Александр Тюменев - Евреи в древности и в Средние века

• Название: Евреи в древности и в Средние века
• Автор: Александр Тюменев
• Издательство: Крафт+
• Жанр: История
• Год: 2003
• ISBN: 5-93675-058-8

Александр Ильич Тюменев (1880-1959) - выдающийся русский историк, специалист по истории древнего мира. В книгу вошли очерки по истории евреев в древности и средневековье, в которых кроме общеисторической канвы исследуются условия жизни, занятия евреев, прослеживаются пути становления еврейского народа и раскрывается его характер. Печатается по изданию: А. Тюменев. Евреи в древности и в Средние века.

---

взаимное непонимание и отдаление в высших образованных

кругах общества - с другой, таковы факты, характеризующие

собою отношение к евреям со стороны остального населения

империи. Эти факты взаимной неприязни настолько очевидны, то констатировать их не представляет особого труда.

Гораздо труднее становится наша задача, когда от фактов мы

обратимся к их причинам. Как ни определенны суждения

римских писателей о евреях, все же полагаться на них нам не

приходится. Их постоянное подчеркивание отвратительности религиозных обрядов евреев и их религиозной исключительности отмечают лишь симптом взаимной неприязни, проявляющейся, естественно, прежде всего в идеологической, то

33 Моммсен. Римская история. Т. V. С. 541-542.

214

есть религиозной форме, но не могут служить основанием при

выяснении причин этой неприязни. Не говоря уже о том, что

на том же греческом Востоке, где взаимная враждебность

проявилась в особенно острых формах, первым столкновениям предшествовали обоюдный интерес и обоюдные попытки

сближения именно на религиозной почве34, против собственно

религиозных причин враждебных отношений к евреям диаспоры свидетельствует также и факт возникновения этой вражды повсюду в местах распространения диаспоры со стороны

народов с самыми разнообразными религиозными обычаями

и представлениями. Неприязненное чувство по отношению к

евреям проявлялось с одинаковой силой в древней Персии с

ее религиозным дуализмом35, на философски образованном и

индифферентном к вопросам религии греческом Востоке, в

императорском Риме с его широкой религиозной терпимостью и гостеприимным пантеоном, в римском обществе с его

религиозными исканиями и пристрастием к восточным культам, наконец, со стороны христианства, религии, близко родственной самому иудейству. Самая религиозная исключительность евреев должна была иметь свои причины. Очевидно, причин такой исключительной и не имеющей себе, кажется, аналогий в истории вражды к евреям следует искать не столько

в религиозной нетерпимости по отношению к ним, являющейся лишь идеологическим выражением этой вражды, сколько в

тех особых условиях, в каких протекала жизнь евреев диаспоры, и в тех особых отношениях, в какие они были поставлены к

окружающему населению.

Но эти особые условия нам уже известны: это прежде всего

условия специально городской жизни, превратившие евреев

диаспоры в городских жителей, в горожан по преимуществу.

В этом отношении, как мы уже знаем, целая пропасть лежала

между евреями, покидавшими родную страну, и евреями Палестины, продолжавшими оставаться по-прежнему прежде всего

земледельческим народом. И представители других националь34 Кроме соответственных глав у Schiirer’di и Wend land’ a (Die Hellenistischromische Kultur in ihren Beziehungen zur Judentum und Christentum. 1907) cm . A. Deissmann. Die Hellenisierung des semi-tischen Monotheismus. Leipzig, 1903.

35 О враждебных отношениях, существовавших между евреями в

Персии и остальным населением персидской монархии, достаточно

определенно свидетельствует содержание книги Эсфирь.

215

ностей, например, греки и сирийцы, под которым следует разуметь прежде всего жителей древних финикийских городов, были

рассеяны в той же Римской империи, быть может, не в меньшей

степени, нежели евреи, но они являлись выходцами из местностей с давнишним торговым прошлым, с развитой городской

жизнью и приносили с собою на чужбину навыки и привычки, усвоенные еще на родине, с которою к тому же в большинстве

случаев не порывали всяких связей, по крайней мере, в той же

степени, как евреи. Для последних не существовало ни экономических, ни социальных связей с родиной. Единственным связующим началом для всех евреев оставался иерусалимский храм, представлявший равно чтимую святыню как для жителей Палестины, так и для наиболее отдаленных представителей диаспоры. Как ранее вавилонские изгнанники, так в описываемую эпоху римские евреи считали своей священной обязанностью поддерживать иерусалимский храм своими пожертвованиями36. С разрушением иерусалимского храма при Тите

порвалась и эта последняя связь евреев диаспоры с их древней родиной, и с этого времени палестинские и внепалестии-

ские евреи все более обособляются одни от других, образуя в

конце концов как бы две различные нации, из которых первые с течением времени совершенно растворились в потоке

завоевателей, беспрерывно наводнявшем страны востока, в то

время как евреи диаспоры сохранили и до настоящего времени те же типичные национальные черты, какие они усвоили

себе еще в шестом столетии до нашей эры со времени вавилонского пленения.

