В. Бирюк - Стрелка

• Название: Стрелка
• Автор: В. Бирюк
• Жанр: Альтернативная история

---

Казалось, что у неё вообще нет сил. Ни душевных, ни физических. Но «умение и труд — и не такое натрут».

«Зануда — это человек, которому легче отдаться, чем объяснить — почему этого не следует делать» — общеизвестная женская мудрость. Что я — зануда, я уже много раз…

Она вдруг распахнула глаза в ночное небо, зазвучала и начала двигаться… уже сама, уже не подталкиваемая и понуждаемая, но жаждущая и ищущая. Сильнее. Размашистее. Резче. Беззвучно ахнула в темноту, выгнулась всем своим телом и… обмякла в руках Сухана.

А в моей руке продолжало трепетать. Продолжало судорожно истекать. Горячим. Мокрым. Затухая. Успокаиваясь. Съёживаясь.

По её мышцам прошла волна остаточной судороги. Всхлип. Выдох. Мокрое, горячее распятие медленно, нехотя отпускаемое, заскользило вниз, в мою руку.

«Боже наш, слава Тебе». За всё хорошее.

* * *

«Оргазм на кресте». Не часто, но и не ново. Приобщение к святости, как и секс, требуют мощнейшего напряжения всех душевных сил. Что, естественно, отзывается в реакциях тела.

Сотрудники спецслужб Израиля, перебирая куски, оставшиеся от джихаддистов-смертников, обнаружили, что довольно часто член «самоходной бомбы», замотан тряпками и примотан к ноге проволокой. Экстаз самоподрыва столь силён, что приводит к преждевременному извержению спермы. Прямо в штаны шахида. А это — не кошерно.

Шахид собирается в рай, там его ждут 70 девственниц. Разбазаривать собственный семенной фонд — нельзя, Аллах обидится. И лишит вечного блаженства. В форме непрерывной пьянки и случки. Длиной в вечность. Со всеми промежуточными результатами этих видов деятельности: блевотиной перепившихся впервые в жизни праведников, калом и мочой недонёсших, липкими, остропахнушими потёками недотерпевших… А, ещё — использованные ватные тампоны под всеми кустами — девственницы же, факеншит! По 70 — каждому придурку…

Пейзаж в мусульманском раю — как после пикника бомжатника в лесополосе.

Нет, есть отличие — использованные шприцы не наблюдаются. Ну, тогда — «да», тогда — рай.

* * *

– Ну вот и хорошо, ну вот и умница. Согрела Спасителя в лоне своём. Омыла соком своим. Первый раз в жизни? Понравилось? Вот и запоминай: у меня в руках тебе так хорошо, как никогда в жизни не бывало. Со мной — ты ближе всего к Господу оказалась. Сам Спас — в тебе пребывал! И сиё — сладостно. И ещё будет. Ты же в руке моей, в воле моей. А у меня для моих… хорошо. Ибо мне — дано. Ибо открыты мне многие тайны. И обращаю я сии дары — к благу людей моих. Только служить надо верно. А для иных… Сказано же: «не мечите бисер перед свиньями». Никому про снизошедшее на тебя — сказать нельзя. Ни во сне, не наяву, ни подруге, не духовнику. Ни мирянину, ни епископу. Поняла?

– Д-да. Господин.

Во как… До правильного обращения — и сама додумалась. Может, на этом и остановиться? «Заклятие Пригоды»… Как бы не перестараться…

Я вытащил крест. Аж горячий. Мокрый, рыбой пахнет… Едва Сухан отпустил, как она рухнула на колени. Не от восхищения моим величием — просто ноги не держат. Но когда поднёс распятие к её лицу — она страстно его расцеловала.

– Запомни вкус, Манефа, запомни запах. Это вкус твоей радости. Запах Христа, спасённого тобой от холода. Дар мой. Запомни. Я. Иисус. Ты. Тебе — хорошо. Счастье. Со мной. Всегда. А теперь… скоро светать начнёт. Пора тебе возвращаться.

Шевелиться она не могла — выдохлась. То просто тупо смотрела в никуда, то непонятно чему улыбалась или вдруг заливалась слезами, то, будто ожидая очередного чуда, разглядывала меня.

Пришлось самим её одевать. Хотя с платками мы справились лишь частично. Поддерживая под руки, повели вверх по светлеющему лугу. Туда, где должен был ждать её возок с возницей.

– Возница? Она — убогая. Господь разум её поразил. Как дитё малое. Меня слушает… — хоть в огонь велю — кинется.

На козлах сидела послушница. Такая… по габаритам — из норвежцев. Чуть нахмуренное детское личико на огромном теле. Уточнили детали легенды для Манефы: ходила, смотрела, упала, побилась. Нас — не видала.

Ей с недельку бы отлежаться. Если не будет осложнений. А то… бактерицидные свойства серебра несколько преувеличены.

Мы уж посадили её внутрь возка, она уже частью души и разума была в своём монастыре, в планах сегодняшнего дня, в богослужениях Страстной пятницы, когда я вытащил свою финку:

– Постой. Задери подол, раздвинь ноги.

