Мари-Клер Бле - Современная канадская повесть

• Название: Современная канадская повесть
• Автор: Мари-Клер Бле
• Издательство: Радуга
• Жанр: Современная проза
• Год: 1985

В сборник входят повести современных канадских писателей, создающие живой, достоверный образ страны, показывающие ее специфические проблемы, ее социальную и духовную самобытность. Жизнь среднего канадца со всеми ее проблемами: ломкой семейных отношений, неустроенностью, внутренним одиночеством — в центре внимания Ричарда Райта («В середине жизни»); проблема формирования молодого поколения волнует Мари-Клер Бле («Дневник Полины Аршанж»); о расовом бесправии коренных жителей Канады — индейцев — рассказывает Бетти Уилсон («Андре Том Макгрегор»); провинциальную жизнь Квебека описывает уже известный нашему читателю Андре Ланжевен («Пыль над городом»).

---

— Так, говоришь, два доллара?

— Третий добавишь — ящик пива купим. — Гэри фамильярно хлопнул Андре по плечу. — Устроим выпивон на двоих. А может, в картишки сыграем?

У Андре не было сил препираться. Он протянул три доллара и поплелся за Гэри сначала покупать пиво, потом вдоль по улице, дальше — по бесконечным ступенькам деревянной лестницы, в грязную трехкомнатную квартирку над каким-то дешевым магазином.

— Где лечь можно?

— Лечь? Еще чего! После смерти належишься. Нет, мы с тобой выпивончик устроим. — Гэри вспорол крышку ящика, открыл, вынул две бутылки, откупорил их прямо об угол кухонного стола. Одну протянул Андре, залпом опустошил половину своей. Отнял бутылку от губ и смачно рыгнул.

— Уф! Ничего пивцо, а?

Андре с полной бутылкой пива в руке уставился на дешевый настенный календарь с изображением голой девицы в завлекающей позе.

Гэри ухмыльнулся.

— Сладкая бабеночка! Жаль, пощупать нельзя. А ты Ребекку пощупай. Тебе за десять уступлю. Для друга чего не сделаешь!

Четвертое сентября. Занятия эти самые, по земным ресурсам, уже завтра начинаются. А я вот без работы, будто подонок какой, сижу тут с Гэри Последнее Одеяло, пиво распиваю.

В памяти возникли злобные слова Доди Роуз: «Все вы такие — пыжитесь, из кожи вон лезете, а потом все равно ведь на пособии куковать, клозетной бумаги и той не купишь, картинки из журнальчиков повыдергаешь!»

Да ну ее, мало ли что она ляпнет! Вот найду работу и расплююсь с Последним Одеялом. Эх, деньжат бы… Ах, черт! Отец Пепэн небось зажал мои пять сотен. Если б перед Альбертом Роузом поджилки не тряслись…

Последнее Одеяло вышел в другую комнату и вернулся с колодой карт. Он сдвинул грязные кружки на край стола и бросил колоду прямо под нос Андре.

— Сыграем?

Сколько себя помнил Андре, вокруг него все играли в карты. Сам он в детстве играл на камешки и на спички, потом, когда завелись мелкие монеты, на них. Андре считал, что играет неплохо. Гэри предложил поставить пятицентовики. Андре тут же согласился, не сомневаясь в успехе. Первые полчаса он выигрывал. Потом Последнее Одеяло сказал, что на пятицентовиках ему не везет, и предложил сыграть на десятицентовиках. И тут Андре стал проигрывать. Мало-помалу до него дошло, что Последнее Одеяло шельмует. Но хотя Андре и следил за ним изо всех сил, даже глаза начало резать, уличить Гэри никак не мог.

Нет уж, ни за что не брошу! Вот выслежу, тогда…

Андре опустошил четыре бутылки пива и проигрался в пух и прах, у него осталось всего пятнадцать центов.

— Все, шабаш! Ты меня обчистил… — выдавил из себя Андре, силясь скрыть обиду и гнев. — На чем у тебя лечь можно? Спать хочу. Утром обратно в поселок подамся.

— В поселок? Чего ты там забыл?

— У отца Пепэна мои пять сотен хранятся. Заберу, а потом… — Андре пожал плечами. — Потом и не знаю чего.

— Пять сотен твои, у отца Пепэна? Врешь!

— Ничего не вру!

Последнее Одеяло исподлобья уставился на Андре. Глаза Гэри хитро сощурились.

— У тебя есть пять сотен?

— Угу.

По ступенькам застучали чьи-то шаги.

— Пусти, пусти, мерзавец! — взвизгнул женский голос.

Послышался шум драки, раздались звуки тяжелых ударов кулаком. Потом, судя по всему, кто-то упал, покатившись по ступенькам.

Не успел Андре вскочить на ноги, как Последнее Одеяло уже вылетел за дверь и бежал по ступенькам вниз. Через минуту он вернулся, толкая перед собой Клару, ту самую девицу, которую Андре видел в кафе. Она прикрывала рукой разбитый в кровь рот.

— Ишь, сукин сын, не понравилось ему! Он… он… Увязался за мной, гад! И по лицу меня — хрясь!..

— Деньги давай! — приказал Последнее Одеяло.

— Он ничего не дал. Он…

Гэри схватил девицу за плечи, тряхнул, а потом, развернувшись, что есть силы смазал ей по щеке, да так, что от удара голова у девицы запрокинулась назад. Из разбитой губы на стол брызнула кровь. Капелька попала Андре на губу. Девица, одной рукой прикрывая рот, другой заслонялась от очередного удара.

