Эмили Бронте - Грозовой перевал

• Название: Грозовой перевал
• Автор: Эмили Бронте
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-88353-601-3

Это история роковой любви Хитклифа, приемного сына владельца поместья «Грозовой Перевал», к дочери хозяина Кэтрин. Демоническая страсть двух сильных личностей, не желающих идти на уступки друг другу, из-за чего страдают и гибнут не только главные герои, но и окружающие их люди. «Это очень скверный роман. Это очень хороший роман. Он уродлив. В нем есть красота. Это ужасная, мучительная, сильная и страстная книга», – писал о «Грозовом Перевале» Сомерсет Моэм.

…Если бы старый Эрншо знал, чем обернется для его семьи то, что он пожалел паренька-простолюдина и ввел его в свой дом, он убежал бы из своего поместья куда глаза глядят. Но он не знал – не знали и другие. Не знала и Кэтрин, полюбившая Хитклифа сначала как друга и брата, а потом со всей пылкостью своей юной натуры. Но Хитклифа не приняли в семье как равного, его обижали и унижали, и он долго терпел. А потом решил отомстить. Он считает, что теперь все, кто так или иначе связан с семьей Эрншо, должны страдать, причем гораздо больше, чем страдал он. В своей мести он не пощадит никого, даже тех, кто к нему добр. Даже любящую его Кэтрин…

---

Он даже не поблагодарил меня за то, что я сделала для него минуту назад, потому мне совсем не хотелось бегать взад-вперед по его указке, и я сказала: «На кухне никого нет, кроме Джозефа».

– Пить хочу! – требовательно проговорил он. – С тех пор как папа уехал, Зилла только и делает, что пропадает в Гиммертоне! Как это некстати! Мне приходится спускаться из моей комнаты и сидеть здесь внизу, потому что они как будто сговорились и не слышат, когда я их зову сверху.

– А ваш отец внимателен к вам? – спросила я, приметив, что бурные дружеские порывы Кэтрин остались без ответа.

– Внимателен? Ну, не знаю, что и сказать… Но он хотя бы заставляет всех остальных в доме быть немного внимательней ко мне, – ответил он. – Они законченные мерзавцы! Только представьте себе, мисс Линтон, Гэртон потешается надо мной! Я его ненавижу! Я их всех ненавижу! Они такие гадкие!

Кэти начала искать воду, увидела в буфете кувшин, наполнила из него стакан и поднесла ему. Линтон попросил добавить вина из бутылки на столе. Отпив немного, он заметно успокоился и сказал, что она очень добра.

– И ты рад меня видеть? – вновь задала она свой первоначальный вопрос, приободряясь от тени улыбки, появившейся на лице кузена.

– Конечно, я рад, – промолвил он. – Приятно для разнообразия услышать ваш голос. Но я очень расстраивался из-за того, что вы меня не навещали. И папа ругал меня за это, говорил, что я сам виноват, и еще он называл меня жалким, никчемным и тупым созданием. Он считает, что вы меня презираете, и заявил, что, будь он на моем месте, он уже был бы хозяином «Скворцов» вместо вашего отца. Но вы ведь меня не презираете, мисс…

– Называй меня Кэтрин или Кэти, и давай-ка перейдем на «ты», – прервала его излияния моя юная госпожа. – Презирать тебя? Никогда! После папы и Эллен я люблю тебя больше всех на свете. Но я терпеть не могу мистера Хитклифа, поэтому мне нельзя будет приходить сюда, когда он вернется. Он надолго уехал?

– Всего на несколько дней, – ответил Линтон, – но он часто выезжает в поле с началом сезона охоты, и ты сможешь приходить ко мне на пару часов в любой такой день. Пожалуйста, пообещай, что навестишь меня! С тобой я буду паинькой: ведь ты не будешь мне перечить попусту и всегда придешь мне на помощь, ведь так?

– Да-да, – ответила Кэтрин. – Если бы только папа мне разрешил, я бы половину времени проводила с тобой. Ах, Линтон! Ты такой красивый! Я бы хотела, чтобы ты был мне не двоюродным, а родным братом.

– И тогда ты бы полюбила меня, как своего отца? – спросил он, заметно приободряясь. – А мой папа говорит, что ты полюбишь меня больше своего отца, крепче всех на свете, если ты будешь моей женой. Так что я бы хотел, чтобы ты вышла за меня замуж.

– Нет, никогда я никого не полюблю сильнее, чем папу, – решительно ответила она. – Кроме того, мужья иногда ненавидят своих жен, а вот братья сестер – никогда. Если бы ты был моим братом, ты бы жил с нами в усадьбе и папа любил бы тебя так же, как и меня.

Линтон принялся возражать, не веря в то, что мужья могут ненавидеть своих жен, но Кэти была уверена в обратном, приведя в качестве крайне неудачного примера ту неприязнь, которую его отец испытывал к ее тете – то есть к матери Линтона. Я попыталась прервать ее неразумные речи, но не успела, и она выложила юноше все, что знала об этой истории. Хитклиф-младший с раздражением закричал, что ее рассказ – одна сплошная ложь.

– Мне это рассказал мой папа, а он никогда не скажет мне неправду, – упрямо заявила Кэтрин.

– Мой папа презирает твоего папу! – вскричал Линтон. – Он считает его глупцом, а еще низким и подлым человеком!

– Твой отец – настоящий злодей, – возразила ему Кэти. – И с твоей стороны очень дурно повторять его слова. Он отвратительно вел себя по отношению к тете Изабелле, которая вынуждена была уйти от него.

