Мари-Клер Бле - Современная канадская повесть

• Название: Современная канадская повесть
• Автор: Мари-Клер Бле
• Издательство: Радуга
• Жанр: Современная проза
• Год: 1985

В сборник входят повести современных канадских писателей, создающие живой, достоверный образ страны, показывающие ее специфические проблемы, ее социальную и духовную самобытность. Жизнь среднего канадца со всеми ее проблемами: ломкой семейных отношений, неустроенностью, внутренним одиночеством — в центре внимания Ричарда Райта («В середине жизни»); проблема формирования молодого поколения волнует Мари-Клер Бле («Дневник Полины Аршанж»); о расовом бесправии коренных жителей Канады — индейцев — рассказывает Бетти Уилсон («Андре Том Макгрегор»); провинциальную жизнь Квебека описывает уже известный нашему читателю Андре Ланжевен («Пыль над городом»).

---

Современная канадская повесть

Предисловие: Время перемен

Четыре писателя представляют в этом сборнике «молодую» и малознакомую пока нашему читателю литературу послевоенной Канады. Литература эта, создаваемая, как известно, на двух языках — английском и французском, недавно включилась в поток мирового литературного процесса. За свою короткую историю она прошла ускоренный, путь от «викторианства до постмодернизма», впитала в себя традиции литератур трех стран — Англии, Франции и США. Многое в канадской литературе XX века еще не определено однозначно, литературоведы спорят о том, с какими критериями к ней подходить, в чем особенности складывающейся национальной традиции, однако, оценивая роль послевоенного периода в ее развитии, можно с уверенностью сказать: это было время интенсивного роста, накопления мастерства, активного самоопределения.

В литературе конца 40-х и 50-х годов эти изменения только назревали — бывшая колония Франции, затем колония и доминион Англии, Канада в это время остро ощущала свою культурную обособленность и провинциализм. Известный поэт Эрл Бёрни, представивший в стихотворении «Канада. История болезни. 1945» свою страну в образе «нескладного школьника», спрашивал с заметной долей иронии: «Ах, выйдет ли он из детства?» Выводы Королевской комиссии по развитию искусств, литературы и науки, работавшей на рубеже этих десятилетий, были категоричнее: «культурная отсталость», отсутствие как собственной литературной традиции, так и писателя, которого можно было бы назвать национальным. Комиссия зафиксировала и другое тревожное явление — постоянную духовную экспансию США, постепенно превращавших Канаду в широкий рынок для своей массовой культуры.

Немногочисленная читательская публика мало интересовалась сочинениями своих соотечественников, писателю приходилось преодолевать атмосферу духовного застоя и эстетический консерватизм критики. В начале 70-х годов видная канадская писательница Маргарет Лоренс вспоминала: «Одно время писателю в Канаде приходилось крайне трудно. Многие годы наше сознание было колониальным, большинство из нас считало, что книга, написанная канадцем, вряд ли может быть хорошей — для этого она должна быть издана в Нью-Йорке или Лондоне. Культурный климат в стране изменился до неузнаваемости, особенно за последнее десятилетие».

Период, который имеет в виду писательница — вторая половина 60-х и 70-е годы, — иногда называют «канадским Возрождением». Движение за большую самостоятельность страны, ослабление ее растущей зависимости от США внесло ощутимое оживление в развитие национального искусства, дало новый импульс для осмысления не только современности, но и исторического прошлого, для оценки истинного значения национального своеобразия, фольклора аборигенов Канады и переселенцев из других стран.

Художественная литература переживала настоящий подъем: издательства стали смелее печатать книги канадских писателей, забытая классика пришла к читателям в дешевых изданиях, появилось много новых имен, некоторые известные писатели (в том числе и Мари-Клер Бле) вернулись из эмиграции. Произведения Маргарет Этвуд, Антонины Майё, Маргарет Лоренс, Мари-Клер Бле, Ричарда Б. Райта, Жака Годбу привлекают внимание в странах Европы и за их пределами, получают престижные литературные премии. Критика заговорила о необходимости «открыть» материк, именуемый канадской литературой, пересмотреть свой взгляд на нее как на нечто провинциальное и малоинтересное.

Точнее было бы, наверно, сказать о накоплении художественного качества, происходящем в канадской прозе с начала XX века и усилившемся в последние десятилетия. Национальная литературная традиция сейчас окончательно формируется, хотя процесс этот, осложняемый постоянным влиянием «модных» течений и школ, идет медленно и трудно. Преодолеть искус подражательства, «магнетизм» очередного нового направления, найти собственную манеру — эта важнейшая задача стоит перед всей культурой Канады, вышедшей, если вспомнить, из колыбели своих «прародительниц» — Англии и Франции — и до сих пор сохраняющей с ними тесные связи и многие присущие им черты.

