Василий Пушкин - Поэты 1790–1810-х годов

• Название: Поэты 1790–1810-х годов
• Автор: Василий Пушкин
• Издательство: Советский писатель
• Жанр: Поэзия
• Год: 1971

Сборник «Поэты 1790–1810-х годов» знакомит читателей с одним из самых сложных и интересных периодов в истории развития отечественной поэзии. В сборнике представлены объединения (Общество друзей словесных наук, Дружеское литературное общество, «Беседа любителей русского слова» и др.), в которых сосредоточивалась в основном литературная жизнь Москвы и Петербурга. Сюда вошли поэты, чье творчество, составлявшее литературный «фон» эпохи, вызывало когда-то ожесточенные споры, бурную полемику (С. С. Бобров, А. Ф. Воейков, Андр. И. Тургенев, Д. И. Хвостов, П. И. Шаликов, А. С. Шишков, С. А. Ширинский-Шихматов, В. Л. Пушкин и др.). В силу целого ряда исторических причин они были забыты последующими поколениями, и сейчас, спустя более чем полтора столетия, вниманию читателя предлагаются произведения, извлеченные из старых собраний сочинений, журнальных комплектов и, в значительной части, рукописных фондов.

Знакомство с поэзией не только в ее вершинных проявлениях, но и в массовом развитии позволяет восстановить историческую реальность и аромат русской культуры конца XVIII — начала XIX века.

---

149–153. ПРИТЧИ

1. ВОРОНА И СЫР

                      Однажды после пира
Ворона унесла остаток малый сыра,
С добычею в губах не медля на кусток
                      Ореховый присела.
                      Лисица к сыру подоспела
                      И лесть, как водится, запела
(Насильно взять нельзя): «Я чаю, голосок
Приятен у тебя и нежен и высок».
Ворона глупая от радости мечтала,
                                     Что Каталани стала[157],
             И пасть разинула — упал кусок[158],
Который подхватя, коварная лисица
Сказала напрямки: «Не верь хвале, сестрица.
                                    Ворону хвалит мир,
                      Когда у ней случится сыр».

<1802>

2. ЛЯГУШКА И БЫК

Лягушка на́ поле увидела быка,
Влюбилася в его широкие бока.
Такая толщина для ней была угодна,
        И мыслит, что она ей так же сродна.
                      Какой же был успех?
Пыхтела, дулася и лезла вон из кожи.
Лягушка треснула и породила смех.
                      С моей лягушкой схожи
Дворяне, что живут богато, как князья,
И обнищав, кричат: «Повеселился я!»

<1802>

3. ЭМПЕДОКЛ И ТУФЛИ [159]

                      Был Эмпедокл мудрец,
Который век искал, огня где образец.
Он у подошвы гор пылающих скитался,
Начало пламени отыскивать пытался,
                      И наконец
Был у Везувия прикован для напасти.
Одно ли сердце, — ум свои имеет страсти.
Увидя изредка огня текущий блеск,
                      Мудрец, услыша клокот, треск,
           Чрезмерно рад, но Эмпедоклу мало:
Глотая черный дым, знать хочет, где начало.
Природы таинства в углу самих небес
                      Упрятал далеко Зевес[160]
                      И любопытство нам оставил.
                      Кичливый Эмпедокл с сердцов
Сам бросился огня в неизмеримый ров.
            Для всех, не исключая Цицерона[161],
                      Лавровая мила корона.
Про Эмпедокла я осмелюся сказать:
                             Когда в огонь скакать,
                      На что и туфли покидать?
Без добродетели нет истинныя славы,
Лишь непорочные и сердце здесь и нравы
Нам могут памятник похвальный созидать.

