет полета с нашими скоростями.

– Двадцать лет!  –  ахнул Быков.  –  Это ж в команду надо набирать юнцов, чтобы экипаж в дороге не вымер естественной смертью…

– Э, брат!  –  засмеялся именинник.  –  А что ты скажешь о перелете Москва  –  Большое Магелланово Облако? Расстояние  –  сорок тысяч световых лет, то бишь четыреста миллионов миллиардов километров. Со скоростью света лететь сорок тысяч лет, и это, заметь, ближайшая к нам звездная система типа Галактики. Ну, как?

– Кошмар! Абсолютно нереально…

– А кто его знает!  –  Дауге хитро посматривал на потрясенного водителя.  –  Наука, как известно, умеет много гитик. А по сравнению с десятком тысяч лет двадцать кажутся мгновением!

– Все равно, и двадцать  –  много,  –  проворчал Быков.

– Совсем не много, говорю я тебе,  –  сказал Иоганыч.  –  Утром заснул на Земле, в полдень проснулся где-нибудь около 61 Лебедя. Как в трансконтинентальном самолете или чуть помедленнее. Поглядел, пощупал, набрал диковинок и  –  назад.

– Ну, еще бы! Надо только уметь спать по десять лет сряду. Как раз по тебе, Иоганыч, перелет,  –  не удержался водитель.

Юрковский засмеялся.

– А ты про анабиоз слыхал?  –  наслаждался Дауге, нисколько не сердясь.  –  Анабиоз  –  это такое состояние организма, что-то среднее между жизнью и смертью, вроде обморока…

– Ну-ну… популяризатор, не загибай,  –  заметил Юрковский.

– Нет, я очень приближенно… В том смысле, что ощущения человека в анабиотическом сне такие же, как при обмороке…

– То есть вообще никаких ощущений.

– Ага… Так вот. При анабиозе все жизненные процессы протекают замедленно. Человек, так сказать, жив, но не живет: не стареет, не болеет, не растет…

– Ну, дальше,  –  поторопил заинтересовавшийся Быков.

– Вот и все. Поднимаешь звездолет над Землей, включаешь автоматическое управление, погружаешься в анабиотический сон и прекращаешь таким образом течение времени. Через десять лет тебя будит специальное устройство. Протираешь глаза, моешься, делаешь свое дело  –  исследуешь, собираешь материал  –  и обратно тем же манером!

– Здорово!  –  восхитился водитель.  –  Но это же фантастика все-таки!..

– Это уже не фантастика,  –  заметил Ермаков.  –  Но этот путь пока мало приемлем: у нас нет никакого опыта межзвездных полетов, риск слишком велик. Международный Конгресс никогда не даст согласие на подобную авантюру. Впрочем, есть еще одна дорога…

– Теория относительности…  –  торжественно начал Юрковский.

Дауге застонал.

– Помогите! СОС! Сейчас начнется  –  лоренцово сокращение временных интервалов… Тензор кривизны Римана  –  Кристоффеля!.. СОС!

– При чем здесь тензор кривизны?  –  возмутился Юрковский.  –  А лоренцово сокращение…

– Во-во! Начинается… Не надо, Володя, голубчик!

– Ну и черт с тобой! Оставайся в серости да в невинности…  –  Юрковский был явно задет.

– Нет, милый, ты не обижайся…

– На богом обиженного грех обижаться.

– Я имел в виду не теорию относительности,  –  вмешался Ермаков.  –  Я говорю об идее покойного Ллойда…

– А, да-да!  –  воскликнул Юрковский, оживляясь.  –  Механические астронавты!

– Это как?  –  спросил Быков.

– Вместо живых пилотов  –  кибернетические устройства. Роботы,  –  пояснил Ермаков.  –  Вы, наверное, слыхали о таких, Алексей Петрович?

– Д-да… Ну, еще бы! На Каракумской стройке работала целая механическая бригада!..

– Совершенно верно. Такие же роботы поведут звездолеты. Это, конечно, не люди, но они способны совершать целый ряд вполне осмысленных  –  с нашей точки зрения  –  операций. Они могут быть пилотами, и геологами, и биологами, и физиками, и счетными машинами, и радиопередатчиками  –  и все это одновременно. В определенных пределах, конечно. Это будут великолепные разведчики, пролагатели новых трасс. Будущее звездоплавания в значительной мере принадлежит таким киберпилотам.