Читатель без труда отметит некоторую традиционность художественной манеры авторов предлагаемых повестей, «узнаваемость» жанровых форм. Канадским прозаикам еще трудно идти в ногу с литературным авангардом, ибо невозможно «выйти из детства» без усвоения предшествующего опыта, без овладения приемами, «отработанными» в других литературах. Причем если литература на французском языке более восприимчива к обновлению художественного языка, экспериментаторству в области формы, что особенно проявилось в конце 60-х — начале 70-х годов, то англоязычная литература в этом смысле более консервативна и ближе к традиции литературы английской.

Опора на различные традиции… Но только ли это разнит две ветви канадской литературы? Они зародились в разное время, развивались неравномерно и, что не менее важно, создавались в различных общественных условиях. Подчиненное положение франкоязычной провинции Квебек, ее изолированность, враждебное отношение англоканадцев породили специфически безысходное мироощущение, мрачный колорит литературы на французском языке.

Неизбежно возникает вопрос: что же объединяет две ветви канадской литературы, не остается ли она по-прежнему литературой «двух одиночеств» (так назывался вышедший в 1945 году роман Хью Макленнана, посвященный проблеме взаимоотношений английской и французской частей Канады)? Проза последних десятилетий дает основание полагать, что сближение происходит и осознание национального единства становится все более ощутимым.

Современная проза Канады многослойна, порой она тяготеет к изощренному психологизму, порой — к излишнему акцентированию биологического начала в человеке, но в ее лучших образцах ощущается стремление глубже овладеть реальностью, расширить социальный и психологический спектры, показать, чем живет канадец сегодня. По своей тональности и проблематике она, естественно, неотделима от литературы современного Запада, и четыре повести, вошедшие в сборник, — не исключение. Однако их авторам, как правило, удается поставить проблему в характерном «канадском ракурсе», соединить национально-неповторимое с общечеловеческим, универсальным.

«Куда идет Канада?», «Канада на трудном перекрестке своей истории» — эти фразы примелькались на страницах журналов и книг за последние десятилетия. Именно в эти годы обострились многие противоречия канадской общественной жизни, усложнились отношения с южным соседом, заявили о своих правах этнические меньшинства: индейцы и эскимосы. Все чаще, говоря о культурном и национальном своеобразии страны, канадские ученые называют ее «мозаикой» или «калейдоскопом», в котором культуры различных народностей не сплавились воедино, а сосуществуют в единстве.

В определенном смысле «мозаичным» будет и образ послевоенной Канады, возникающий на страницах сборника. Каждая повесть «заполняет» какую-то клетку этой мозаики, без которой она была бы неполной; в каждой из них герой, подобно Полине Аршанж из повести Мари-Клер Бле, «собирает по кусочкам прожитую жизнь», всматривается в нее, пытаясь найти смысл, ухватить суть происходящего.

Такую попытку подвести итог прожитых лет предпринимает и Фредди Лэндон — герой повести Ричарда Райта «В середине жизни» (1973). Бизнесмен средней руки, владелец счета в банке, Лэндон по всем статьям человек благополучный, однако, как он сам признается, ему нет места в этой «грустной комедии, именуемой жизнью».

Ричард Райт, пришедший в литературу в начале 70-х годов, сразу определил свою тему: обыкновенный, «средний» человек как точка приложения различных общественных сил, человек, который этого давления не выдерживает, переживает кризис и пытается постичь, что его к этому привело. Характерна и интонация писателя, уверенно чувствующего себя в традиционных формах повествования, — доверительная, подкупающая искренностью и юмором, сразу же располагающая читателя к себе.

Повесть «В середине жизни», удостоенная в Англии премии «Фейбер», написана в жанре социально-психологического романа, однако автор сумел вложить в эту привычную форму емкое «канадское» содержание. Впрочем, только ли канадское?

Фредди Лэндон — прирожденный неудачник, один из тех, кто все время решает «начать новую жизнь», снова подойти к «стартовой черте», хотя сам он прекрасно понимает, что его силы воли едва ли хватит на то, чтобы изменить хоть что-то в жизни. Кое-что, конечно, можно списать за счет «семейной традиции» — неприспособленность «в крови» у деда и матери Лэндона и передалась его дочери. Но вопрос остается открытым: почему не состоялась жизнь Фредди Лэндона, что же случилось?