Мари-Клер Бле - Современная канадская повесть

• Название: Современная канадская повесть
• Автор: Мари-Клер Бле
• Издательство: Радуга
• Жанр: Современная проза
• Год: 1985

В сборник входят повести современных канадских писателей, создающие живой, достоверный образ страны, показывающие ее специфические проблемы, ее социальную и духовную самобытность. Жизнь среднего канадца со всеми ее проблемами: ломкой семейных отношений, неустроенностью, внутренним одиночеством — в центре внимания Ричарда Райта («В середине жизни»); проблема формирования молодого поколения волнует Мари-Клер Бле («Дневник Полины Аршанж»); о расовом бесправии коренных жителей Канады — индейцев — рассказывает Бетти Уилсон («Андре Том Макгрегор»); провинциальную жизнь Квебека описывает уже известный нашему читателю Андре Ланжевен («Пыль над городом»).

---

Андре рассмеялся.

— Ну а если отец Пепэн разозлится и перестанет платить? Придется мне тогда, самое лучшее, пойти в шоферы на грузовик…

— Ну и шут с ним, пусть перестанет. Сами заработаем. Я, например, могу… — Долорес осеклась. Под рукой у Андре еле заметно поднималась и опускалась ее грудь. Долорес повернулась к нему. — Ничего, мой сладкий, справимся! Найдем выход. — Она прижалась к Андре, положила ему на плечо подбородок. — Ой! Глаза слипаются. Я уже совсем… — И Долорес сморил сон на полуслове.

А Андре так и лежал не смыкая глаз, пока ранний рассвет не просочился в комнатку. На плече у него покоилась голова Долорес, рука затекла, но Андре не смел шелохнуться. По всему телу словно разлилась волна нежности. Он зарылся лицом в роскошные светлые волосы Долорес, любуясь, как блестит нежная кожа у нее на плече.

Моя Долли. Втрескался по уши. До обалдения. Так бы всю и съел. Подумать только, у меня — белая девушка. Боже ты мой! Ну нет, мои дела не так уж плохи.

XVII

Наследующее утро, когда Андре спешил по коридору в аудиторию, его окликнул Дик Бейрок.

Андре нехотя остановился.

Тьфу ты! О чем с ним говорить? Он, конечно, ни при чем, но все-таки…

— Вот, слава богу, что тебя поймал, — задыхаясь от бега, проговорил Дик. — Тебя вчера не было на занятиях, мы все испугались, что ты… Отец с мамой по барам рыскали на Девяносто седьмой, тебя искали…

— Искали? Что ты несешь? Меня ж отец твой выгнал.

— Фу-ты ну-ты! Пора бы уж отца раскусить. Разойдется дальше некуда, а потом сам жалеет. Послушай, я сейчас убегаю, а ты… В общем, мама просила передать, захочешь вернуться, я после занятий пригоню грузовик, перевезем твое имущество.

— Вернуться? Мне? Черт… Значит… как это… В общем, я уже устроился и…

— Ах так! Ну что ж… — произнес Дик, отходя. — Словом, вот что, захочешь, приезжай в любое время.

Ах ты, чертова петрушка! Ну что за люди, кто их разберет!

Андре едва не налетел на Джимми Бейли в дверях аудитории.

— А! Привет, Андре! Э-э… как там у тебя с хозяевами, обошлось?

— Выставили меня.

— Да ты что!

Андре протиснулся мимо Джимми, отыскал свободное место, швырнул книги на стол. Джимми не отставал. Он стал рядом, потирая большим пальцем ноздрю.

— Слушай… может, нам с ребятами еще деньжат наскрести? Если, конечно, это самое…

Тут возникли Билл Саймонс и Джейк Куилли. Заметив Андре, тоже подошли.

— Его хозяева выгнали, — сообщил Джимми.

— Ух ты! — произнес Куилли. — Где ж ты теперь живешь?

— Вообще-то могу и к Бейрокам вернуться. Хозяин вроде поостыл, только… — Андре пожал плечами, — тут у меня девушка появилась.

— Кстати о девушках, мы сейчас из кафетерия, — вставил Саймонс, — там Долли нас заарканила и сказала, что забыла тебе вот это передать. — Он кинул Андре на стол ключ. — И еще просила напомнить, чтоб ты подождал, пока свет в комнате, где старуха птичек держит, зажегся, — хоть я и не понял, в чем дело.

— Так, значит, вот кто у тебя — Долли? — воскликнул Джимми Бейли.

— Ну да.

Трое парней переглянулись.

— Для того чтоб разок переспать, Долли в самый раз, — произнес Джейк Куилли с нервным смешком. — Но вообще…

— Что «вообще»? — взорвался Андре. — Между прочим, когда я, как собака, дрожал на морозе, она единственная меня приютила…

— Да такой прямая дорожка в бордель! — фыркнул Билл.

— Заткни пасть! Она одна из всех вас ко мне хорошо относится.

— Да ради бога! Нравится тебе — пожалуйста…

В этот самый момент в аудитории появился преподаватель, и все трое разошлись по своим местам.