– Замечательно!  –  Быков в восторге крутил головой.  –  Просто здорово.

– То-то же!  –  ткнул его в бок Дауге.  –  А ты говоришь  –  нереально, фантастично…

– Нет, вы представляете,  –  блестя великолепными зубами, разглагольствовал Юрковский,  –  на какой-нибудь безвестной планетке в системе Проксимы Центавра приземляется звездолет. Восхищенные обитатели сбегаются к нему со всех концов в радостном ликовании  –  прибыли друзья из чужого мира! И вдруг из люков выползают этакие чудища о шести ногах, поблескивающие металлом,  –  перемигиваются разноцветными лампочками! Удивительно похожие на живых и в то же время мертвые, холодные, непонятные! Если на планетке идет 1901 год от рождества Христова, то это будет фурор!..

– Чудища улетают,  –  подхватил Дауге,  –  увозя с собой пару разобранных домов и местную корову в банке со спиртом. Жители остаются в смущении и ужасе…

– Писатели сочиняют двадцать великолепных фантастических романов,  –  перебил восторженный Юрковский.  –  Двадцать ученых защищают двадцать докторских диссертаций на тему «Металлические формы жизни во Вселенной», и немедленно возникают двадцать религиозных сект, предающихся культу железных богов. А потом…

– А потом через двадцать лет прилетаем мы с Юрковским и объясняем истинное положение вещей. И начинается освоение под нашим руководством местной Венеры. Мы строим «Хиусы»…

– И все начинается снача-ала!  –  гнусаво пропел Юрковский.

– Да, и все начинается сначала. Захолустная Венера освоена и… вообще все сначала. Вечное движение,  –  глубокомысленно закончил Дауге.

Все засмеялись.

– У меня есть предложение…  –  сказал Юрковский.

– Извините,  –  прервал его Ермаков. Он поднялся и включил приемник.

Помещение сразу наполнилось свистом и скрежетом.

Геологи переглянулись.

– Связи нет?  –  тревожно спросил Дауге.

– Вторые сутки нет,  –  тихо ответил Быков, косясь на командира.

Ермаков повернул ручку приемника  –  скрежет сразу утих.

– Мы отправимся к «Хиусу»…  –  он поглядел на часы,  –  через час с лишним. Если, конечно, ничего не изменится…

Межпланетники оторопело поглядели друг на друга.

– Позвольте,  –  нахмурился Юрковский,  –  а Дымное море?

– Разве мы не пойдем в Дымное море?  –  с изумлением спросил Дауге.

Командир молчал.

– Потом… ведь Михаил Антонович, как мы договорились, должен привести «Хиус» сюда. Ракетодром готов к приему… Михаил ждет только вашего приказа…

– Нет связи…  –  глухо сказал Ермаков.

– Подумаешь!  –  Юрковский пожал плечами.  –  Это бывало и раньше. Подождем…

– …и тем временем исследуем Дымное море,  –  подхватил Дауге.  –  Это называется сочетать полезное с…

Ермаков покачал головой:

– Нет, мы пойдем к «Хиусу».

Он сказал это совсем мягко, и в голосе зазвучали совершенно незнакомые нотки: казалось, командир просит.

– Связь может наладиться, а может и не возобновиться. Мы не должны ждать. Мы обязаны немедленно вернуться к «Хиусу». Воды осталось меньше чем на четверо суток. С завтрашнего дня я сокращаю выдачу.

Юрковский вскочил:

– Уходить? Когда дело сделано только наполовину? Ограничиваться жалкими крохами, стоя в двух шагах от сокровищницы тайн и загадок? Нам доверили ответственнейшее дело…

Быков понял, что это  –  решительный разговор. Он начинался уже не раз  –  геологи давно и отчаянно настаивали на глубокой разведке Дымного моря. Упускать такие возможности! Не сделать того, что так необходимо! Сворачивать на полпути! Юрковский размахивал руками в благородном негодовании, Дауге возвышал голос. Но Ермаков либо отмалчивался, либо давал ответы настолько неопределенные, что геологи, не в силах преступить законы походной дисциплины, начинали задыхаться от злости, распираемые громовыми словами.