Экономическая и социальная жизнь древности, как и в средние века, базировалась почти исключительно на замкнутом городском хозяйстве. Образование эллинистических монархий и

впоследствии всесветного римского государства не внесло каких-либо заметных изменений в этом отношении, и мы видели

уже, как мало торговля империи, при всей своей относительной

значительности, затрагивала устои народного хозяйства. В основе последнего по-прежнему лежали, с одной стороны, крупное

землевладельческое, с другой - замкнутое городское хозяйство37.

36 I книга Ездры 1, 4-6; Cicero. Pro Flacco 28; Jos. Flavius. Antiquit XVIII, 3, 5.

37 Отсюда сильное развитие местного городского патриотизма, сохранившееся одинаково и в эпоху империи, ср., например, Boissier.

L’opposition sous les CЈsars. P. 48 suiv.

216

При такой экономической замкнутости, естественно, всякий чужеземец, являвшийся в город хотя бы даже из соседнего города или местечка, представлялся не только лишним, но в большинстве случаев и нежелательным гостем. Правда, в древности эта замкнутость и вместе с тем неприязненное отношение

ко всякому чужеземцу не достигали такой исключительной

степени, как в средние века, однако и в городах античного

мира чужеземные и даже иногородние поселенцы были только терпимы и, не пользуясь гражданскими правами наравне с

другими жителями города, в то же время в свою очередь должны были подчиняться местным законам и установлениям.

Положение их в чужом городе было далеко не обеспеченным

и вполне зависело от того или иного отношения к ним со

стороны постоянного городского населения. Вот почему торговцы и другие лица, приезжавшие в чужой город и тем более

по тем или иным причинам поселявшиеся в нем, не чувствуя

под собою твердой почвы и ие всегда даже будучи ограждены

защитой закона, предпочитали держаться вместе со своими

земляками и не только селились в одном и том же квартале, но и образовывали с этою целью между собою специальные

союзы и корпорации. Особенно рельефно эта тенденция выступала в средневековую эпоху, когда, впрочем, и самая замкнутость городского хозяйства проявлялась с большей силой, нежели в древности. Союз ганзейских городов, поселения

итальянцев и прежде всего генуэзцев и венецианцев в городах Леванта, «союз итальянских купцов, посещающих ярмарки Шампани и Франции», представляют собою лишь наиболее яркие примеры этого всеобщего в средневековую пору

явления38. Если в древности такая тенденция к образованию

союзов между соплеменниками или согражданами, попадавшими в чужие края, и не была, быть может, столь же всеобщей, как в средние века, все же она засвидетельствована достаточным числом фактов. Так, нам известны поселения греческих

купцов в Египте и финикийских городах39. Многочисленные

жившие в Афинах иностранцы образовывали такие же союзы

по национальностям. Таковы были, например, финикийская и

;№ Крепкие стены, какими старались обезопасить такие союзы занимаемые ими в чужих городах кварталы, являются лучшим доказательством , насколько мало обеспеченными чувствовали себя в то время торговые люди в чужих краях.

* 39 Herodot II, 173-179; Isaeus IV, 77; Demosth. LII, 24.

217

египетская колонии, имевшие в Афинах храмы своих национальных богов и свободно отправлявшие в них свой культ40.

На острове Делосе также существовала египетская колония, пользовавшаяся свободой культа, правом собраний и многими

другими правами41. Ту же тенденцию к объединению наблюдаем мы одинаково и в римскую эпоху. «Товарищества александрийских купцов находились во всех больших торговых

пунктах, и их корабли во всех гаванях… сирийские купцы и

сирийские фактории были распространены повсюду в гаванях Италии, как Порт, Неаполь, Равенна и многочисленнее

всего в Путеолах. Одна испанская надпись называет представителя союза сирийцев в Малаге»42.

Вспомнив все те неблагоприятные условия, в каких оказывались в древности и впоследствии в средние века люди, заброшенные в чужие края, так же как и то в общем неприязненное отношение, какое встречали они со стороны туземного населения, представим теперь себе положение евреев диаспоры, являвшихся повсюду, где бы они ни жили, чужеземцами с самого момента своего рождения. Неблагоприятное положение евреев в качестве прирожденных, так сказать, чужеземцев в значительной мере ухудшалось еще тем обстоятельством, что они