<1802>

4. ОСЕЛ И РЯБИНА

Скопились некогда средь лета облака,
                      Не видно солнца боле,
                      Пустым осталось поле,
                      Лиет с небес река;
            Тогда бежит медведь в берлогу,
                      Кроты сидят в норах,
                      А птички на кустах;
                      Тогда пошел в дорогу
                                 Осел один.
          Хотя Осел не умный господин,
Но боль он чувствует, как всякая скотина;
         Ослу, как и лисе, холодный дождь
                                Наносит дрожь.
Стояла на поле, где шел Осел, Рябина;
Осел с приветством к ней: «Голубушка моя!
По милости твоей не буду зябнуть я,
Как епанча, листы твои меня покроют,
Ослу приятну жизнь среди дождя устроят;
                              Я вижу птички там,—
                      Так для чего не быть ослам?»
                      Ослиной головой мотает
И крепко лапами за дерево хватает;
                                                  Ползет —
                      И дерево грызет.
                      Цепляется ногами,
                      Но длинными ушами
          За ветку зацепив, Осел
                                        Мой сел,
         И на Рябине он висел.
                                        Всё стало дело:
                                       Ослино тело
                                       Наверх нейдет
           И отпуска с Рябины ждет.
                      Кой-как Осел спустился,
Но влезть на ма́кушку он снова суетился:
«Коли не удалось мне так разгрызть орех,
          Я новым опытом найду успех
                      И поступлю не так, как прежде;
                      На легкость я мою в надежде
                      На дерево скакну», — и вмиг
                                         Ослица прыг,
                      Летит на дерево с размаху.
Рябина потряслась, — Ослу последний час;
                      Упал — находит раз;
            Теперь ослиного ищите праху!

<1802>

5. ДВА ГОЛУБЯ

                      Два голубя друзьями были;
                      Не разлучаяся, любили
                                 И ворковать,
                                 И поклевать,
                         И на ручей слетать
                         Для утоленья жажды.
                      Один постарее, другой
                                Был молодой,
Весну прелестную лишь видел он однажды;
Вдруг захотел гулять и крылья расправлял.
Головкой старичок качая, ворковал:
               «Легко ль с тобою мне расстаться!
Скажи, зачем лететь? Здесь тот же солнца свет;
                      Не скучно ли скитаться
              Между опасностей и бед?
                      Там горькие и воды
                                      И непогоды,
Там злые коршуны — зачинщики войны;
Недавно, слышал я, ворона прокричала,
                      Напасти предвещала;
Вот лето кончилось, все жатвы собраны,
Зефиров подожди — наперсников весны».
Пустился младший в толк: «И будки и прилавки
                      Увидеть наши я хочу;
                                     Затем лечу,
Чтоб сверить, как живут французские козявки;
Хочу житье-бытье всех голубей узнать;
Что худо — пренебречь, что лучше — перенять;
Поверь, что ничего не пропущу без справки;
                      Я молод и в поре,
Хочу полезным быть, голубчиков прославить,
Тебя рассказами от скуки позабавить;
Я голубь, а не крот, — мне стыдно жить в норе».
                      Пришлося расставаться,
                      Слезами обливаться;
И младший голубок собрался, полетел,
                                           Куда хотел.
Но вот несчастие: вдруг хлынул дождь рекою,
                                           И новый Кок
                                           Иззяб, измок.
Лишь минула гроза, он на пшеницу скок
                      И там попал в силки ногою;
Кой-как распутался и потащил с собой
                      Петличку от силка. С одной
                                          Простясь бедою,
                      Столкнулся невзначай
                                          Опять с другою:
Пырь коршуну в глаза. Орел на тот случай
                      За коршуном стал гнаться;
А голубь между тем с уликой беглеца,
Когда два сильные сцепились молодца,
                      Изволит убираться.
В деревне хочет он на кровлю опускаться.
                      Ребенок камушек схватил,
                                                    Пустил,
                      Пошла стрела в свою дорогу
             И голубю попала прямо в ногу.
                                                    Летит домой,
Где друга-старика стыдливо он ласкает,
О путешествиях и рта не разевает[162].

<1802>

154. РЕКЕ КУБРЕ