Был миг задержки. Вид мужчины с острым ножом в руке… вызывает опасение. Но «поводок на душе» оказался крепок: она улыбнулась и исполнила.

Я скрутил и срезал завиток волос у неё на лобке. Понюхал, убрал в кошель.

– Волос человеческий… Сама знаешь — какая в нём великая сила. Особенно — в искусных руках. Говорят, и против воли приведёт.

Она осторожно спустилась с возка и сотворила передо мною уставные метания («метание» — слово греческое, вошедшее в русский церковный обиход. Это малый земной поклон. Для исполнения его становятся на колени, кланяются, но не челом до земли, а только руками касаясь положенного впереди подручника, а за неимением его — полы своего платья, по полу постланной).

– Да, господин, знаю. Да в том надобности нет. Позови — волей приду. Ты… Мы встретимся?

– На то — господня воля. Но… Гора с горой не сходятся, а человеки… Жди.

Никакое предвидение, кроме божеского, не могло и предположить, что всего через год сама жизнь моя будет зависеть от этой женщины, от прочности её приверженности ко мне, от тех… забав, которые я с ней исполнял, приводя к покорности. Да и не только моя жизнь, но и многих вятших людей, земли Залесской, всей Святой Руси.

Забавно мне: чётко вижу перелом своего настроя, когда ослабло моё желание её смерти. А вот когда её страх, ужас от меня и действий моих претворился в преданность, в любовь, в обожание… Когда «похоть», судорога любовная — с верой, со «Спасом в себе» совместилися?

Можно ли было предугадать, что моя неприязнь к епископу Ростовскому Феодору, предстоятелю Церкви Христовой в земле Залесской, окажется важным аргументом для Эмира Булгара Великого Благороднейшего и Победительнейшего Ибрагима? А ведь без этого и Всеволжска моего не было бы.

Глава 325

Хорошо быть ненормальным.

Когда мы вернулись к костру — уже кое-кто из однохоругвенников головы поднимать начал. Но — ни одного вопроса. Ванька — псих, это всем известно. То он с утра бегает, то с вечера купается…

«Да он над нами издевался!
Сумасшедший, что возьмёшь?».

Ладно, хоть новых утопленниц не приволок.

В город нас пускали только командами, человек по 15–20. Пока предыдущие не выйдут — новых не запускают. Еле уговорил соратников передать грамотку внутрь, на торг.

Пришли два здешних оружейника с барахлом по моему списку. Ярославских новобранцев хоть как-то приодеть надо. Цены… уже впятеро.

Потом Великая Суббота. Как начали заутреню с ночи, так и без перерыва. И плащаницу носили, и пятнадцать паремий пели. Новоокрещённых «угостили» Апостолами и напомнили, что «крестившиеся во Христа Иисуса в смерть Его крестились». Тут священнослужители сменили великопостные тёмные одеяния на белые, и пошло уже Светлое Воскресенье. Наконец, под стихиру «Воскресение Твое, Христе Спасе» клир и народ повалили из города и обошли его крёстным ходом по кругу.

Правильнее, конечно, вокруг храма. Но Федя… любит с размахом. Манефы в общей толпе я не увидел, надеюсь, послушалась и в обители осталась. Народ носился с куличами, красными яйцами, преимущественно — пасхальными, и главной христианской новостью:

– Здравствовать тебе, Иван, боярский сын. Христос воскресе!

– Факеншит! И тебе здравствовать. Воистину воскресе!

И — в засос. Как и положено православным приветствовать друг друга на Пасху, при этом троекратно целуясь.

* * *

Коллеги-попандопулы! Вы, блин, с откудова? Вы, факеншит, все с политбюро Леонида Ильича свеже-вылезшие?!

Да, он был наш, исконно-посконный, истинно православный… Виноват — марксистский-ленинский. Как он Хоннекера… прям «в уста сахарные», без всякой Пасхи, просто по поводу и под настроение…

Факеншит уелбантуренный! На лугу — под тысячу здоровых мужиков — православное воинство. Половина — лезет целоваться! Все — в губы.

«— А что ты делаешь?

— Всё. Но я не целуюсь в губы».

Америкосовских проституток, типа «Красотки» — здесь нет. Это радует. Но есть персонажи… которые совмещают христосование с просто сованием. Своего языка в мой рот. И прижимаются так это… Едрит-ангидрит…! Ты, бл…, ещё в штаны ко мне полезь! Е…ло недоё…нутое! И откуда такие уроды берутся?! — Ответ известен: из «Святой Руси». Я ж говорил — «мужи добрые» на войну не ходят.

Оборотная сторона славы — все хотят меня. Хотят — поздравить. С чем?! Где — я, а где тот еврей из Назарета?!

Не понимаю. Не понимаю коллег. Куча народа вляпывается в средневековье. Где Пасха — важнейший из праздников. Даже не общенародный, а очень много-народный! Обычай пасхального целования — прописан ещё в Апостолах. Попаданец, особенно — «всплывающий» в социальной структуре, просто обязан исполнять обычаи своего окружения. Иначе — он чужак, он отторгается социумом. Иноземец, иноверец… Технический консультант, специалист, но… не человек, нелюдь. «Те же и сволочь».