Сэди Мэтьюс - Страсть после наступления темноты

• Название: Страсть после наступления темноты
• Автор: Сэди Мэтьюс
• Жанр: Современные любовные романы

Эта очаровательная, возбуждающая и опьяняющая история идеально подойдет для тех, кто является фанатом книги Э.Л.Джеймс "Пятьдесят оттенков серого", но после прочтения остался желать большего.

Всё началось с искры... Всё изменилось, когда я встретила Доминика. Мое сердце было разбито, расколото на маленькие кусочки, которые необходимо было склеить, чтобы хоть как-то заставить себя выглядеть, как нормальный, счастливый человек. Доминик показал мне, что значит отречься от всего, ведь до этого мне не было это знакомо. С ним я иду по пути чистого удовольствия и боли - его любовь имеет как светлую, так и темную сторону. Управляя мной, мне ничего не остается, как следовать за ним.

Сильная и романтичная, провокационная и чувственная книга "Страсть после наступления темноты" отведет вас туда, где любовь и секс не имеет границ.

"Страсть после наступления темноты" не даст фанатам Э. Л. Джеймс и Сильвии Дэй заснуть поздно ночью...

---

- Ты в порядке?

Я кивнула, но не ответила. Доминик тоже промолчал, но его темные глаза задумчиво уставились на меня. К счастью, мне удалось взять себя в руки к тому моменту, как мы достигли берега и вышли из лодки. Мужчина из киоска обратился к Доминику:

- Сэр, Ваш заказ доставлен, согласно оставленных Вами инструкций.

- Спасибо, - Доминик поворачивается ко мне с улыбкой. - Пошли?

Он ведет меня по газону к огромному дубу с раскидистыми ветвями, создающими прохладную тень. Под ним на светлом пледе разложен сказочный пикник. Рядом стоит официант, очевидно, ожидающий нашего прибытия.

- Доминик! - оборачиваюсь я с сияющими глазами. - Это чудесно!

По мере приближения, мне удается разглядеть, что нас ожидает: припущенный лосось, прекрасные яркие салаты с помидорами, перцем и зернами граната, тигровые креветки в панцире, перепелиные яйца, пиала с оливковым майонезом, нарезанный порциями прожаренный ростбиф, тающий на языке сыр бри и свежие багеты. В элегантных десертных бокалах – что-то с фруктами и кремом. В ведерке со льдом, кажется, бутылка шампанского. Все вместе образует идеальную картину.

Официант кланяется Доминику:

- Все готово, сэр.

- Выглядит отлично. На этом все, спасибо, -ловким и незаметным движением, он дает официанту чаевые. Тот снова кланяется и удаляется. Мы остаемся наедине.

- Надеюсь, ты голодна, - обращается ко мне Доминик, приветливо улыбаясь.

- Ужасно, - радостно отвечаю я и устраиваюсь на пледе.

- Вот и замечательно. Мне нравится смотреть, как ты ешь. У тебя хороший аппетит, мне это нравится, - он вытаскивает бутылку из ведерка со льдом. Это Дом Периньон Роуз, насколько я знаю, знаменитая марка шампанского. Он быстро и легко удаляет пробку и разливает пенящийся напиток в два приготовленных бокала.

Доминик передает мне один бокал и, подняв свой, произносит:

- За летний английский день и за прекрасную девушку, с которой я его провожу.

Я густо краснею, но смеюсь. Поднимаю свой бокал и встречаюсь с ним взглядом. Мы оба делаем по глотку.

Что может быть прекрасней этого?

Мы наслаждаемся вкусным пикником, а после, сытые и довольно пьяные от замечательного розового шампанского, вытягиваемся на пледе и спокойно беседуем. Доминик задумчиво жует травинку. Я наблюдаю за ним сквозь полуприкрытые веки. Все мое тело оживает от его близости, но что-то прорывается на поверхность моего сознания. Нечто, о чем я не хочу думать, но не могу себя остановить.

В памяти всплывает образ человека, лежащего ничком на том странном кресле в его квартире, пока Ванесса, решительная и сильная, лупит его кожаным ремнем по ягодицам: снова и снова, пока его кожа не краснеет и не воспаляется…

- Бет…

Я слегка подскакиваю.

- Ага…что? - поворачиваюсь, чтобы взглянуть на него. Он перекатился на бок и сейчас очень близко ко мне. Я чувствую сладкий цитрусовый запах одеколона, исходящий от его теплой кожи. Мой живот сжимается от возбуждения, а пальцы начинают дрожать.

Он не мигая смотрит в глубину моих глаз, будто хочет добраться до души:

- Той ночью… той ночью я увидел, как ты плачешь посреди улицы, потому что потерялась. Я думал об этом. Только ли из-за этого ты плакала? Потому что потерялась?

У меня отвисла челюсть, и я не могу более выдержать его взгляд. Я опускаю глаза на светлый рисунок пледа.

- Не совсем, - говорю я тихим голосом. - Я пыталась зайти в бар. Странное место под названием «АСИЛУМ».

Когда я поднимаю взор, от его глаз веет холодом. Боже, зачем я это сказала? Было безумием упоминать то место. Посмотри, к чему это привело…!

- Зачем ты туда пошла? - спрашивает он резко.

- Я… не знаю… Я увидела, как несколько человек спустились туда, и просто последовала за ними... - Это не ложь, говорю я себе твердо. Так и было. - Но швейцар рассвирепел. Сказал, что это закрытый клуб, и я должна убраться оттуда.