— Не надо, Гэри! Не надо… — скулила она.

Гэри отпихнул ее к стулу. Ударившись о стул, девица упала на пол рядом с батареей. Когда Гэри бросился к ней, Андре показалось, что он сейчас ее убьет, но Последнее Одеяло, остановившись над девицей, проревел:

— Ты, шлюха, деньги должна приносить, или я выброшу тебя за дверь. Иди приведи в порядок свою вонючую пасть — и в постель. Я потом тобой займусь.

Подойдя к Андре, сидевшему за столом, Последнее Одеяло произнес вкрадчиво, заискивающе:

— Пять сотен, говоришь? Тогда, может, и я с тобой завтра поеду. Мы с тобой добавим в дело еще пару-тройку девиц. Квартирку приличную подыщем, не такую дыру, как эта. Разбогатеем, черт побери, как белые будем жить! Ничего не делать, только пиво пить да в картишки перекидываться. У тебя же сестренок двое, верно? Одна Симона — я ее здесь, в городе, видел. А вторая маленькая. Неплохо для начала, да еще трех моих шлюх. — Он подмигнул. — Это тебе не на грязной стройке возиться!

Клара с трудом поднялась и поплелась через кухню в ванную. Послышался шум пущенной воды.

Последнее Одеяло направился в дальнюю комнату, где не горел свет. Проходя мимо ванной, он дернул головой в ту сторону, откуда слышался плеск воды.

— Ну что, может, займешься этой после меня?

Андре покачал головой.

— Так где мне лечь?

— Вон кушетка.

Это была вся замызганная, ветхая, допотопная кушетка, из рваных подлокотников торчала вата, спирали пружин пробивались через подушки. Устраиваясь поудобнее, Андре растянулся на кушетке прямо в одежде, скинув только ботинки.

Вот чертовщина! Поскорей бы отсюда убраться. Хоть псу под хвост пущу свои пять сотен, только б не связываться с Гэри Последнее Одеяло и его шлюхами. Еще хочет, чтоб я Синичку ему отдал! Падаль эдакая!

Если повезет, к ужину завтра дома буду. Сначала надо изловчиться незаметно пробраться к отцу Пепэну. Он скажет, дома Альберт Роуз или нет. А, черт! Устроит, конечно, мне дым коромыслом по поводу геологии, только учиться все равно не поеду. Ну ее к дьяволу, эту учебу!

Пружина врезалась ему под ребро. Андре заерзал, устраиваясь поудобнее. Уже засыпая, он увидел, как Клара выползла из ванной и скользнула в комнату, где исчез Последнее Одеяло.

И правда на Симону похожа. Если ту избить до полусмерти.

Дверей в комнатах не было. Андре изо всех сил зажимал уши, чтоб не слышать, что происходит в дальней комнате.

Сукин сын! Скотина! До чего противно, сил нет. Ведь это ж зверюга, а не человек!

Долго Андре лежал без сна, уставившись в темноту. Уже проваливаясь в сон, он услышал, что Клара плачет.

Андре проснулся на рассвете от воя промчавшейся по улице пожарной машины. Попытался заснуть опять, как вдруг уловил в комнате необычный запах, чуть сладковатый, резкий и тошнотворный. Запах был знакомый, но Андре никак не мог понять, чем пахнет. Пружины, всю ночь терзавшие его тело, вынудили повернуться на бок. Андре открыл глаза. В нескольких шагах от кушетки на полу, разметавшись, лежала Клара. Остекленевшие глаза, казалось, смотрели прямо на Андре. Он поднялся и сел. Ноги оказались в луже застывшей крови. Андре увидел нож, перерезанное до кости запястье. На одном из пальцев Клары было дешевое колечко. Граненый голубой камешек блестел в лучах пробившегося сюда солнца.

Андре чуть не задохнулся от собственного крика:

— Гэри! Гэри, скорей, ради бога…

В кухне появился Последнее Одеяло в грязной дешевой нижней рубашке и без кальсон. Лицо опухшее, заспанное. Гэри уставился, моргая, на тело Клары.

— Вот чертова кукла! Что делать будем?

— Будем? Я-то здесь при чем…

— Давай-ка полицию вызови.

— Да пошел ты!

Пока Последнее Одеяло пялился на мертвое тело, Андре натянул носки и ботинки на вымазанные в крови ноги, бросился вниз по лестнице, выскочил на улицу. Единственным, с кем он столкнулся в тот ранний час, оказался пожилой китаец, семенивший по улице со свертком в газетной бумаге под мышкой.

Андре побежал из города прямо на север. Промчавшись квартала два, он перешел на шаг, потом вновь побежал — и так бежал до тех пор, пока в груди не сдавило до боли. Только тогда он опять перешел на шаг. На окраине города у бензоколонки Андре заметил тяжелый грузовик-транспортировщик.

XI

Поселок Фиш-Лейк тянулся вереницей беспорядочно разбросанных домишек и лачуг примерно милю вдоль озера. На одном конце поселка, на высоком холме, откуда открывался прекрасный вид на озеро и его живописные мысы, стояла маленькая католическая церковь и рядом с ней дом священника. На другом конце ютились лачуги метисов, среди которых была и хибарка Исаака, а также построенные на скорую руку полуразвалюхи белых бедняков и таких, как Альберт Роуз, наемных рабочих, кого судьба забросила в эту глушь.