В последующие две недели Андре пребывал в состоянии счастливого опьянения. Утром ходил на занятия, усердно корпел над книгами весь день, а по вечерам тайком проскальзывал в подвал к Долорес. Она все твердила, чтоб он занимался, но едва он заканчивал, они вдвоем наслаждались любовью, пока не засыпали в объятиях друг у друга. Заботы о деньгах, мысли о прошлой жизни, планы на будущее — все меркло перед неизбывной сиюминутной радостью.

Андре было наплевать, что сокурсники стали на него коситься. Ему даже ни разу не пришло в голову сообщить в канцелярию, что у него изменился адрес. Он начисто позабыл и про отца Пепэна, и про очередную месячную плату за учебу. Кроме Долорес, не существовало ничего. Днем, когда ее не было рядом, Андре то и дело думал о ней, чувствуя, как при этом сладко сжимается и ноет сердце.

Но вот однажды во время лабораторной Андре внезапно вызвали в канцелярию, и это сразу как-то отрезвило его.

— В соответствии с правилами каждый студент обязан сообщить свой адрес и номер телефона, — сухо сказала женщина из канцелярии. — Если вы переезжаете, должны заявить об этом, а вы ведь как будто переехали? — Она помолчала, выжидательно нацелив карандаш на соответствующую графу в карточке.

— Куда переехал? — Андре похолодел, сообразив, что не может сообщить свой адрес. — Я… я не знаю. Я могу показать, где…

Женщина презрительно фыркнула.

— Вы хотите сказать, что не знаете, где живете? Ну что ж, узнайте, пожалуйста, а заодно и номер телефона. И сообщите мне не позже завтрашнего утра — перед занятиями. Кстати, вас ожидают в кафетерии, что в северном крыле. Католический священник.

— Отец Пепэн?

Но женщина уже отвернулась и принялась молча просматривать картотечные ящики.

Андре попятился из канцелярии, от стыда у него даже мурашки по спине пошли. Пробираясь через плотную толпу студентов, он двинулся в кафетерий. У входа в коридоре сидел отец Пепэн. Глаза его метали молнии.

— Ты что наделал! — рявкнул отец Пепэн, увидев Андре.

— А что такое, святой отец?

— Хозяин тебя прогнал из дома! Мебель поломал! Позволил себя облапошить! А когда тебя позвали обратно, посмел отказаться!

Привлеченные криком, проходившие мимо студентки повернули головы, уставились на Андре и священника. В глазах у девушек так и плясали смешинки; пройдя по коридору, они не удержались, прыснули, прикрывшись книжками.

У Андре запылали уши.

— Отец… вы бы выслушали сначала…

— Выслушал? Ну говори, где сейчас живешь?

— Я… какая разница где! В одном месте.

— В каком еще месте? Что за семья? Есть условия заниматься?

— А? Да… есть условия, есть.

— Поедем туда. Мне самому надо посмотреть.

— Н-нет, отец… Туда нельзя.

— Нельзя? — Брови священника взметнулись, переносицу перерезала глубокая складка, кончики усов задрожали от негодования. — Раз я плачу, я должен посмотреть.

Андре и не заметил, как сзади подошла Долорес, пока ее рука властно не сжала ему локоть.

— В чем дело, солнышко? — осведомилась Долорес и, взглянув на священника, спросила: — Кто это такой?

Андре поспешил освободиться от ее руки под угрожающее восклицание отца Пепэна!

— Кто она такая?

— Долорес, — робко начал Андре. — Ты бы лучше отошла, нам с отцом Пепэном нужно поговорить…

— Кто она такая? — настойчиво повторил отец Пепэн.

— Я его невеста, — нагло заявила Долорес. — Вопросы будут?

Наступила долгая пауза. Священник, вытягивая тощую шейку, переводил взгляд с Долорес на Андре и обратно.

— У вас с ней связь?

— Я, отец Пепэн… мы…

— Ты с ней имеешь греховную связь?

— Греховную? — возмущенно вскинулась Долорес. — Сам бы хоть разок попробовал. Тогда б, может, иначе заговорил…

— Долли!.. — беспомощно залепетал Андре.

Отец Пепэн не удостоил вниманием ни Долорес, ни ее слова. Негодующе поджав губы, он сердито уставился на Андре.

— Ты… ты пойдешь со мной! Тебе не место с этой… с этой… Ты должен жить в приличном доме. Запрещаю тебе с ней встречаться.

— Нет, отец, я не могу. Долорес и я… мы… нет, я не могу.

— Не могу? Ты хочешь сказать, что любишь ее?

— Я не могу бросить ее, отец. Она… мне… я не могу, отец.

Старик еле сдерживался, наливаясь краской от досады.

— Тогда женись. Что можно поделать…

— Мы сами сообразим, жениться нам или нет, — вставила Долорес. — Нечего нас учить. Меня вон всю жизнь пытались учить, тебя еще в учителя не хватало.

Отец Пепэн сделал отчаянное усилие над собой, чтоб сдержаться.

— Андре, наверное, сказал вам, что я плачу за еда учебу?

— Ну говорил, а при чем здесь это?

— Я не буду тратить на него деньги, если он не живет как праведник.

— Деньги? Да при чем тут деньги? Он в своем институте — молодцом, а что у нас с ним… так это никого не касается!

Отец Пепэн побагровел. На лбу налилась, задергалась жилка.

— Андре, как ты позволяешь этой девице так разговаривать со мной, твоим духовным отцом? Пойдем! Мне надо поговорить с тобой наедине.