- Понимаю… - Доминик морщится и теребит стебель травы, зажатый между большим и указательным пальцами.

- Там, откуда я приехала, не много частных клубов, - говорю я, пытаясь придать голосу шутливость, и никогда не было такого, чтобы я не могла его посетить.

- И… что ты там увидела?

Я делаю глубокий вдох и качаю головой:

- Ничего. Люди пили и разговаривали. Я была там всего минуту, - я хочу рассказать ему, что действительно видела и спросить, что это значит, но мне страшно. Он опять замкнулся, а мне отчаянно хочется, чтобы вновь вернулась теплая, раскрепощенная атмосфера, установившаяся между нами. Хочется вернуть чувство прекрасного ожидания, что в любой момент может произойти нечто чудесное.

- Хорошо, - говорит он вполголоса, - не думаю, что это подходящее место для девушки вроде тебя. Ты такая милая. Такая невероятно сладкая.

Он протягивает руку и, к моему изумлению, кладет ее на мою. Большим пальцем он нежно проводит по моей коже. От этих прикосновений я вся горю. Он смотрит мне в глаза, и я вижу, как в нем происходит внутренняя борьба.

- Я не должен, действительно, не должен.

- Почему нет? - шепчу я.

- Ты слишком… - он вздыхает. - Даже не знаю…

- Молода?

- Нет, - он качает головой. Как бы мне хотелось запустить пальцы в его темные волосы. - Возраст здесь не причем. Я встречал подростков гораздо мудрее своих лет, и сорокалетних – наивных, как дитя. Дело не в этом.

- Тогда в чем? - мой голос насквозь пропитан томлением.

Он переплетает наши пальцы. Это прикосновение просто невыносимо. Я с трудом сдерживаю желание прикоснуться к его лицу и притянуть к себе.

Его голос звучит все тише. Он избегает моего взгляда. Мое сердце бешено стучит, когда он произносит:

- Я не часто позволяю себе подобное, Бет. Но в тебе есть что-то такое…свежее и прекрасное, пылкое и вдохновенное. Ты заставляешь меня чувствовать себя живым.

Все во мне откликается на его слова. Я с трудом могу дышать.

- Я давно уже не чувствовал ничего подобного, - говорит он еще тише. - Я и забыл, насколько это прекрасно – и все благодаря тебе. Но…

Конечно, всегда есть но. Почему никогда не бывает просто? Ты только что сказал, что я заставляю тебя чувствовать себя живым.

Однако я молчу, опасаясь нарушить очарование момента.

- Но… - он выглядит измученным.

- Ты беспокоишься, что можешь причинить мне боль?- не выдерживаю я.

Он бросает на меня взгляд, который мне никак не удается прочесть. А затем разражается смехом, в котором слышится горечь.

- Этого не произойдет, - говорю я. - Обещаю. Я здесь ненадолго. Не на столько, чтобы успеть завязнуть.

Доминик подносит мою руку к своему рту и прижимается губами. Я ощущаю блаженство, это самый захватывающий поцелуй, который у меня был – а ведь он даже не прикоснулся к моему рту. Он отводит руку и устремляет взор на меня:

- О, у нас достаточно времени до твоего отъезда, Бет. Поверь мне.

И это происходит. Он притягивает меня к себе, и в то же мгновение я оказываюсь в его руках, прижатая к его теплой груди, окруженная его запахом и сильными руками. Одна его рука покоится на моем плече, а вторая - у меня на пояснице, в то время как его губы встречаются с моими. Я безропотно открываю рот. Его губы такие сладкие, как я и думала, но сам поцелуй намного лучше, чем я могла себе представить: теплый, глубокий и всеобъемлющий. Я чувствую, будто тону в ощущении его языка, исследующего меня. Мое тело само собой откликается. Наши языки соприкасаются в изысканном танце, и я понимаю, что никогда до этого по-настоящему не целовалась. Меня охватывает чувство абсолютной правильности происходящего, будто нашим ртам было предназначено найти друг друга.

Мои глаза прикрыты, и я тону в темноте, ощущая лишь глубину нашего поцелуя, усиливающегося с каждым моментом, и то, как его руки прижимают меня сильнее. Его рука смещается с моей поясницы вниз к изгибу моей попки. Он слегка стонет, прикасаясь ко мне там.

В конце концов, мы разрываем поцелуй. Я часто дышу, и мои глаза, наверняка, лучатся. Доминик смотрит на меня, его взгляд горит от разделенных только что эмоций.

- Я хотел сделать это с тех пор, как мы впервые встретились, - говорит он с улыбкой.

- С тех пор, как я уронила мороженое?

- Да, я не мог продолжать игнорировать тебя. Особенно после того, как увидел тебя лежащей на том коврике в саду – тогда-то я и понял, как ты прелестна!’

Я чувствую неловкость, смущение:

- Прелестна? Я?

- Именно, - кивает он. Я с трудом могу поверить, что кто-то, столь великолепный как он, мог считать меня прелестной.

- Если честно, было сложно держаться в стороне. И, когда я увидел тебя плачущей посреди улицы, я еле сдержался, чтобы не поцеловать тебя прямо там.

- А я думала, ты рассердился на меня тогда! - смеюсь я.

- Нет, - отвечает он.

Доминик кладет пальцы мне на подбородок и притягивает к себе: