Иван Дроздов - Баронесса Настя

• Название: Баронесса Настя
• Автор: Иван Дроздов
• Издательство: ЛИО Редактор
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1997
• ISBN: ISBN 5–7058–0308–7

После Великой отечественной войны в газетах промелькнула информация о том, как девятнадцатилетняя советская разведчица Настя, хорошо знавшая немецкий язык, была заброшена в тыл врага. Там она стала медсестрой при гитлеровском генерале бароне фон Функе, получила высший орден Германии — Рыцарский крест и вместе с больным генералом отправилась в его родовой замок. После смерти барона она стала хозяйкой замка.

До конца войны Настя снабжала нашу разведку ценнейшими сведениями. История необычайная, почти фантастическая, — о ней и поведал в своём романе известный русский писатель, фронтовик Иван Дроздов.

---

На столе дымилась сковорода с жареным картофелем, — пахло свиным салом, луком и томатным соусом.

— Вот ужин. Милости прошу.

Настя только что ужинала, но ей страсть как захотелось разделить трапезу с Павлом Николаевичем, посидеть за небольшим столом под лампой с розовато–бежевым абажуром, Павел Николаевич вынес из кухни железную миску с большим куском мяса и поставил её на пол, к ней без суеты, с достоинством направился пёс.

— Откуда у вас продукты? — я все думаю об этом. И не нужна ли моя помощь?

Павел Николаевич улыбнулся. И посмотрел на дальний затемнённый угол, противоположный тому, где находился вход для Насти. И точно откликаясь на взгляд хозяина, там послышались глухие звуки. Плавно отодвинулся камень–дверь, и в проёме показалась нарядная фрау Мозель. Она впорхнула бабочкой в комнату, обхватила Павла Николаевича за шею и поцеловала.

«…ребенок у меня будет от любимого человека…» — вспомнила Настя.

Она поднялась из–за стола, обняла фрау Мозель.

— Я рада, я очень рада… Мы все тут свои, близкие люди!

Вдруг, в одно мгновение она ощутила себя в полной безопасности. Она, конечно, всё поняла: капитан Соболев живёт тут два года, его берегут, хорошо кормят, ему создали условия для работы. Заботу о нем поручили фрау Мозель. Дальнейшее произошло само собой.

— Я бы хотел сегодня много говорить, ты дашь мне такую возможность? — обратился Соболев к фрау Мозель. Он показал на книжный шкаф, где на двух полках в кажущемся беспорядке было навалено множество приборов, лент, катушек, проводов.

— Вот она, моя механика, позволяет мне слышать все тайные беседы Ацера со своими друзьями. Ацер Функ — родственник Функов, но он же и их смертельный враг. Он член Нью — Йоркской ложи масонов, — она поставила перед ним задачу: учредить её филиал здесь, в нашем замке.

— А мы?.. А нас? — удивилась фрау Мозель.

— Вас — извести, под корень. Для этого он послал на фронт своего человека — в часть, где служит молодой барон. В удобный момент Вильгельма настигнет шальная пуля, и тогда Ацер вступит в наследство замком. Но теперь вот… Появилась Кейда.

— Ацеру доверяет Гитлер! — воскликнула Кейда.

— У Ацера везде свои люди — и в штабе вермахта, и даже под боком у фюрера, в его канцелярии. Ему будто бы помогает сама Ева Браун. Он как–то проговорился: «Всюду найдётся четвертушка или хотя бы восьмушка, а они — мои братья и помощники».

Во время одной пирушки Ацер рассказывал, что будто бы на солнце, в самом пекле, живут мельчайшие организмы. «Так и наши люди, — сказал затем барон, — они есть везде. Они окружают Сталина, Рузвельта и Черчилля, они стоят за спинами всех монархов мира. Они живут даже в таких агрессивных средах, какими являются франкистский режим и тайная канцелярия дуче. Мне стоит только свистнуть…»

Павел Николаевич не стал расшифровывать свою тираду, а Настя мало что поняла из сказанного. Однако про себя решила: «Успею, пойму, а пока возьму за правило: молчать и слушать, слушать и молчать».

Но мучительно волновавший её вопрос все–таки задала:

— Гости из России… Их, кажется, двое, они появились недавно…

— В России кишат масоны. Будьте осторожны и старайтесь понять их планы. Вот пока всё, а теперь будем обедать.

Похрустывал на зубах жареный картофель, аппетитно манили соленые грибки, салат из капусты с огурцами и помидорами, со свежей сметаной. Настя болтала о пустяках, но не могла приглушить в себе тайную тревогу за Владимира. Смутное недоброе предчувствие поселилось в душе. Поначалу она хотела поделиться им с Павлом Николаевичем, но, видя своих собеседников воркующими, занятыми друг другом, закрылась, спряталась.

«Выдаст он меня своей возлюбленной или нет?» — думала Настя, оглядывая помещение и находя везде следы технической деятельности и мужского беспорядка. За небольшой аркой было другое помещение, в проёме шторы таинственно мерцал красный свет. Настя знала: там — мастерская, приборы для опытов русского физика.

Она смотрела на Павла Николаевича и фрау Мозель, похваливала еду. И с грустью думала о том, что Павел Николаевич уже не так ей близок, как вчера. Он стал как бы собственностью фрау Мозель, а женщина эта, хотя и тянулась всей душой к Кейде, всё–таки была немкой.