– Она от него не уходила! – воскликнул мальчик. – И не смей мне противоречить!

– Ушла, ушла! Ничего ты не знаешь! – прокричала Кэтрин.

– Ну, тогда я тебе кое-что скажу! – злорадно заявил Линтон. – Твоя мать никогда, ни одной минуты не любила твоего отца – получай!

– О-о! – вскричала Кэти, буквально задохнувшись от бешенства и не в силах вымолвить более ни слова.

– На самом деле она любила моего папу, – добавил он.

– Ах ты, маленький, ничтожный лжец! Я тебя ненавижу! – У Кэтрин перехватило дыхание и лицо покраснело от возмущения.

– Она его любила! Она его любила! – издевательски пропел Линтон, откинув голову на спинку кресла, чтобы насладиться волнением девушки, стоявшей сзади.

– Ну-ка замолчите, мистер Хитклиф-младший! – не удержалась я. – Вы, небось, опять измышления своего отца повторяете.

– Нет, не повторяю, – возразил он и, потребовав, чтобы я придержала язык, вновь принялся дразнить Кэтрин, повторяя: «Она его любила, она его любила…»

Кэти, совершенно выведенная из себя, изо всех сил толкнула кресло. Линтон упал на подлокотник и тут же зашелся приступом мучительного кашля, положившим конец его торжеству. Кашель не отпускал его так долго, что даже я всерьез забеспокоилась. Что до его кузины, то она расплакалась, испугавшись того, что натворила, но не пожелала раскаиваться в своем поступке. Я прижала Линтона к себе и не отпускала, пока приступ не прошел. Тогда он оттолкнул меня и вновь откинулся в кресле. Кэтрин перестала плакать, села напротив него и уставилась в огонь. Оба молчали.

– Как вы себя чувствуете? – спросила я минут через десять.

– Хотел бы я, чтобы она себя так чувствовала, – пробормотал Линтон. – Ты злая и жестокая, Кэти! Гэртон меня никогда не бьет, он меня и пальцем не тронет, а ты… Сегодня я чувствовал себя лучше, а ты все испортила… – Голос его пресекся, послышались всхлипы.

– Я тебя не била, – пробормотала Кэтрин и закусила губу, чтобы не дать волю новому взрыву чувств.

Линтон принялся вздыхать и стонать, как будто страдал невыносимо, и продолжал в этом духе еще с четверть часа, чтобы окончательно расстроить свою кузину. Едва заслышав ее приглушенное всхлипывание, он начинал стенать еще жалостней.

– Прости меня, Линтон, за то, что причинила тебе боль, – сказала она наконец, окончательно смущенная страданиями своего брата. – Но со мной ничего бы не случилось от одного легкого толчка, и я понятия не имела, что на тебя он может так подействовать. Послушай, Линтон, тебе ведь не очень больно? Пожалуйста, ответь мне, поговори со мною! Я не смогу уйти домой с мыслью, что причинила тебе вред…

– Я не могу говорить с тобой, – пробормотал он. – Теперь из-за того, что ты сделала, я проведу всю ночь без сна, задыхаясь от кашля. Тебе – здоровой – невдомек, что я чувствую. Ты будешь спокойно спать, а я буду мучиться в этом доме совершенно один, без всякой помощи. Хотел бы я посмотреть, как бы ты проводила здесь такие страшные ночи! – И юноша зарыдал в голос от жалости к самому себе.

– Коли страшные ночи для вас не новость, – заметила я, – то и страдания ваши вовсе не из-за мисс Кэти, и не по ее вине вам этими самыми страшными ночами не спится. Впрочем, больше она вас не потревожит. Мы сейчас же уходим, и вам, надеюсь, сразу станет лучше.

– Мне уйти? – участливо спросила Кэтрин, склоняясь над ним. – Ты хочешь, чтобы я ушла, Линтон?

– Сделанного тобой не воротишь! – раздраженно ответил он, отстраняясь от нее. – Даже не пытайся меня утешить, а то я огорчусь еще сильнее и у меня случится жар.

– Значит, мне лучше уйти? – повторила она.

– По крайней мере, оставь меня в покое, – сказал он. – А то ты все говоришь и говоришь…

Кэтрин мешкала и не решалась покинуть больного, несмотря на мои увещевания, но поскольку Линтон не глядел на нее и не заговаривал с ней, она наконец-то направилась к двери, а я – следом за ней. Нас остановил вскрик: Линтон соскользнул с кресла на плиты перед камином и забился там подобно испорченному ребенку, стремящемуся всеми средствами доставить окружающим как можно больше огорчений и хлопот. По поведению Линтона я сразу поняла, что такому, как он, ни в коем случае нельзя потакать в проявлениях его дурного характера, однако моя подопечная пришла в ужас. Она побежала обратно, упала на колени рядом с ним, заплакала и принялась его всячески утешать. Линтон затих только тогда, когда устал рыдать и биться, а не от того, что решил больше не огорчать ее.

– Я положу его на диван, – сказала я, – и пусть катается по нему в свое удовольствие, а нам нет нужды на это любоваться. Теперь, мисс Кэти, вы, надеюсь, убедились, что вам его не излечить. Все дело в его состоянии здоровья, а не в привязанности к вам. На мягком диване он точно не убьется, так что нам лучше его оставить! Как только он увидит, что рядом нет тех, кто будет обращать внимание на его выходки, он тут же успокоится.

Кэтрин положила подушку Линтону под голову и попробовала его напоить, но он оттолкнул питье и заерзал на подушке так, как будто бы она была из камня или дерева. Кэтрин попробовала уложить его поудобнее.