— А теперь я хочу поблагодарить вас. Поеду кататься на лошади.

Настя решительно встала. Поднялся и её верный друг и телохранитель Анчар.

Хозяева не стали её удерживать.

Курт Бехер обрадовался Кейде.

— О-о! Фрейлейн любит верховую езду, — это хорошо, наша Луиза не человек, а лошадь, но и она любит прогулки каждый день.

Отставной лейтенант в форме боевого офицера, весь в ремнях и с двумя орденами, выглядел парадно. Он был молод, к шрамам на лице привык и не считал свои мужские достоинства уязвленными. Молодая красивая хозяйка взбадривала его кровь, и он теперь ждал её с нетерпением.

Бехер вывел из конюшни Луизу, и та, завидев хозяйку, грациозно изогнула шею, зафыркала, затрепетала ноздрями. Бехер незаметно сунул Кейде пирожок, и та скормила его лошади.

Радостно волновался и Анчар.

Оба эти великолепные существа безоговорочно признали Настю хозяйкой и стали ей верными друзьями.

В отличном настроении она выехала на поляну, затем углубилась в лес, и скоро ей открылась часть Боденского озера, на противоположном берегу которого в ясную погоду хорошо был виден небольшой городок Мерсбург.

Августовский день клонился к вечеру, жара спадала. От озера мягко поднимались потоки накопленного за день тепла. Хотелось искупаться и хоть немного полежать под лучами неяркого солнца. И Настя подъехала к озеру. Нашла полянку для Луизы и Анчара, сложила в кустах одежду и, приказав Анчару охранять, вошла в воду. В стороне, за деревьями, раздавался плеск воды и женский смех. Примерно в ста метрах от неё купались четыре женщины и мужчина. Три подружки плескались, а четвёртая бегала за мужчиной, ловила его, висла на спине. «Так откровенно забавляются… — подумала Настя. — Видимо, муж и жена».

Поплыла в глубину, подальше от берега. Она плавала как рыба, но по–женски, — работая руками под собой и ритмично производя толчки ногами. Повернувшись на спину, увидела того самого мужчину, — он, широко выбрасывая руки, устремился к ней, «Вот ещё чего мне не хватало!» Она хотела прибавить ходу, оторваться, но, заметив, как он быстро приближается, поняла, что уйти от него не сумеет.

— Настя! — Голос был тихий, приглушенный и, как ей почудилось, шёл из глубины озера. — Настя, это я, Владимир!

Она повернулась. Пряхин был рядом, — он! И весь ликующий. Тянулся к ней.

— Я это. Я!..

Настя тоже засветилась вся радостью, просияла глазами, но тотчас же погасила восторг. Строго сказала:

— Вы ошиблись, господин. Я из семейства барона Функа.

— Ацера Функа?

— Нет, генерала Функа,

Пряхин, фыркая и плескаясь, расхохотался, скрылся под водой, вынырнул и снова смеялся, и фыркал, и бил по воде ладонями:

— Ну артистка, уморишь…

Вновь скрылся под водой и вновь вынырнул.

— Уморишь!.. Не надо.

Хотелось крикнуть: «Володя! Это я, я!..» Но, видно, бес вселился в неё.

Молодой человек, успокойтесь. Вы так мило веселитесь, но это на воде опасно. Мы далеко от берега, — чинно проговорила она.

Пряхин посерьёзнел. И голос её, Настин, и акцент в немецкой речи, наконец, лицо, глаза — всё её, родное, милое, а поди ж, как смотрит! Баронесса!..

Он успокоился, поплыл рядом. Совсем тихо сказал:

— Понимаю. Конспирация. Могут с берега наблюдать за нами.

Настя оставалась невозмутимой, даже не повернулась.

Меня Кейдой зовут, Кейдой, — слышите? Я племянница генерала Функа. Наш дом разбомбили, родители погибли, и дядя взял меня к себе.

— А русский? Откуда русский знаете?

— Я ваш язык изучала. А вы, молодой человек, слишком любопытны. Так невежливо делать отношения с незнакомой дамой, — заговорила она по–русски. Но умышленно построила последнюю фразу так, как это делают иностранцы.

— А вы не дама, — парировал Владимир.

— Но кто же я?

— Вы фрейлейн, по–нашему — девушка. Я вижу…

— Вы наблюдательны. Но скажите: почему вы свободно гуляете, без охраны? Вас любит Ацер? Вы его шпион?

— В этом лагере все свободны. И ходят на озеро без охраны. Вон там были женщины, и они без охраны.

— Да, я видела. Они очень мило с вами играли.

— Напротив, они хотели меня побить.

— Вот как! За что же? Русские женщины из нашего лагеря очень образованы, они все — кандидаты, доктора наук. Им, наверное, скучно. И они хотели бы иметь кавалеров. Так я слышала.

— Всё так. И так было раньше, многие даже хотели иметь детей. Но теперь Ацер изменил режим. Он закрыл дверь из мужского блока в женский, но всё равно они встречаются. Порядки тут не строгие.

Пряхин мог бы такой информацией навредить заключённым, но он и со слов особиста знал, что Кейда — это Настя, знал, что на глубокое вхождение в новую роль у неё были свои причины, что генерал Функ умер, а молодой барон на фронте и, скорее всего, там ему свернут шею, — бояться было некого.